вас!.. – не на шутку разволновался он.
Иван меланхолично отмахнулся: будет вам!
Доктор, однако, не унимался. Всплескивая руками, принялся что-то восклицать. Кажется, о категорически назревшей необходимости комплексного обследования. «Пользы от поверхностных осмотров, видит бог, немного, – кудахтал он. – Поэтому зря господин Айвен отказывается от клиники». И так далее.
Однако Иван его больше не слушал. Он плавно надавил на поршень шприца. Потом вырвал иглу, щелчком послал опустевший цилиндрик в сторону и откинулся расслабленно на подушки. Вгонять иглу в шею было и вправду чудовищно больно, но Иван хотел этого сам. Боли. Больше боли. Так он мог ощутить себя живым человеком. Хотя бы так. Обычным живым человеком, способным на обычные человеческие чувства.
На боль, если ничто другое не доступно.
– Впрочем, делайте, что хотите, странный вы человек. – Доктор внезапно успокоился, чем сразу привлек внимание Ивана. – Вы мне вот что скажите, Айвен, какого черта там происходит? – Он ткнул бороденкой в сторону окна. – Дьявольщина какая-то… Я давно не дитя и человек абсолютно не суеверный, но мне по- настоящему страшно!
– Не ведая, что именно вас заинтересовало, объяснять не возьмусь, – сказал Иван чуточку шутливо. – Вставать же, чтобы посмотреть, поверьте, совсем не хочется. Впрочем, настоящей дьявольщиной там, на улице, могут быть лишь горги. Однако сейчас день, а горги – мерзость исключительно ночная, вроде упырей. Там, у себя дома вы знаете об упырях?
– Конечно, – отозвался доктор. – Упыри и вурдалаки. Вампиры. Нетопыри. Гробы, как постель. Осиновые колья и чеснок, как способ борьбы. И серебро, кажется. Или святая вода. Мифические кровопийцы. Я в них не верил даже малым ребенком.
– Мифические, говорите? Вам можно позавидовать, – Иван покачал головой.
И тут на него накатило. Один из «прорывов памяти» – тех невероятно реальных воспоминаний, что накатывались время от времени и всегда, всегда невпопад. Он почти воочию увидел…
Когда отпустило – так же внезапно, как началось, – он с брезгливостью посмотрел на собственные руки. Чудилось, что гнилой костяк лопнул под кулаком только что. Иван поморщился и повторил:
– Да, вам можно только позавидовать… Так вот, последняя серьезная вспышка У-некротии случилась, когда
Карл Густав, видимо, представил, причем весьма живо. Его так и перекосило, беднягу, от омерзения.
– Ну, а горги… – продолжал Иван неспешно, – горги – это действительно серьезно. Тому, кого они избрали жертвой, самостоятельно спастись нереально. Способ только: нанять меня. Однако горги страшны только обитателям мира внутри Пределов. Замечу, не всем подряд, но исключительно полноименным… – последние слова Иван произнес шепотом, прислушиваясь к себе, тяжело сглотнул, покачнулся… и сравнительно бодро продолжил: – Поэтому ума не приложу, что вас могло напугать?
– Это крышка, Айвен. Крышка от канализационного люка. – Карл Густав наклонился к самому лицу Ивана. От него пахло дорогим одеколоном и п
– Катится? – Иван ловко выудил из кармана сталь–ной диск, хищным видом напоминающий небольшую тонкую фрезу или крупную часовую шестерню, и щелчком послал его на середину журнального столика. – Вот так?
Диск, вращаясь довольно лениво, загрохотал зубча–тым венцом по толстому зеленоватому стеклу и принялся описывать широкие круги.
– Или так?
За первым диском последовал второй. Он катился чуть быстрее и невысоко подпрыгивал на невидимых ухабах. С зубчаток слетали темно-туманные брызги, слипались в неясные клочковатые фигурки, наподобие человеческих. Туманные человечки бежали следом за дисками, вскакивали на них верхом, падали, кувыркались и, возможно, строили людям рожи.
Вначале доктор как завороженный следил за представлением. Но постепенно его лицо приобрело вид брезгливый и недовольный. Иван стиснул зубы и закрыл глаза.
«Можно биться об заклад, сейчас он спросит, где я, черт возьми, прячу магниты и зеркала», – подумал он.
– Интересно, где вы, черт возьми, прячете магниты?.. – Карл Густав заглянул под стол. – А эти… ну, призрачные фигурки? Дело, конечно, в зеркалах и каком-нибудь проекторе?
Иван фыркнул.
Не понимая, отчего пациент развеселился, доктор надулся. Проворчав: «Чертовы фокусы, терпеть их не могу», Карл Густав подхватил чугунный подсвечник в виде корявой сосны и смахнул сверкающие диски на пол. Потом присел на краешек стола, закинул ногу на ногу.
Туманные человечки спрыгнули следом за дисками и, словно обидевшись на столь грубое обращение, стали совсем прозрачными, почти невидимыми. Зубчатые «пятаки» тут же покатились вокруг начищенного докторского башмака.
– Ну, так что, Айвен? Может быть, прямо сейчас мы с вами и приступим к гипнозу? – Доктор сделался вдруг необыкновенно серьезным и вопросительно посмотрел на пациента.
Тут наконец подействовала инъекция. Ивана захлестнуло волной довольства и ватной неги, стало кло– нить в сон.
– Уходите, доктор, – негромко, но твердо отчеканил Иван. – Спасибо за заботу, огромное спасибо за лекар–ство… но уходите скорей. Мне сейчас необходимо остаться од–ному.
– Что значит «уходите»? – возразил Карл Густав почти раздраженно. – Мне, знаете ли, чертовски