зарегистрировала на шесть месяцев.
На новом месте мы с хозяином сразу нашли общий язык. Он все нам показал, что можно, что нельзя, и сказал:
— Я завтра утром ложусь в больницу. Приеду оттуда здоровеньким, если Бог даст, и мы с вами поближе познакомимся. Вот вам ключ, чувствуйте себя как дома, спокойной ночи!
Его зовут Александр Иванович, дядя Саша. Перед сном он еще раз вышел из своей комнаты:
— Еще хочу вам сказать: детей надо перевести в нашу школу, она очень близко, всего один шаг, нам даже звонок слышно. А то придется им ждать зимой троллейбуса, мало ли что случится по дороге. Здесь никуда не надо ехать с портфелями, сменной обувью. Ой, сколько им придется таскать, а они у вас еще маленькие. Подумайте, подумайте о том, что я вам говорю, хорошо?
У него болезнь урологическая была: моча по шлангу в бутылку капала. Вот он и ложился в больницу, чтобы его прооперировали и убрали шланг.
И еще он сказал:
— Свою комнату я не буду закрывать на ключ. Если хотите, там у меня баян есть, пусть дети занимаются. Если хотите читать, книги есть. Так что заходите, у меня денег нет лишних, закрывать комнату не от кого.
Утром он ушел в больницу. Мы встали. Я убралась везде, проветрила квартиру, потому что она мочой пропахла. Купили освежитель воздуха и везде побрызгали. Зашла я и в его комнату, хотела убрать постель. Смотрю — вся простыня и пододеяльник мочой пропитаны. Наверное, когда дядя Саша лежал, от шланга моча текла на постель. Сняла я все с кровати, матрас — на балкон, а постельное белье замочила, потом постирала, погладила. Его рубашки и носки тоже постирала. Муж занимался ванной и туалетом: чистил, дезинфицировал. Везде убрали, почистили, все в порядок привели. И лестницу до подъезда веником подмели.
Между прочим, когда я у тети Нины жила, за всех всегда в подъезде подметала, лестницы вытирала. Потому что там все старенькие были, и я их жалела. Мы хорошо, дружно жили. Почти каждый день ходили друг к другу в гости.
Но там в подъезде тоже разные люди жили. Одна женщина пожилая все свободное время ходила по улицам и собирала пустые бутылки. Потом их сдавала. Так вот, эта женщина никого, кроме русских, не признавала. Как меня увидит, обязательно спрашивает:
— Ты знаешь, какой сегодня день?
— Нет, не знаю.
— Сегодня большой праздник. Не стирай, не подметай.
— Почему?
— У нас так принято. Если живешь в России, должна соблюдать наши обычаи.
— Ну, я все обычаи уважаю. Но когда у меня какой-нибудь праздник, то ведь не заставляю же остальных что-то делать или не делать.
— А я тебе говорю: раз ты здесь живешь, должна подчиняться нашим традициям.
— А если я поеду в Монголию — должна жить как буддисты, а в Италии — как католики, так, что ли? У меня есть своя вера, она внутри меня находится, и я никому ее не навязываю.
И вам тоже советую меня не заставлять!
Она очень обиделась, ушла и потом долго ворчала, соседям жаловалась, что я не то говорю, не то делаю.
Я несколько раз уходила рано утром с большим целлофановым мешком и на тротуарах и в парке собирала пустые бутылки. Даже в помойки и урны заглядывала. В основном попадались бутылки из-под пива. Они так ужасно воняли!
Я совсем не стеснялась. Набирала полный мешок и приносила той женщине, чтобы она не сердилась и не указывала мне, какие обряды соблюдать.
В принципе, она хороший человек. Просто зациклилась на этом вопросе — русский-нерусский. Вот я не русская — и что мне теперь, умереть, что ли? Какой меня Бог сотворил, такая и есть. Каждый народ любит свою нацию. Я тоже люблю, но из-за этого других мучить не стану. Если рассуждать, как та женщина, то будут ссоры, обиды, зло будет и в конце концов война.
А старого человека уже не убедишь. Надо терпеть, и все.
Но вернемся на квартиру дяди Саши.
Прошел день. Утром рано отправилась я в ту школу, которую дядя Саша нам порекомендовал. Да, действительно, эта школа была близко к нашему дому, и даже звонок слышно в квартире.
В школе меня приняла завуч, я ей рассказала о том, что случилось с моим сыном. Она говорит:
— Ладно, приносите документы, заодно детей тоже приведите. Я с ними познакомлюсь и определю по классам.
Я сбегала за документами в старую школу, забрала их и с детьми пришла к завучу. Она с ними побеседовала и удивилась:
— Мы всегда из Средней Азии ждем отсталых детей, вот недавно пришли к нам новички — совсем плохо говорят по-русски. Мы так мучаемся с ними. А у вас дети даже без акцента разговаривают, на мои вопросы ответили очень хорошо. А откуда у них такие знания?
— У меня, — отвечаю, — свекровь наполовину русская, и муж окончил русскую школу. С детства свекровь с ними занималась, баюкала по-русски, сказки им читала по-русски. Потом дети ходили в садик в русскую группу, а потом мы их в русскую школу отдали, и вот в результате они своего языка не знают, и знать не хотят, и еще меня ругают: «По-чукчайски нам не плети, мама», — говорят. Вот мы и приехали из-за них.
— Очень хорошо. Давайте пойдем с вами в пятый «а» класс, там Айбека познакомлю с детьми, а второго вашего мальчика проводим до кабинета завуча начальных классов.
Зашли в пятый «а» класс. Ученики встали, завуч поздоровалась с ними и начала им объяснять:
— Ребята, к нам пришел новичок, его зовут Айбек, с ним недавно случилась трагедия. Я вас предупреждаю: никаких обзываний, никаких избиений. Надеюсь, вы меня поняли, да?
И вот, тьфу-тьфу, больше двух лет в этой школе они учатся, и никаких ужасных случаев пока не случилось.
Правда, после той истории Айбек стал рассеянным. Все, что надевал в школу — шапку, куртку, сменную обувь, ботинки, — одно за другим оставлял в школе, забывал, а утром уже никто ничего не находил. Вещи так и терялись в школе. Он еще долго во сне плакал. А днем себя слабым и униженным чувствовал.
Пришлось детям бросить музыку. Я их отдала в спортивный клуб на дзюдо и самбо. У второго сына все удачно идет. Айбек, как всегда, отстает.
Вот такие проблемы возникли у моих детей здесь, в России.
Как тетя Лида меня учила, опять я отправилась в городскую администрацию — стучать во все двери: зашла в здание и пошла по кабинетам. Открыла одну дверь, там много женщин за компьютерами сидят. Они у меня спрашивают:
— Что вам надо?
А я толком не смогла объяснить. Они меня отправили в другой кабинет, к начальнику. Я пошла к начальнику. Постучала в дверь, открыла. Вижу — сидит одна женщина. Я ей говорю:
— Если меня здесь тоже не поймут, я, наверное, умру.
Она доброжелательно меня встретила:
— В чем дело? Вы садитесь, успокойтесь и по порядку рассказывайте. Я вас слушаю.
Я ей все рассказала: и что у меня есть все документы, и что я россиянка, но без прописки, только шестимесячную регистрацию имею. Лицензию из-за этого не дают, сидим дома, деньги, которые привезли, на исходе и так далее… Она говорит:
