некоей новой вещи — так называемой «получи бесплатно»[74]) к признанию того факта, что даже самоорганизующаяся система может поощряться к развитию и даже управляться. Примером тому служат Google, Mozilla и IBM.
Возможно, самой главной определяющей характеристикой программируемой Сети является то, что она побуждает к сотрудничеству, предлагая открытые стандарты и открытые интерфейсы для программирования приложений (API)[75], которые позволяют взаимодействовать между собой отдельным веб-сайтам.[76] Стартапы наподобие Flickr, 43 Things, Del.icio.us и Technorati открыли свои API для того, чтобы создать новые свойства, привлечь пользователей и быстро расширить размер бизнеса. «Проблема состоит лишь в ограниченном времени в нашем распоряжении и наших личных ограниченных творческих способностях, — говорит Челик из Techorati. — Не важно, насколько ты умён или как много ты работаешь, три или четыре человека в стартапе — или даже тридцать человек в небольшой компании — способны создать лишь ограниченное количество идей».
В основе работы новых компаний лежит урок, который новое поколение стартапов в Сети вынесло из общения с сообществами разработчиков программ с открытыми кодами: вне вашего предприятия всегда будет больше толковых людей, чем внутри его. Открывая свои API, компании создают атмосферу для безрисковых экспериментов, в рамках которых каждый может производить свои дополнения к существующим платформам. Челик говорит о том, что в мире могут быть миллионы разработчиков, обладающих правильной комбинацией навыков и знаний, необходимых для создания чего-то поистине ценного. «Им не нужно посылать вам формальный запрос, — поясняет он. — Они просто берут ваши API и творят. Затем, если кому-то удастся создать новый отличный сервис или надстройку, мы договоримся о коммерческом лицензировании так, чтобы все смогли на этом заработать».
Мы вернёмся к новым экономическим экосистемам, формирующимся вокруг популярных API, в главе 7, «Платформы для участия». На данный момент самый важный урок, который мы можем извлечь, заключается в том, что этот развивающийся феномен имеет все шансы завоевать рынок. Десять тысяч взаимосвязанных агентов могут обеспечить более широкий канал знаний, интеллекта и разнообразия, чем любая, даже самая большая организация. Перед компаниями стоит задача создать — и как можно быстрее — симбиотические отношения с развивающимися структурами, поскольку фундаментальная природа самоорганизации заключается в том, что она не поддается легкому контролю. Однако её можно направлять.
Толковые компании уже сосредоточились на том, как вести себя на поле открытых технологий (а не традиционных, защищенных правами интеллектуальной собственности), и задумались о том, как они могут использовать в своих интересах силу самоорганизации поставщиков, сотрудников и клиентов. Это становится особенно важным в инновационных индустриях и управлении знаниями, хотя может оказаться полезным и в других функциях бизнеса.
Если задаться вопросом, можно ли вывести главный принцип, определяющий, что такое новая Сеть, то, пожалуй, этот принцип заключается в том, что мы все вместе выстраиваем нечто — будь то сообщение в блоге, подкаст или «мэшап»[77] — переходя от одного к другому. Сеть в наше время — это не просто переход с одной страницы на другую и пассивное чтение, слушание или смотрение. В наше время всё завязано на сотрудничестве: предоставлении доступа, социальном общении, совместной работе над проектами, а самое главное, на создании тесно связанных сообществ. Как любит говорить основатель Socialtext (компании, создающей промышленные программные продукты на базе вики-технологий) Росс Мэйфилд,[78] «новая Сеть основана на глаголах, а не на существительных».
Люди индивидуально или коллективно программируют Сеть, а следовательно, получают всё больше прав командовать ею. У них не просто появляется выбор, теперь они могут всё больше полагаться на самих себя. Возникает некая новая рыночная сила покупателей. Теперь можно не только сменить своих поставщиков одним щелчком мыши или заставить поставщика внести индивидуальные изменения в продаваемый продукт (это всё было уже в прошлом веке). Новая сила означает возможность стать своим
Все поколения в развитых странах (и всё больше в развивающихся) используют Сеть. К примеру, у старшего поколения много свободного времени и причин выйти в онлайн — например, чтобы пообщаться со своими внуками. Однако молодое поколение выросло в Сети, поэтому привносит новую этику открытости, готовности к участию и интерактивности на свои рабочие места, в свои сообщества и рынки. Именно по этой причине его представители заслуживают специального изучения. Они являют собой новую породу работников, учеников, потребителей и граждан. К ним стоит относиться как к демографическому двигателю сотрудничества. Именно поэтому идеальный шторм — это не просто громкие слова, а будущая реальность, которая станет набирать силу по мере взросления этого поколения.
Демографы называют это поколение «эхом бэби-бума», но мы всё же предпочитаем термин «сетевое поколение», использованный Доном в его книге «Цифровое взросление», [79] изданной в 1997 году. Существенная часть описываемого ниже исследования была взята из этой книги и дополнена Данными недавнего исследования, проведённого нашим коллегой Робертом Барнардом,[80] руководителем компании D-Code.
Поколение, родившееся в период между 1977 и 1996 годами, превышает количество людей в поколении бэби-бумеров. Этот демографический мускул будет управлять XXI веком. Хотя его объём несколько ниже в некоторых странах (например, в Западной Европе), во всемирном масштабе сетевое поколение огромно и достигает двух миллиардов человек. Это первое поколение, выросшее в цифровую эпоху и поэтому становящееся силой, способной к сотрудничеству. Оно с самого рождения купается в битах. Подавляющее большинство подростков в Северной Америке знают, как управляться с компьютером, а более 90% тинейджеров в Америке заявляют, что пользуются Сетью. То же самое справедливо и для большого количества других стран мира. Более того, пропорция подростков, использующих Сеть, в Китае выше, чем в США. Это поколение является поколением сотрудничества хотя бы по следующей причине: в отличие от своих родителей в США, которые двадцать четыре часа в неделю смотрят телевизор, эти подростки растут, постоянно взаимодействуя между собой.
Вместо того чтобы пассивно поглощать продукты массовой культуры, представители сетевого поколения проводят время в поиске, чтении, исследовании, идентификации, сотрудничестве и в процессе организации (чего угодно — начиная от музыкальных МРЗ-файлов и заканчивая акциями протеста). Благодаря Интернету, молодые люди получают возможность постоянно вступать в массовое сотрудничество, что безумно нравится этому поколению. Они даже не могут представить себе жизнь, в которой люди не имеют инструментов для критического осмысления, обмена точками зрения, уточнения, идентификации или разоблачения обмана. Если их родители были пассивными получателями информации, молодые люди являются активными создателями медийного контента и испытывают страсть к взаимодействию.
Это — поколение исследователей. Они более скептичны по отношению к авторитетам, так как способны мгновенно просеивать информацию, самостоятельно, либо с помощью соратников или соседей по Сети. Они уверены в себе больше, чем предыдущие поколения, но они всё равно беспокоятся о своём будущем. Однако предметом их беспокойства являются не собственные способности (или их отсутствие). Они беспокоятся о внешнем взрослом мире и том, что в нём недостаёт возможностей для них.
Как показывает исследование, это поколение склонно ценить права личности, включая право на личную жизнь и выражение своей точки зрения. Вырастая, они обычно начинают противодействовать цензуре правительства и собственных родителей. Они также хотят, чтобы к ним относились справедливо — к примеру, для них вполне нормальна фраза «Я должен иметь долю в том, что создаю». Они хорошо
