что ей что-то там причиталось, рассчитывала только сама миссис Кемпбелл. Очень многие в этом сомневались и говорили ей, что она вообще вряд ли что-нибудь получит, даже если и разведется со своим денежно-любимым мужем.
«А что? Этот мужик, я считаю, правильно сделал, что сбежал из дома. С какой стати он должен с женой делиться выигрышем? Ведь он столько лет покупал лотерейные билеты, столько лет проверял каждую неделю местные газеты и журналы, испытал столько разочарований, прежде чем получил этот счастливый билет. Какое, спрашивается, она имеет к этому отношение?» – рассуждал один из коллег Рамдаса по работе.
Адвокаты, которые клюнули на деньги госпожи Кемпбелл (пусть даже и пока у нее не находящиеся), посоветовали ей приготовиться к затяжным юридическим баталиям, а соответственно, и к немалым финансовым расходам. В конце концов какие-то шансы у госпожи Кемпбелл получить 300 тысяч долларов имелись, а значит, была возможность на этом поживиться.
Существовало в тот момент и еще одно опасение, которое адвокаты сразу же донесли до госпожи Кемпбелл. Ведь может так случиться, что мистер Рамдас вообще больше никогда не вернется на работу и домой. C суммой 600 тысяч долларов он может весьма безбедно жить в Латинской Америке, сделать там себе новый паспорт и устроиться трудиться по специальности, благо механики по ремонту самолетов нужны всегда и везде.
Но госпожа Кемпбелл уже в счет этих самых 300 тысяч долларов и адвокатов наняла, и машину собственную обновила, и чуть ли не в международный розыск супруга объявила. Вот только денег-то пока у нее нет. Но она абсолютно уверена: они у нее обязательно появятся, как только ее «любимый» некогда муженек очутится на пороге родного дома.
А тем временем госпожа Кемпбелл стала популярной в своем районе: у нее рвались брать интервью и газеты, и телевизионные каналы, да и по электронной почте она получила более тысячи сообщений с поддержкой своей «справедливой борьбы». Вот только жаль, что миссис Кемпбелл не использовала в своей борьбе с мужем (а он продолжает «гастролировать» по Латинской Америке) опыт весьма похожего «денежного сражения», которое выиграла супруга другого «лотерейного гуру» – Орвила Эриксона из штата Северная Дакота. Он выиграл 3 млн долларов за один заход в казино. Причем зашел туда как-то вечером, бросил пятицентовую монету и стал один за другим выигрывать все больше и больше «слотов» – ступеней, по которым его возможный выигрыш все время увеличивался.
В итоге господин Эриксон победил «однорукого бандита», и эта победа стала крупнейшим выигрышем подобного типа за всю историю существования аналогичных заведений в Соединенных Штатах. Так вот мистер Эриксон как настоящий джентльмен от родной супруги выигранные миллионы утаивать не стал. А придя домой, честно выдал ей на «мелкие представительские расходы» почти 500 тысяч долларов. Теперь у госпожи Кемпбелл есть в ее малоперспективной, но справедливой борьбе прецедент: ну чем она, спрашивается, хуже мадам Эриксон, проживающей на другом конце Америки, которой повезло не столько с лотерейным выигрышем, сколько со щедрым и любящим мужем?
Только вот пока она сталкивается по жизни с иного рода представителями сильного пола, которые, видимо, рассчитывают, оказывая внимание госпоже Кемпбелл, каким-то образом тоже «прислониться» не столько к самой безмужней дамочке, сколько к ее возможным денежным поступлениям. Но «поползновения познакомиться» оказывающих ей знаки внимания мужчин мадам Кемпбелл отвергает, рассматривая их как «явные сексуальные домогательства». И с учетом того, как обычно складываются в Америке подобные отношения между мужчинами и женщинами, в чем-то она, скорее всего, права.
Кто к кому пристает?
Гарантирую, что, прочитав эту фразу, широко информированный читатель поморщит лоб и с явным раздражением подумает: ну вот, опять – мужикам нельзя даже посмотреть на женщину, не говоря уже о том, чтобы пригласить ее на бальный танец, а потом… и домой на рюмку чая. Что там Америка – по всему свету скоро уже не станет проходу-продыху от подобных псевдоморальных правил, когда еще недавние обычные отношения между сильным и слабым полом все чаще превращаются в «полный абзац», отличаясь откровенным маразмом и цинизмом.
