задание ему не удалось.
Как только шлюпка направилась к острову, все лодки последовали за ней, а на отмелях, за линией прибоя, выросла вооружённая толпа. Свыше двухсот островитян окружили шлюпку у самого берега, угрожая копьями и луками. Ничего доброго эта встреча не предвещала, и Шишмарев решил заняться торгом на воде… Он показал свой товар — разной длины обрубки железа, — и тотчас, будто по команде, люди бросились к своим хижинам. Через несколько минут они возвратились с кокосовыми орехами, свежей водой…
В торге островитяне были покладисты и честны, брали только то, что им подавал матрос, и, получив кусок железа, криками и пляской выражали радость. Но воины попрежнему держались настороже, словно опасаясь, как бы люди с большого корабля не попытались сойти на берег…
Видимо на остров уже стремились пробраться недобрые соседи. А если так, то, значит, где-то неподалёку находились и другие неизвестные острова. Коцебу изменил план. Прежде чем идти к цепи Кутузова, он решил обследовать ближайший район на юг и юго-запад от этой земли, названной им островом Нового года…
Капитан не ошибся в предположениях. После двух суток пути дозорный заметил на юго-западе цепочку низких лесистых островов. Следуя вдоль этой сомкнутой рифами цепи на расстоянии двух миль, уже насчитав двадцать островов, Коцебу не мог отыскать прохода между рифами, чтобы выйти на спокойную воду в середине цепочки островов. Только на следующее утро, поминутно рискуя, он провёл корабль меж подводных зубчатых грёбней и грохочущих бурунов. Теперь бриг находился под защитой кораллового барьера и был в полной безопасности.
В тот же день естествоиспытатели отправились в лодке на третий остров цепи, собрали много растений и раковин, но не встретили ни одного человека, хотя и видели следы костров.
После полудня у четвёртого, — считая от запада к югу, — острова появилась парусная лодка. Приблизившись к бригу на расстояние в сотню метров, смуглые полунагие гребцы долго с изумлением рассматривали корабль, не обращая ни малейшего внимания на его команду. Напрасно матросы кричали и махали фуражками, приглашая островитян подойти ближе, — они остались невозмутимо равнодушными.
Лёгкий ялик, спущенный с палубы брига, быстро помчался к лодке островитян, но те торопливо подняли парус, стремясь поскорее достичь берега…
На ялике сидели опытные гребцы, и он вскоре настиг уходившую лодку, почти коснувшись носом её кормы. Островитяне, казалось, онемели от ужаса. Один из них схватил несколько кокосовых орехов и плодов хлебного дерева и бросил их в ялик. Пытаясь улыбнуться, он громко выкрикнул. «Айдара!»
Матрос Пётр Краюшкин подал ему небольшую полоску железа. Старик охотно принял подарок, бережно прижав его к груди. Он снова воскликнул: «Айдара!» — и его спутники дружно повторили это слово.
Ялик возвратился к бригу, а люди, сошедшие с лодки на берег, долго ещё махали зелёными ветвями, как будто приглашая моряков.
Утром лейтенант Шишмарев сошёл на четвёртый остров. Неподалёку от берега, у ветхих, крытых листьями хижин, он увидел несколько островитян. Заметив Шишмарева, они с криком бросились в лес. Перед посланцами с «Рюрика» встала загадка: кто встретит их на острове — враги или друзья?
Через несколько минут трое островитян возвратились из леса. Среди них была женщина. Она подала лейтенанту ветку пандана. Пожилой островитянин, робко переступая с ноги на ногу, подал пальмовую ветвь. А третий, стройный и молодой, снял с шеи коралловое ожерелье, негромко и вежливо прося принять подарок… Матросы принесли со шлюпки несколько кусков железа, и лейтенант, повторяя приветственное слово «айдара», вручил свои подарки островитянам.
Безмолвный договор о дружбе отныне, казалось, был заключён. Пожилой человек, — видимо, старший на острове, — пригласил лейтенанта и матросов в свою хижину. Усадив гостей на циновки, он угощал их сладким душистым соком пандановых плодов и шумно, по-детски выражал свою радость, видя, что морякам понравился этот напиток. Потом вместе со всей своей семьёй, — здесь были юноши и дети, — он проводил моряков на берег и помог им сдвинуть шлюпку.
