резко выделяясь на фоне приглушенных красок комнаты. Алая майка, небольшие золотые обручи, посверкивающие в ушах, и короткие лохмы, недавно ставшие с помощью перекиси водорода пронзительно золотистыми — оттенок, считала Кейт, отлично контрастирующий с его медно-красной кожей.
Макс поступил в группу Слейда примерно тогда же, когда Кейт. В то время выпускник Нью-Йоркского университета, он решил предложить свою кандидатуру на облюбованное им место не совсем общепринятым способом. Взломав наиболее защищенную базу данных ЦРУ, он скопировал десяток файлов и отправил их в качестве приложения к своему резюме на внутренний электронный адрес ДРЦ. Директор, на которую большое впечатление произвела даже не столько его квалификация, сколько дерзость, рассказала про него Слейду в тот же самый день.
— Ну, как там с Биллом Мазуром? — спросил Макс. — Ты установила, он действительно прицеливался на твою древнюю книгу?
— Угу. Еще раз спасибо за быстрые сведения.
Макс кивнул.
— Кто-то нанял Мазура, сообщив ему задание по электронной почте и назвавшись Нефритовым Драконом, — сказала Кейт, сунув руку в сумку за точным адресом. — Ты не проверишь, не ведет ли это к кому-нибудь? И ты не мог бы их увеличить? — добавила она, протягивая ему полученные от Медины снимки места преступления.
— Плевое дело! — Макс сунул их в карман. — А этот Медина? Джемма называет его «аппетитным», — добавил он, имея в виду секретаршу в их лондонском филиале. — Говорит, он пыхтит на какую-то тощую жердь.
Кейт улыбнулась. Максу нравились пухленькие и невысокие. Она не раз застукивала его за прогулкой по порносайтам с объемистыми актрисами.
— Ну? — потребовал он. — Ты же его видела, так что ты подумала?
— Я ничего не думала, а только молилась, чтобы не споткнуться, пока он смотрел, как я иду к столику.
Макс засмеялся.
— Я намеревалась заглянуть к знакомой букинистке, чтобы попробовать датировать манускрипт. Но меня вызвал Слейд. Что еще? — спросила Кейт, садясь рядом с ним.
— Звонила директор Круз. Расследование затрагивает мир искусств.
Алексис Круз, ДРЦ, передавала дела Слету, если они были крайне неотложными и секретными, а также в тех случаях, когда для выполнения конкретного задания Слейд имел более подходящего оперативника, как, например, теперь.
— Ничего серьезного, — объяснил Макс. — Просто тебе в Европе придется разобраться с ситуацией, особой опасности не представляющей. — Ухватив кресло Кейт за спинку, он придвинул его поближе к своему. — Тебе пора познакомиться с твоим новым другом.
На экране его компьютера замерцал видеоклип. Два пожилых человека обедали вместе. Один — уроженец Ближнего Востока, другой — с европейской внешностью.
— Этого, слева, я как будто видела раньше, — сказала Кейт, вглядываясь в знакомые черты худощавого перса — короткие черные волосы, залысины на висках, гладко выбритое чеканное лицо и большие широко расставленные карие глаза.
— Это Хамид Азади. Очень высокопоставленный типчик в ВЭВАИ, — сказал Макс, имея в виду иранское министерство разведки и безопасности — Везарат-е Эттела-ат ва Амниат-е Кешвар. — Предположительно шеф их контрразведки.
Кивнув на экран, Кейт спросила:
— Съемки Агентства?
— Ага. Снято две недели назад в Дубае. Но без аудио. В ресторане стоял шум, и они сидели слишком далеко от окна.
— А второй?
— Лука де Толомеи. Миллиардер, торговец предметами искусства. Слышала о нем?
— Угу, — ответила Кейт, вглядываясь в профиль де Толомеи — длинный прямой нос, острый подбородок и волосы стальной седины по плечи. — По слухам, он иногда заключает сделки на черном рынке.
— Именно. До сих пор в том, что касается нас, он казался безопасным.
— До…
— …того дня, когда одиннадцатимиллионный трансфер от де Толомеи был прослежен до банковского счета Азади в Лихтенштейне. И Агентство забило тревогу.
— Одиннадцать миллионов, — повторила Кейт.
— Я просмотрел путь, — сказал Макс. — Никогда еще не видел, чтобы деньги отмывались столько раз. Будто круиз по островам. Кипр, Антигуа, остров Мэн…
— Вопрос, следовательно, в том, что де Толомеи купил у Азади и зачем?
— В точку. Если Азади хотел доставить террористам что-нибудь посквернее, личность вроде де Толомеи заметно облегчила бы задачу. Богатый католический торговец предметами искусства? Идеально.
— Но Иран все время бесплатно снабжает оружием Хезболла и Хамас вдобавок к сотням миллионов долларов в год. Счетов они им не предъявляют.
— Если только это нечто незаурядное и Азади действует самостоятельно, сторговавшись с шайкой, которую Иран не поддерживает. Он мог без труда припасти какой-нибудь нервно-паралитический газ, и где найдется чиновник, который откажется получить подковерные наличные?
— Возможно, но я как-то не могу представить себе, чтобы плохой мальчик в сферах «Сотбис» якшался с террористами, — сказала Кейт. — Я думаю, что Толомеи покупает на черном рынке персидские раритеты. Такие сделки могут обходиться в десятки миллионов. Кто-то чуть было не выложил больше сорока за первую найденную персидскую мумию.
— Чуть было?
— Подделка. Персы мумификацией не занимались. Возможно, Азади связан с контрабандистами, специализирующимися на персидских древностях. Или — еще лучше — с их фальсификаторами.
— Очень даже может быть, — сказал Слейд, входя, — но нам надо знать точно.
Он поставил на стол поднос с кружками капучино. Идеально закрученные колпачки пены, чуть припорошенные имбирем, горделиво вздымались из каждой кружки.
Кейт взяла кружку и отхлебнула.
Слейд поднял бровь.
Она на секунду прижала ладони к животу, будто сдерживая спазмы, потом улыбнулась.
— Шеф, вы превзошли себя!
Он сел, откинулся на спинку кресла и расплылся в окруженной ямочками улыбке.
Кейт снова обернулась к компьютерному экрану Макса.
— Что еще у нас есть на де Толомеи, кроме его дружбы с Азади?
— Почему ты сформулировала это так? — спросил Слейд. — Их вместе никогда прежде не видели.
Кейт перегнулась к клавиатуре Макса, нажала на клавишу, и сцена в ресторане начала повторяться. Секунду спустя она показала на первый многозначительный жест.
— А вот, — сказала она. — Де Толомеи придвигает пепельницу Азади, прежде чем тот достает сигарету. — Она помолчала, следя за видео. — И заметьте, де Толомеи перестает есть, оглядывается, и Азади что-то говорит официанту, прежде чем де Толомеи успел открыть рот. — Новая пауза. — Видите? Официант принес перец. Азади не попросил соли, он знал, что нужно де Толомеи. Для прежде незнакомых людей они слишком уж хорошо осведомлены о привычках друг друга.
Слейд обернулся к Максу.
— Расскажи ей, что ты накопал за прошлый час.
— Не слишком много, — сказал Макс, когда на экране возникло несколько изображений де Толомеи. — Медленнее обычного, потому что он… ну, вроде той персидской мумии. Подделка. Я покопал, и оказалось, что некий Лука де Толомеи умер в частной психушке почти двадцать лет назад. Его родители тщательно скрывали, что он сидел там — делали вид, будто он где-то за границей, — а теперь умерли и они. Похоже,
