В середине дня к Насте в цех прибежала мать. Была она до крайности взволнована, губы дрожали.
— Настенька, беда! Беда-то какая! Обокрали нас, обокрали!
— Когда? Где? Ты что, дома была? — недоумевала дочь.
— Да нет. Склад обворовали. В дирекцию вот бегала, сообщала.
Наказав дочери, чтобы она после работы зашла за ней, Васена Павловна торопливо побежала обратно.
...Утром Васена Павловна, как это делала всегда, зашла в диспетчерскую справиться, будет ли поступление ожидаемой партии сырья. Около склада ее уже поджидали двое рабочих из заготовительного цеха с тележкой — пришли за кожами.
Бугрова тщательно осмотрела пломбу на двери склада, висевшую между ручкой и замком, привычно механически вставила в скважину ключ. Зашелестела вложенная туда белая ленточка бумаги. Ее личный «секрет» был не тронут. Значит, как всегда, все в порядке.
Наряды у рабочих оказались на пяток кож. Последующие выдачи тоже были мелкими. Для таких нужд у Бугровой лежало несколько десятков кож здесь же, под рукой, в ее рабочей каморке. К основным же стеллажам, что располагались за тесовой перегородкой, не понадобилось идти часов до одиннадцати или двенадцати, пока не зашел начальник цеха вместе со старшим мастером закройки. Они мудрили над какой-то новой моделью, и им понадобились две самые мягкие и тонкие кожи.
То, что предложила им Бугрова, инженеров не устроило. Кожи оказались грубоваты.
— Тогда пойдемте выберем из нового поступления.
И она прошла в основное помещение склада. Начальник цеха и мастер вошли вслед и увидели, что Бугрова стоит между стеллажами удивленная и растерянная.
— Что случилось, Васена Павловна? — обеспокоено спросил начальник цеха.
— Да, вот... своим глазам не верю. Ведь все стеллажи-то были битком. А тут смотрите...
Совсем недавно фабрика получила большой экспортный заказ, под него прибыло шевро высшего качества. Кожи еле убрались тогда на стеллажах. Теперь же стеллажи были полупустые.
— Воры побывали. Не иначе, — в голосе Бугровой послышались слезы. — Что же теперь делать?
Она торопливо считала и пересчитывала пачки. Несколько раз сбивалась, принималась считать вновь.
— Сто сорок осталось.
— А было сколько? Сколько пачек-то приняла?
— Двести пятьдесят.
— Точно помнишь? Не запамятовала?
— Да нет, помню хорошо.
Все же она, выйдя в свою каморку, открыла толстую книгу учета, посмотрела в нее.
— Да, двести пятьдесят.
— А выдача? Выдача-то была?
— Нет, в эти дни большой выдачи не было, вы же знаете.
Да, начальник цеха знал это, но он, как и Бугрова, не хотел верить в случившееся.
— Павел Павлыч, что же делать-то? А? — женщина разрыдалась.
— Подождите плакать раньше времени. Надо немедленно сообщить дирекции. Разберутся.
Сотрудники уголовного розыска майор Дедковский и лейтенант Стежков выехали на фабрику тут же после звонка заместителя директора фабрики Кружака.
Еще когда мчались по улицам города, Дедковский с досадой показал на густой снегопад:
— Только этого нам и не хватало.
Приехав на фабрику, майор еще больше расстроился. Все кругом было бело от легкого снежного покрова. Зато территория вокруг склада темнела, вся истоптанная. Весть о краже со склада уже облетела цехи, и десятки людей, улучив минуту-другую, забегали сюда поглядеть...
— Да, не очень-то найдешь тут следы преступников, — угадав мысли майора, покачал головой Стежков, вылезая из машины.
Майор вздохнул.
— Знаешь, за тридцать лет работы в МУРе не помню ни одного случая, чтобы место происшествия осталось нетронутым.
Вместе с ними прибыли две сыскные собаки — Комета и Серый. Они, с вздыбленными загривками, остервенело рыча, побежали вдоль забора и привели проводника... к вольеру сторожевых псов, охранявших фабрику, и так, в сущности, опозорившихся. Но и гости с Петровки на сей раз тоже не блеснули талантами. Кроме злобной собачьей свалки со своими сородичами они ничем путным не отметили свое участие в этой операции. Проводник, молодой веснушчатый сержант, только разводил руками:
— Что-то случилось с собачками. Думаю, временное затухание рефлекса.
Видя, что никакого следа собакам не взять, Дедковский отправил их и сконфуженного проводника обратно на Петровку.
Однако след, хоть и не очень явственный, еле проступавший под тонким слоем истоптанного снега, был. Он принадлежал автомашине-полуторке. Было обнаружено, что машина через дощатый настил на рельсах заводской железнодорожной ветки, проходящей под окнами склада, подавалась задним ходом. Левым колесом был поврежден штакетник узкого, чахлого газончика тянувшегося между рельсами и стеной склада.
При дальнейшем осмотре было обнаружено и еще кое-что: окно в прихожей комнате склада кем-то открывалось. Оно было прикрыто сейчас неплотно, заперто на один шпингалет. На подоконнике — ни пылинки. На соседнем же — тонкий слой пыли лежал нетронутым. Бугрова утверждала, что вытирала окна одновременно — неделю назад. На среднем переплете оконной рамы были обнаружены еле заметные следы краски. Соскоблив их, Дедковский отправил пакет в химическую лабораторию. Вскоре оттуда сообщили, что это краска с кож.
Стало более или менее ясно, как все произошло. Кто-то, въехав на территорию фабрики, открыл склад, погрузил кожи через окно в машину и, вновь заперев замки, уехал...
Допрос Бугровой, работников охраны, беседа с руководителями цеха, фабрики заняли у сотрудников опергруппы весь вечер.
Заместитель директора фабрики Кружак, крепкий, моложавый мужчина, то и дело старательно закрывающий большую залысину рыжевато-седой прядью волос с затылка, представился Дедковскому как уполномоченный руководства фабрики по всем могущим возникнуть вопросам.
— Какая-то очень опытная группа действует, — заявил он. — Это уже второй случай. В прошлом году была аналогичная ситуация. Ваши коллеги оказались не на высоте, и пятьсот пар нашей первосортной обуви вместо Баку и Еревана — пунктов назначения — отбыли неизвестно куда. Да, действуют, видимо, умелые руки.
Дедковский согласно кивнул:
— И кто-то им помогает. Как думаете, Федор Исаич, кто это может делать на фабрике?
Кружак поднял глаза к потолку.
— Кто? В самом деле, кто? Ключи кладовщики уносят с собой. Они лица материально ответственные. Пломба на двери в склад, как вы уже установили, была в порядке, и даже личный «секрет» Бугровой — бумажная лента в скважине замка (я и не знал о таком) — оказался нетронутым...
Стежков прервал его:
— Говорят, что сегодня ночью на фабрику приходила какая-то машина.
— Да? Не слышал об этом.
— Не знает об этом и охрана. Как вы это объясните?
Кружак пожал плечами:
— Ну, если бы я знал все это, то зачем, собственно, уголовный розыск?
Предварительная беседа с Бугровой и у Дедковского и у Стежкова оставила тягостное чувство. Женщина была буквально придавлена всем случившимся. Ее била нервная дрожь, спазмы схватывали
