книге. В темноте пробили часы, им ответил жалобный писк летучей мыши.
Вдруг Люрбек, направлявшийся неторопливым шагом к двери, резко остановился. Он увидел в окне замка огонь двух свечей, горевших в высоком подсвечнике. Это был условный сигнал, о котором договорились заранее Люрбек с госпожой Ван-Штейнберг. И, повернувшись к наемникам, он бросил:
— Встать! Время пришло!
Швырнув на стол экю, он ушел, не слушая благодарности кабатчика, не привыкшего к такой щедрости. Злодеи застегнули свои пояса, накинули плащи на могучие плечи и вышли в темноту вслед за Люрбеком.
Выйдя на улицу, все трое надели черные шелковые маски и направились к маленькой двери в стене парка.
И все же один человек заметил их в темноте. Это был лейтенант Д'Орильи, который уже давно ходил вдоль стены, ища место, где можно было бы перебраться через нее, не испортив парадный мундир. Угол стены закрывал Д'Орильи от Люрбека и его компаньонов, — они его увидеть не могли. А темная группа преступников, напротив, оказалась в лунном свете, и маркиз мог свободно наблюдать за ними. Вдруг он услышал скрип ключа в замке. Д'Орильи увидел маленькую дверь, которая открылась и поглотила три тени, напоминавших скорее бандитов с большой дороги, чем господ, пробирающихся в парк на любовное свидание. Маркиз, несколько растерявшись, спрашивал себя, нужно ли поднимать шум, или пока подождать. Неожиданное появление этих персонажей в масках не говорило ему ничего. — Ну и что? В конце концов, это было не его дело. Какое-то странное стеснение заставило его на мгновение остановиться перед дверью, но она тут же закрылась. Он приложил ухо к стене и услышал звук шагов, удалявшихся по аллее. Не останавливаясь, Люрбек, сопровождаемый двумя подручными, слушал госпожу Ван-Штейнберг, которая сама открыла ему дверь и теперь, поспевая за ним, докладывала:
— Я приготовила все, как вы мне приказали. Я подлила снотворного в вино для слуг. Они все уже храпят, как тамплиеры. Но маркиза не одна. Она принимает визит — трех женщин.
— Каких еще женщин? — нахмурив брови, спросил Люрбек.
— Одна из них — Фавар, другая — Фикефлёр. А третья — не знаю, кто, не могла рассмотреть ее лица.
— А, неважно, в конце концов, — заключил Люрбек. — Эти три персоны не смогут помешать мне сделать то, что я намерен.
И с суровым, безжалостным видом он скомандовал сопровождающим:
— Быстрее! Время действовать!
Но голландка возразила:
— Потерпите еще несколько минут. Они все только кончают ужинать; лучше подождать чуть-чуть, пока маркиза не ляжет в постель. Когда приглашенные отправятся в свои комнаты, а маркиза вернется в свой будуар, вы сможете проскользнуть за портьерами в ее спальню. Остальное зависит от вас.
Люрбек прислушался к разумному совету. Хотя ему придется иметь дело только с женщинами и их сопротивление не могло быть опасным, он не хотел завязывать борьбу, так как его могли узнать. Роковой удар, предназначенный маркизе, нужно было нанести быстро и в полной тишине, так как ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы труп обнаружили раньше, чем на следующее утро.
Негодяй Люрбек сделал знак своим людям, и они тихо, крадучись, двинулись вдоль живой изгороди к замку, тщательно избегая мест, освещенных луной.
Как и объяснила Люрбеку госпожа Ван-Штейнберг, ужин маркизы с гостями был только что окончен, и маркиза, уже немного усталая, сказала:
— Сейчас я велю проводить Фанфана в его тайное убежище.
Фанфан, который снял было свой маскарадный костюм и оставался в мундире, спросил:
— Разрешите ли вы мне, мадам маркиза, снова надеть женское платье?
— О, да! — воскликнула Перетта, — надо ведь непременно соблюдать наш секрет, чтобы никто не мог узнать Фанфана.