И все же в США «этот» вопрос не просто существует (хотя прилюдно рассуждать о нем принято только в том случае, если в прицел СМИ и общественного интереса попадет какая-то важная особа, президентская семья либо голливудский герой), но и постоянно становится одним из главных спорных моментов в развитии общественных отношений в стране.
Думаете, я преувеличиваю? Это как посмотреть. Естественно, что Америка, по крайней мере в последние годы, больше всего прославилась белодомовским сусальным скандалом, случившимся между тогдашним президентом страны Биллом Клинтоном и стажеркой-пассией Моникой Левински. Кто и кого там за что трогал, принципиальный и очень любопытствующий американский конгресс расследовал более двух лет.
А после того как этот скандал поутих (и президент давно уже другой, и о Монике-душке давно уже ничего не слышно), в Америке, словно по «социальной команде», появились на свет еще пара дюжин «Моник», которые, чувствуя запах больших денег, вдруг стали как одна вспоминать, что и к ним, оказывается, «друг Билл» вроде бы когда-то приставал и даже что-то как бы и обещал.
На самом же деле за всей этой белодомовской сутяжной историей стояла одна из самых любопытных и в то же время малопонимаемых за рубежом проблем американских граждан – сексуальных домогательств и их урегулирования. Могу с уверенностью засвидетельствовать, что в любой стране мира – и в консервативной Саудовской Аравии, и в полностью погрязших в либеральности Голландии или Бельгии – мужчины смотрят на женщин с определенными внутренними переживаниями и ничуть этого не стыдятся.
С не меньшей уверенностью могу сказать, что по всему белу свету мужчины (особенно если они хотя бы немного и пусть даже на короткий срок начальники) могут использовать свое служебное положение, чтобы «заинтересовать» и молоденьких секретарш, и других, не столь юного возраста коллег женского пола.
Но при этом даю стопроцентную гарантию, что нигде, кроме как в Соединенных Штатах, на так называемых сексуальных домогательствах люди не делают столько «дурных денег». И дело не в том, что «секшуал харрасмент» давно уже стал своеобразной разновидностью американского прибыльного бизнеса. Как раз наоборот: если у кого-то в жизни ничего особого не получается (причем что у мужчины, что у женщины), не клеится или со своим бизнесом, или с работой, то обвинить в сексуальных домогательствах дело не только плевое, но и обычное, так как это прямой путь к самоутверждению, а зачастую – и к немалому богатству.
И тут кое-что необходимо пояснить. По моим наблюдениям, пристают в Америке друг к другу абсолютно все, причем начиная со школьной скамьи – ученики к ученицам, учителя к ученикам и даже директора школ к родителям учащихся. В такой ситуации лучшее средство к обогащению – что называется «заманить противника обходным маневром». Когда на открытую любовь нет никаких надежд и шансов, то потенциального домогателя можно (и даже нужно) поближе подпустить «к телу», а потом в присутствии свидетелей и «застукать».
И вовсе не важно, что на самом деле между якобы жертвой и агрессором «ничего не было»: достаточно дотронуться до женской юбки, положить руку «не туда, куда следует» или даже всего лишь посмотреть девушке прямо в глаза, да еще и поохать – и пиши пропало. Секс-скандалов подобного плана в Америке регистрируется столько, что обо всех рассказывать – никаких статей и книг не хватит. И все же…
Как-то достоянием американской общественности стал факт сексуального домогательства «на высоком государственном уровне». А приставали, как оказалось, на рабочем месте ни много ни мало, а к самой высокопоставленной женщине в вооруженных силах США – руководителю службы военной разведки сухопутных войск, генерал-лейтенанту Клаудии Кеннеди. Эта дама была не просто «очень большим генералом»: в 2008 году ее рассматривали как возможного участника президентских выборов.
Подвергнувшись угрозе «сексуальных домогательств», женщина эта подала рапорт министру обороны США и попросила его лично разобраться в этом щепетильном вопросе. Что же так расстроило кадрового генерала Пентагона? Оказывается, за несколько лет до этого госпожу Кеннеди «не так» тронула рука другого пентагоновского генерала. Тогда «жертва приставаний» решила особого шума не поднимать и посчитала, что «легкое касание» произошло вроде бы невзначай.
Но прошло семь лет, и генеральша Кеннеди «вдруг» вспомнила об этом «возмутительном случае». С чего бы это? А все потому, что ее коллега – тот самый, что посмел «касаться», – был повышен по службе и
