всегда идёт только о проекциях, о какой-то части космических Сил. Для Земли хватает. — Он улыбнулся. — Она у нас маленькая.
— Да, Земля маленькая, а богов на ней много, и все хотят быть главными, — вздохнула Wilkes. И добавила, перековеркав пословицу: — Паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат.
— Кроме того, — продолжил Антон, — есть те, что используют человека дистанционно. Этих распознать сложнее всего — пока не произошло включение, человек ничем себя не выдаёт, а потом полностью теряет контроль над своими действиями. И после обратного отключения, как правило, ничего не помнит. В этом весь и ужас. Мы ничем не отличаемся от героев фильма «Матрица»: так включить, использовать как живое орудие, можно любого. Единственный способ избежать возможного включения — это взять над телом и сознанием полный контроль.
— Всё, хватит! — не выдержала Татьяна. — Ты меня уже напугал. Про такие включения я и сама знаю, насмотрелась. Не хочу больше.
— Как скажешь, — тут же согласился Антон. — Моё дело предупредить.
— Спасибо, — серьёзно сказала она. — Но хватит.
Несколько дней Чёрный провёл, штудируя Татьянину подборку книг и исторических материалов и, время от времени, сверяясь с информацией из Сети. Он получил полное генеалогическое древо рода Брюсов, списки их владений поимённо и по временам, коллекцию гербов и девизов. Занял своё место в ней и первоначальный герб рода Брюсов, в котором над колючим цветком чертополоха расположились пара трилистников и какой-то пятилучевой лист, какой именно, он не определил. Это была самая первая версия герба, которая сохранилась только в архивах. Яков Брюс разработал себе личный герб, но девиз на нём остался тем же, что и у Роберта Брюса Первого: Fuimus — «Мы были».
В Москве к концу февраля, наконец, потеплело. Ещё не пахло весной, но уже можно было начинать её ожидать. Страна переживала очередную серию общенародного запоя — после Дня Мужчин готовилась к Дню Женщин, и неважно, как эти народные праздники официально именовал календарь. В этот вечер Night пришла домой довольно рано. Она решила воспользоваться этим по полной — насладиться спокойным вечером в собственном доме, вволю посибаритствовать, никуда не спеша и не падая с ног после трудного дня. Таня отмокла в ванне с ароматными травами, намазала на себя дорогущую витаминную, антиоксидантную и прочую волшебную забугорную косметику, берегущую её кожу и волосы, смешала уже третий безалкогольный коктейль и теперь безмятежно раскинулась в мягком кресле, следя за перипетиями лёгкого вечернего сериала. Она отдыхала.
Внезапно с улицы ворвался тарахтящий звук мотора. Он приближался, мешая слушать разговоры героев фильма. «Для машины необычно… Это же вертолёт!» — сообразила Night и выругалась от души: «Вот уроды новорусские! Над Москвой полёты запрещены, а этим ничто не указ». Грохот накатывался волной, смотреть кино не было уже никакой возможности, удовольствие было непоправимо испорчено. Татьяна скривилась и потянулась за пультом — выключить телевизор. Вертолёт грохотал, казалось, прямо над головой, слышно было даже посвистывание винтов, как вдруг звук перешёл в слабеющий, понижающийся в тональности вой, потом остался лишь свист, и он тоже затих. Таня недоуменно пожала плечами и опять уставилась на экран.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Она удивилась, как гость миновал домофон, потом подумала, что это, наверно, решила зайти соседка, что очень редко случается, встала и пошла открывать. Но это была не соседка, перед глазком стоял незнакомый человек в строгом чёрном костюме.
— Вы к кому? — удивлённо спросила Татьяна, раздумывая о надёжности своей двери.
— К вам, — коротко произнёс незнакомец. — Откройте дверь.
Татьяна возмутилась, но её рука независимо от её воли повернула замок. Дверь открылась. В коридор один за другим прошли трое похожих друг на друга и одинаково одетых мужчин. Таня растерянно отступила к дверям спальни. Вошедший последним аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Где Чёрный? — Первый мужчина, самый высокий из всех и с красным пятнышком на кончике прямого классического носа (видимо, лопнул сосудик), не стал тратить слов на ритуалы представления и объяснений.
