— И о чем же вокруг говорят?
— О разном, государыня, о разном… Кто об урожаях, кто о засухе, а некоторые судачат об одном весьма высоком по своему достоинству человеке, который, быть может, чаще, чем следует, навещает свою невестку… Впрочем, в этом нет ничего удивительного — он так любит ее сына, своего внука, что поговаривают, будто он даже собирается торжественно короновать этого мальчика. Таким образом, если потом господь приберет к себе душу деда — внук немедленно займет его место…
— Да, да, Джулиано и до меня доходят такие слухи… И мне кажется, что этого не следовало бы допускать… А ты сам как полагаешь, Джулиано?
— Я здесь лишь для того, чтобы выполнять твои особые поручения, государыня. Поэтому я полагаю, что, скорее всего, произойдет так, как захочешь ты.
— Ах, Сальваторе, я всего лишь слабая женщина и порой сама не знаю, чего хочу…
— Твоему первенцу Василию пошел четырнадцатый… В этом возрасте многие уже начинали властвовать. Но если государь успеет короновать внука… У Василия останется очень мало шансов…
— Да-да, Джулиано, ты прав — так много препятствий стоит на пути… А теперь еще эта коронация… Как же быть…
— Я всегда полагал, государыня, что, начав какое-то дело, следует доводить его до конца…
— Это очень разумное правило, Джованни, и всю жизнь я следовала ему… Но данный случай особый… Малейшая тень подозрения и все погибнет… И я сама и Василий… — Она не договорила, но ощутила тайное сияние святых мощей, исходящее откуда-то из-под каменных плит пола, подумала о Великом Третьем Риме и перекрестилась. — Нельзя допустить коронации… Но нельзя также допустить, чтобы малейшая тень подозрения легла на меня…
Джулиано опустился на одно колено, но вовсе не из желания продемонстрировать свою преданность, а из опасения быть услышанным, ибо если как он знал, в Венеции и стены имеют уши, то почему бы им не быть в Кремле, который строили венецианцы. Поэтому он заговорил тихо, почти шепотом, так, что даже сама Софья едва слышала его.
— Я все продумал, государыня. Есть один верный человек — его фамилия Лукомский…
Тайнопись Z
От Симона Черного
Москва
2 августа 1492
Елизару Быку
в Рославле
Во имя Господа Единого и Вездесущего!
Дорогой друг!
Не могу удержаться от того, чтобы, вопреки всей нашей многолетней переписке, вместо того, чтобы писать сначала о главных и существенных для нашего братства делах, я пишу тебе, как другу о чем-то сугубо личном.
Вчера я стал дедом!
Марья родила здорового крепкого младенца, Неждан на седьмом небе от счастья, а я испытываю странные смешанные чувства.
С одной стороны, это — необыкновенная таинственная радость от того, что я вижу живое продление моего рода, о чем я раньше никогда не задумывался, а с другой стороны — я вдруг ощущаю себя уже как бы старцем, стоящим на краю могилы…
Пожалуй, впервые с того момента, когда мы стояли с тобой в ранней юности на днепровском обрыве, оба готовые произвести полный расчет с этой жизнью, я впервые испытываю столь глубокое душевное волнение. Как ты знаешь, я был всегда спокоен, холоден и сдержан.
Но довольно об эмоциях — перейдем к делу.
Сообщаю тебе, что наш план создания сплоченной группы вокруг Великого князя постепенно приводится в исполнение. Отношение Ивана Васильевича к своей невестке более чем доброжелательное, Патрикеев и Ряполовский не только горячо поддерживают идею коронации юного Дмитрия, но и подбирают все новых и новых сторонников этого замысла. Нам удалось добиться того, что теперь московский государь уделяет больше внимания невестке и внуку, чем своей супруге и ее детям. Недавно мне рассказывали о том, как юная княжна Олена горько плакала, жалуясь матери, что отец ее совсем не любит и не виделся с ней уже более двух месяцев. Передают, что Софья в ответ на это сказала, что она сама видит своего супруга нынче гораздо реже, чем прежде, и утешила дочь тем, что вскоре ее выдадут замуж, и она станет великой княгиней или королевой, будет царствовать в своем государстве, а любовь супруга заменит ей недостающую отцовскую, в то время как вот ей, Софье, уже не на что и надеяться.
Мне стало жаль несчастную княжну, и я подумал, не сделали ли мы ошибки, не обратив должного внимания именно на нее, — а ведь она несколько раз посещала кружок нашей сестры Елены, и все отмечали ее ум, любовь и стремление к знаниям, а также расцветающую красоту. И хотя пока Иван Васильевич не дал ответа литовским послам, которые просили ее руки от имени Великого князя Александра, можно предполагать, что, захватив окончательно значительную часть южных и западных русских земель, он согласиться на это, с тем, чтобы закрепить этим политическим браком свои военные достижения…
Однако и лагерь наших врагов не дремлет. Софья, видя свое медленное и неуклонное отдаление от супруга, которым она столько лет безраздельно властвовала, предпринимает какие-то меры.
Нашему брату Степану Ярому удалось узнать от своей супруги Паолы, что Великую княгиню недавно посещал тот самый органный исполнитель, которым мы в свое время очень интересовались.
Неждан, как ты помнишь, просидел несколько месяцев в Венеции, но не смог добыть никаких сколько-нибудь интересных для нас сведений, кроме того, что, возможно, (заметь, только возможно!), он некогда носил имя Джулиано Сантини, который был рожден под знаком Тельца. И если это так, он мог бы быть тем, перед встречей с которым остерегал покойного Ивана Ивановича гороскоп. Быть может, нам удастся узнать о нем более подробно, поскольку представляется случай.
Как я уже писал, встреча этого Сальваторе с Софьей происходила в обстановке чрезвычайной секретности, что выглядит странно, ввиду ничтожности просьбы — речь шла о каких-то запасных частях для органа. Зачем тогда было закрываться в самой дальней палате без окон и с одной дверью, да еще велеть Паоле, которая обычно прислуживает госпоже вплоть до ее отхода ко сну, немедленно отправится к себе со строгим наказом ни на шаг не выходить из своих комнат.
Я направил несколько наших людей для того, чтобы посмотреть, какие последствия может иметь эта встреча. Представь себе, что нам удалось кое-что выяснить: этот Джованни Сальваторе сблизился в последнее время с неким человеком по фамилии Лукомский. Говорят, он заплатил ему немалую сумму денег и тот в сопровождении еще нескольких людей выехал на днях в Литву со всеми проездными документами, подписанными Великой княгиней, якобы для того, чтобы приобрести недостающие части для органа. Это письмо привезет тебе нарочный, который намного опередит группу Лукомского. Прошу тебя распорядиться от нашего имени, чтобы за ними всеми как следует присмотрели: где будут, куда поедут, с кем встретятся. Быть может, таким образом, нам удастся пролить свет на то, кем на самом деле является этот загадочный игрец.
Рад твоему счастью с новой супругой. От всей души желаю тебе достойных наследников.
Во славу Господа Единого и Вездесущего.
Симон.
Тайнопись Z