— Это верно, — одобрила ее маркиза, дергая за шнурок звонка, который напрасно трезвонил в молчании комнаты для прислуги, превратившейся во дворец Спящей Красавицы.
Все слуги храпели наперебой, уткнув носы в тарелки… И все-таки один из мажордомов, чуть менее поддавшийся снотворному, чем остальные, услышал нетерпеливые звонки, с каждой минутой все более настойчивые, с трудом поднялся и, смутно понимая сквозь затуманенное снотворным сознание, что госпожа маркиза уже сердится, качаясь, вошел в гостиную.
Госпожа де Помпадур, видя, что он бормочет заплетающимся языком нечто совершенно бессвязное, прогнала его, считая, что он абсолютно пьян. Тут прибежала первая камеристка и закричала, изображая самое искреннее негодование:
— Мадам, вся служба чудовищно пьяна!
Маркиза с достоинством ответила:
— Завтра мы позаботимся о том, чтобы прогнать всех вон и заменить этих пьяниц другими людьми! Скажите, павильон Дианы подготовлен, как я вам приказывала?
— Да, мадам!
— Будьте добры, проводите эту даму, — приказала маркиза камеристке, показывая на Фанфана, который к этому времени предусмотрительно опустил вуаль и, небрежно обмахиваясь веером, совсем прикрыл лицо.
— Пойдемте, мадам, — пригласила Фанфана голландка, которая была довольна: она надеялась раскрыть инкогнито таинственной незнакомки.
Фанфан последовал за ней, но перед этим исполнил самый церемонный реверанс перед маркизой и метнул лукавый и нежный взгляд своей сияющей невесте.
В спальне фаворитку короля уже ждали, спрятавшись за тяжелыми шторами, Люрбек и двое его подручных…
Глава XVII
НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ
Павильон Дианы, который возвышался слева от дворца под прямым углом к главному зданию, был так назван потому, что перед его фасадом и лестницей с позолоченными перилами стояла великолепная статуя юной охотницы. Это очаровательное и уютное небольшое здание состояло из вестибюля и двух гостиных внизу, а в бельэтаже имелись две спальни и один будуар, меблированные и декорированные с тончайшим вкусом.
Когда Фанфан вошел в одну из спален, сопровождаемый камеристкой, державшей в руке горящий светильник, он невольно подумал: «Какое восхитительное гнездышко для влюбленных!» Кивком головы он молча поблагодарил камеристку, и она тотчас же удалилась, так и не увидев лица странной особы.
Шпионке Люрбека очень хотелось остаться, чтобы раскрыть инкогнито незнакомки, даже не потому, что она чуяла какую-то опасность, а потому, что ей самой все надо было знать — разве не для того она была здесь, чтобы все выведать и все разнюхать? Но у нее было слишком много дел во дворце, и, чтобы не задерживаться, она решила пока отложить выяснение, так как считала его делом второстепенным. И она испарилась, оставив Фанфана в восхищении от проведенного им дня и в мечтах о завтрашнем дне, который он представлял себе еще более счастливым.
Не снимая своей дамской «оболочки», первый кавалер Франции прошел в будуар и вышел на балкон, который находился прямо перед окнами замка. Тут на его губах появилась улыбка, так как он увидел в одном из окон фасада две настоящие китайские тени, четко просвечивающие сквозь легкие занавески. Это были госпожа Фавар и мадемуазель де Фикефлёр, которые, вернувшись в комнаты, предоставленные им маркизой, начинали переодеваться на ночь.
Увидев стройный и изящный силуэт своей невесты, Фанфан не удержался и послал ей воздушный поцелуй, который невидимый Купидон должен был поймать на лету и на крыльях донести до золотых кудрей прелестной Перетты.
Но тут же его внимание было привлечено новым появлением движущихся теней. Он увидел, как маркиза де Помпадур, перед которой шла ее камеристка, вышла из туалетной комнаты, чтобы пройти в спальню. Вдруг маркиза остановилась, отскочила назад, открыла дверь туалетной комнаты и заперлась там, увидев угрожающие ей шпаги.