В этом прекрасном уголке земли малое дружелюбное племя питалось только плодами деревьев и рыбой. Если бы оно имело семена, научилось обрабатывать посевы и выращивать хотя бы мелкий домашний скот, его хозяйство стало бы очень богатым. Прекрасная почва оставалась невозделанной, вокруг зеленела нетронутая сочная трава.
— Мы дадим им семена и научим обрабатывать огороды, — решил командир при общем одобрении матросов. — Пусть узнают жители и других островов, что не все европейцы приходят в эти далёкие страны с огнём и мечом… Русские моряки приносят этим людям дружбу и помощь. Пусть же растут и созревают брошенные нами семена…
Несколько шлюпок одновременно причалило к острову у самого посёлка, и матросы внесли в ближайшую хижину большие пакеты с семенами ямса, пшеницы ржи. На корабле имелся и запас живности: шесть коз, петух и курица. Их тоже свезли на берег. Козы сразу же бросились к сочной траве, а петух взлетел на ближайшую крышу и огласил посёлок радостным криком.
Но в хижинах не было ни души. Островитяне куда-то уплыли на своих маленьких лодках. Козы вскоре самовольно заняли одно из жилищ, чувствуя себя здесь как дома. И можно представить, какой переполох поднялся среди островитян, когда, возвратившись ночью в посёлок, они впервые в жизни увидели этих бородатых и рогатых существ, как будто притаившихся в одной из хижин! Штурман Василий Храмченко, прибывший на остров на следующий день, кое-как объяснил старшине, что козы оставлены им в подарок. С опаской поглядывая на круторогого козла, старшина произнёс негромко:
— Айдара…
Он возвратился в хижину и вынес большой букет цветов, намереваясь преподнести его штурману. Храмченко не успел принять цветы… Резвый козёл встал на дыбы, вырвал из рук старшины букет и ударил островитянина тупыми рогами. Оглянувшись, Храмченко не увидел только что стоявших вокруг людей: все они уже были высоко на деревьях. Штурману стоило немало труда снова созвать разбежавшееся семейство.
В ту ночь на островах до самого утра горели костры и слышалась приглушённая гулом прибоя заунывная перекличка часовых. Дозорные на корабле не спали: кто мог бы с уверенностью сказать, что бригу не грозила опасность?
К утру костры погасли, и островитяне исчезли неведомо куда…
Возможно, притаившись в чащах, их часовые наблюдали за всем, что делалось на корабле?.. Командир «Рюрика» твёрдо решил действовать только доверием и лаской. Он не придавал никакого значения басням английских капитанов о кровожадности островитян.
В полдень в сопровождении лейтенанта Шишмарева и части команды капитан причалил к острову, сознательно не взяв оружия. Вскоре из-за мыса появилась большая парусная лодка с целым отрядом островитян. Она стремительно подошла к берегу, остановилась у ближней отмели. Четыре человека спрыгнули в воду и уверенно направились к безоружным морякам.
Рослый и стройный предводитель их с венком из белых цветов на голове, с браслетами из редких кораллов на руках, весь изукрашенный татуировкой, шёл впереди. Весь его облик выражал отчаянную решимость. Однако нельзя было не заметить, как эту решимость сменяли то изумление, то страх… Он подошёл к командиру и подал ему свой боевой рожок…
По обычаям южных островов такой рожок предводитель носил только во время войны и отдавал лишь победителю. Когда, показывая на небо, вожак племени стал спрашивать о чем-то Коцебу, моряки поняли, что эти люди считают их прибывшими с небес…
Матросы разостлали на берегу широкую полосу красного сукна, и Коцебу пригласил предводителя присесть рядом с ним. С трудом сохраняя важный вид, вожак уселся напротив командира, наклонился, обнял его и быстро, быстро заговорил… Что говорил, о чем допытывался вожак? Какие вопросы он задавал? Его изумлял и этот красный отрез сукна, и пуговицы на мундире Коцебу, и чёрные, блестящие ботинки, и пустая консервная банка…
Дружелюбие и спокойствие моряков, как видно, окончательно пленило вожака. Одно за другим он снимал свои ожерелья и подносил командиру, снова и снова его обнимая. Тем временем по приказанию Коцебу с корабля привезли несколько ножей и обломков железа. Предводитель, глядя на эти бесценные в