— За городом, — отозвалась Татьяна, она дошла до двери и вцепилась в её косяк побелевшими пальцами. Сказать, что она испугалась, значит не сказать ничего.
— Нет его там, — отрезал второй незваный гость, под строгим пиджаком которого угадывался небольшой животик. — Его нет в Москве.
— Тогда я не знаю, — пролепетала она, страстно желая, чтобы кошмар наяву закончился как можно скорей.
— Ты должна его найти, — приказал первый гость. — Отправляйся в Калининград.
— Я там никого не знаю. — Слабый голос рассудка пробился через туман страха.
— Есть единственное место, где он считает себя в безопасности, — Гросвальд. Вот. — Незваный гость извлёк из-за борта пиджака конверт и протянул Татьяне. — Карта, фотографии местности, возможные маршруты, билет на самолёт.
Таня взяла конверт.
— Тебе следует любой ценой найти Чёрного.
— И что? — слабым голосом спросила она.
— И всё.
Посетители развернулись и вышли в обратном порядке, снова аккуратно прикрыв за собой дверь. Зашумел вызванный лифт. Таня, сжимая в пальцах зловещий конверт, вернулась в комнату, схватила недопитый коктейль и одним глотком осушила бокал, несмотря на стучащие о стекло зубы. Взвыл мотор, она услышала, как взлетел и быстро удалился в сторону МКАДа вертолёт. Таня забилась в кресло, уткнулась лицом в поднятые колени и разрыдалась.
Закончив плакать, она вскрыла конверт и принялась внимательно изучать карту местности.
На другой день Night уже сходила с трапа самолёта в Храброво. Аэропорт в это время года был почти пуст, на обычно плотно заставленной автомобилями стоянке сиротливо мёрзли несколько такси. Ещё к десятку машин спешили прилетевшие одним рейсом с Night из Москвы пассажиры — их встречали.
Татьяна плюхнулась в первое попавшееся такси и небрежно бросила:
— В Черняховск.
Водитель назвал какую-то сумму, она не расслышала, но кивнула. Они понеслись мимо покрытых снегом полей и торчащих неожиданно густо-зелёных ёлок. Night прикинула, что путь займёт пару часов, и откинула голову на подголовник.
В городке она указала остановиться возле универмага — это был универсальный ориентир, как улица Ленина в советские времена. Расплатилась, вышла, демонстративно зашла в магазин, а когда убедилась, что её такси отчалило, поймала другую машину. Теперь она не изображала «столичную штучку». Уселась назад, назвала выученное наизусть название деревушки и принялась переодеваться прямо в машине. Надо отдать должное водителю — он не попал в аварию, несмотря на то, что мог наблюдать в зеркале заднего вида. Night натянула термобелье, потом спорткостюм. Завершил процесс тонкий, лёгкий и не пропускающий ни ветер, ни воду комбинезон для катания на горных лыжах. Сапоги на шпильке сменили высокие зимние гады. Из дорожной сумки показался небольшой штурмовой рюкзачок, городская верхняя одежда и обувь перекочевали туда, туда же пошли пара пакетиков и свёрнутая в рулончик опустевшая сумка.
— На лыжах кататься в наши края? — попробовал завязать разговор водитель.
— К бабушке, — отчеканила Татьяна. — Еду в деревню, к бабушке, гостинцев везу.
— А что ж по-спортивному?
— У них там грязно и сыро. Приличную одежду лучше беречь.
— Это ваша правда, — согласился шофёр.
Больше он не пытался заговаривать с пассажиркой, молча высадил её на площадке возле бывшего сельсовета и укатил. Night двинулась к дальнему концу деревни. Машина исчезла из виду, улица была пуста, только Татьяна решительно шагала вперёд, как будто всегда знала эту дорогу. Выйдя из деревни, она ненадолго остановилась и в последний раз сверилась с картой. Отсюда до центральной части зоны километра три. Где-то там, в лесу, недалеко от границы поля, нужно искать стоянку Чёрного. Скорее всего,
