шампанского, два ящика лимонада, два мешка муки по семьдесят пять килограммов, четыре куска разного ситца по десять метров, моему отцу костюм, братьям тоже по костюму, маме дорогой платок, сестрам ткань на платья.
И еще для меня одежду и обувь, четыре золотых колечка, цепочку, серьги, браслет.
За мою маму тоже в свое время калым платили. Ее вместе с подругами везли на тракторе с тележкой впереди, там лежало ее приданое. Трактор ехал, тарахтел — тр-тр-тр! Сейчас это смешно кажется, да!
Вообще, свадьба у нас — это сложный обряд. Сейчас в городах все проще, конечно. Но раньше, а в кишлаках и теперь, обычаи соблюдались строго. Везли калым: рис, муку, масло хлопковое, сладости, одежду невесты, отрезы на платья, хан-атлас, парчу, крепдешин, платки. Родители жениха везли отрезы для курпачи (стеганых ватных подстилок), для матрасов, подушек и одеял.
Когда женились мои родители, ваты не было, чтобы набить подушки, матрас и одеяла. В каждом доме женщины в свободное время сидели и выбирали из хлопка чигит, готовили вату, хотя это было запрещено, весь хлопок надо было отдавать государству.
Из кишлака приходили пожилые женщины шить для невесты приданое. Сначала вату взбивали двумя палками, чтобы она стала пышной. Потом материю стелили изнаночной стороной наверх, ровно укладывали вату, покрывали тканью и простегивали. Шили из белого хлопчатобумажного материала сорочку для первой брачной ночи. После работы всех женщин угощали.
Отец невесты покупал на базаре у ремесленников разукрашенный сундук для приданого. Когда в доме невесты готовятся к свадьбе, родители жениха приходят, узнают, что надо для торжества. Невеста не должна показываться родителям жениха, она в это время сидит в другой комнате. Если ей что нужно, она передает это через родителей жениха. Моей маме еще привезли плюшевое пальто (она его лет двадцать носила, даже больше!) и черного цвета махси (такие сапоги, на которые надевают галоши).
Прежде чем уйти в чужой дом, невеста устраивает девишник. Две близкие подруги ходят по кишлаку, взрослых девушек приглашают на девишник. Все приходят с подарками: или маленькие платки, обшитые по краям кружевом, или мыло, или духи. Невеста принимает подарки, передает их близкой родственнице. А та все складывает в одном месте.
Девушки сидят в комнате на полу, разговаривают. Рассказывают друг другу о своих мечтах, о замужестве, о работе в колхозном поле и о разном другом. После трапезы они танцуют. Потом невеста приносит большой тюк и разворачивает его посреди комнаты. Все подходят и смотрят на подарки от сватов и обсуждают эти подарки — понравились или нет. Одна говорит:
— Когда у меня будет свадьба, я тоже это закажу.
Другая говорит:
— А я лучше вот это буду заказывать, — и показывает на то, что в кишлаке считается «модным». Неудивительно, что в кишлаках все женщины похоже одеваются, как инкубаторские.
Все девушки остаются на ночь. Подружка невесты сыплет в глубокую чашку хну, добавляет чуть-чуть одеколона, разбавляет теплой водой. Потом на спичку наматывают вату и начинают писать на руке, на ладони или на груди инициалы любимого человека. Пишут: «Я тебя люблю! Ты мой единственный», или: «Где ты, мой любимый?» И сидят до утра, ждут, пока хна высохнет.
Невесту к первой брачной ночи подготавливает близкая родственница. Эта девушка должна все время находиться рядом с невестой. Невеста подогревает воду и моет свое тело, бреет волосы под мышками, внизу живота.
Специальный человек готовит плов к обеду. Невеста сидит в комнате с подружками. В это время заходят пожилые женщины и приносят свадебное платье. Теперь должны выйти все, кроме невесты. Женщины говорят:
— Доченька, время уже, давай-ка сними свою одежду и надень вот это.
Невеста, услышав эти слова, начинает плакать и убегает в другую комнату. Женщины идут за ней и приговаривают:
— Не плачь, доченька, у всех такая судьба.
Другая говорит:
— Радуйся, что тебя взяли. Некоторые сидят и ждут своего счастья.
Ей помогают снять одежду, надевают свадебное платье. Девушки заплетают невесте косички — иногда две, иногда сорок, но никогда — одну. Женщины надевают на голову невесты тюбетейку, лоб покрывают специальным белым платком и говорят:
— Эй, Аллах, сейчас она выйдет, как светлая луна! Спаси ее от бед!
Платок этот вот для чего нужен: в первую брачную ночь жених и невеста спят вместе, а потом жених требует, чтобы невеста доказала свою невинность. Тогда невеста снимает с головы белый платок и вытирается им. Если платок становится от крови красным, тогда невинность доказана.
После одевания невесту кормят, чтобы она силы не теряла. Хотя в тот момент ей совсем не хочется есть от волнения.
Народ сидит в доме и ждет, когда невеста выйдет и ее повезут к жениху. В это время все едят плов.
Когда невеста появляется, ее окружают подружки, быстро накидывают на нее большое покрывало и ведут на улицу. Там уже ждет толпа народа. Все просят, чтобы отец благословил свою дочь.
Потом везут невесту к жениху.
Неподалеку от дома жениха машину останавливают. Один из родственников жениха разводит небольшой костер, через который должна проехать машина. Это такой языческий пережиток. И никому не разрешают перебегать дорогу перед машиной — есть примета, что детей не будет.
Невесте помогают идти, ведь она под покрывалом ничего не видит. У двери стоит кто-то со стороны жениха и произносит имена родственников. В честь каждого невеста должна поклониться. После этой церемонии невесте говорят:
— Заходи в дом с правой ноги!
И невеста с правой ноги переступает порог. Этот обычай идет из поколения в поколение.
Если после свадьбы в доме все нормально, говорят:
— Хорошо! Невеста с правой ноги в дом вошла!
Если случается что-то неприятное, то ее упрекают:
— Вошла в дом не с той ноги!
Меня выдавали замуж так же, как всех наших женщин. Этот ритуал с небольшими изменениями передается из поколения в поколение.
В день свадьбы, к полудню, пожилые женщины надели на меня белое платье, на голову повязали белый платок — знак невинности. Накрыли меня большим покрывалом и велели мне плакать. А я именно в этот момент не могу заплакать, и все тут. Соседка дергает меня за руку и говорит:
— Плачь, плачь, а то сплетни пойдут — родной дом покидает и ни слезинки не проронила.
— Не могу плакать! — отвечаю я.
Она щиплет меня:
— Дура, кто это увидит, дура! Ты просто ори, и все, хотя бы притворяйся.
Пришлось притворяться, будто я плачу, а на самом деле под покрывалом радовалась, что наконец-то выхожу замуж.
Перед тем как мне сесть в машину, отец меня благословил. И так мы поехали на семи легковых машинах и на одном грузовике со шкафом, диваном и коврами. Пересекли границу, прибыли в город Ташауз. Нас уже там ожидали. Зарезали барана и сыграли свадьбу.
Гости ночью не спали. Ждали от нас обоих результата. Мой муж утром должен был доказать им мою невинность. Вот теперь я начала по-настоящему плакать. Муж меня успокаивает. Оба думаем, как выйти из этой ситуации, что делать? Вдруг Икрам говорит:
— Все, придумал! Бибиш, ты не волнуйся, все будет нормально. Я сейчас приду. Ты лежи и жди меня, ладно?
Через десять минут он вернулся с каким-то свертком. Запер изнутри дверь, потом развернул газету. И
