— Двое ребят из римского филиала будут там через двадцать минут. Они отвезут тебя в аэропорт, подождут с тобой и посадят на первый же самолет. Слейд хочет, чтобы ты вернулась в Нью-Йорк незамедлительно.
— Хорошо, я уеду немедленно, — сказала она, зажигая свет. — Но мне необходимо вернуться в Лондон.
— Слейд не шутил, Кейт. Он не объяснил конкретно, но тебе угрожает опасность. Что, учитывая вендетту де Толомеи, связанную с твоим отцом… короче, он хочет, чтобы ты была здесь немедленно.
— Все-таки вендетта… что о ней сказал Слейд?
— Что он ею занимается и больше ничего.
— Ладно. Я вернусь домой, но мне нужен еще один день в Лондоне. В деле Медины я вышла на прямую и… и должна закончить. Ты не представляешь, как много это для меня значит.
— Может быть, отплата за его дочку. Не знаю, но Слейд считает, что де Толомеи подбирается к тебе. Встреча в Сикстинской капелле была только затравкой.
— Ты знаешь, кто он?
— Угу. Слейд мне не сказал, но когда я прочел твое сообщение, то начал искать кого-нибудь, против кого твой отец выдвинул обвинение перед тем, как де Толомеи сменил личность; кого-то, кто скрылся, когда был отпущен под залог. Нашелся единственный подходящий кандидат, бывший агент ФБР по имени Ник Фонтана. Он был в отделе контртерроризма перед тем, как женился, потом в отделе по кражам предметов искусства. Вроде понятно, откуда у него взялись связи, чтобы начать новую жизнь. В любом случае дочка Фонтаны была изнасилована и убита точно как дочка де Толомеи. Кстати, звали ее Сабина. Затем каким-то образом, кажется, из-за ссылки на Четвертую поправку, виновник избежал суда и…
— Фонтана его убил.
— Угу. Но не просто. Мы говорим о зверских пытках. Около трех суток — примерно такое же время, какое он прятал девочку.
— И мой отец был его обвинителем?
— Угу.
— Ну хорошо. Однако пусть многие и могли счесть его действия понятными, де Толомеи-Фонтана должен был понимать, что не избежит ответственности. Как агент федерального агентства, трое суток подвергавший кого-то пыткам. Тем более если, как я не сомневаюсь, дело получило национальную огласку. Снять его с крючка было равносильно тому, чтобы дать одобрение самосуду. Любой прокурор, занимавшийся тогда убийствами, поступил бы как мой отец.
— Угу. Но есть один момент. Фонтана хорошо замел свои следы. Не оставил ни малейших улик. Затем каким-то образом твой отец добился, чтобы жена Фонтаны дала показания против него. Ни в одной статье не говорится, как именно.
— Макс, по-моему, суть в этом. С Сикстинской капеллы у меня возникло ощущение, будто де Толомеи собирается сказать мне что-то, что подорвало бы мое уважение к отцу. Показать мне какую-то темную его сторону. Возможно, он именно так и намерен отплатить. Мой отец настроил против де Толомеи его жену, единственного еще остававшегося ему близкого человека, и он, видимо, убежден, что способен восстановить меня против отца.
— Либо он планирует убить тебя, чтобы твой отец почувствовал, каково лишиться дочери.
— О! Об этом я не подумала.
— И ты все еще намерена резвиться в Лондоне, когда этот тип гоняется за тобой?
— Мне необходимы всего сутки. Слейд поблизости или…
— Он на пути в аэропорт. Тунисская операция сорвалась.
— Ты меня на день не прикроешь?
— Ты просишь, чтобы я позволил тебя убить? Дудки.
— Ну а если я назовусь как-нибудь иначе и загримируюсь? Де Толомеи не сможет меня выследить. Я успею завершить дело Медины и вернуться домой прежде, чем Слейд что-нибудь узнает. Что скажешь?
— А это дело правда так для тебя важно?
— Угу.
— Остановить тебя я не могу, — неохотно согласился Макс. — Но только давай о себе знать, ну, каждые два часа, ладно?
— Обязательно. Да, и еще одно. Ты не против заняться для меня небольшими генеалогическими розысками?
— Да нет.
— Спасибо. У меня имеются четыре кандидата, их фамилии я тебе пошлю электронной почтой сейчас же, — и мне очень хотелось бы отыскать каких-нибудь живых их потомков.
— Завтра, ладно? Я на пути домой.
— Ну конечно. И спасибо.
Человек, именовавший себя Нефритовым Драконом, наслаждался тирамису домашнего приготовления, когда услышал, что Кейт Морган расшифровала критически важную страницу.
Завтра, подумал он, ему представится случай загладить зло, причиненное его предку века и века тому назад. Как удачно, что Кейт Морган настолько умна. Это впечатляло. За какие-то несколько дней она нашла ключ к шифру, над которым Томас «Разгадчик» Фелиппес тщетно бился годы. И как неудачно для нее, что она лишена шансов насладиться результатами своих усилий.
24
ГРИНВИЧ — ВЕЧЕР, МАЙ 1593
С барки, быстро приближавшейся ко дворцу, Роберт Поули увидел в окне верхнего этажа сгорбленный силуэт своего нанимателя. Сесиль расхаживал взад-вперед, видимо, в раздражении. Поули это не удивило. Днем он отправил Сесилю сообщение о попытке Марло вызнать, кто в «Московии» занимается контрабандой. В тот момент Поули, разумеется, еще не знал, что главный подозреваемый — сам Сесиль. Кроме того, Поули написал, что Фелиппес, их архивраг, стоит за попыткой бросить Марло в пыточный застенок с единственной целью получить еще больше компрометирующих сведений о Сесиле.
Вверху, на четвертом этаже, в коридоре у покоев Сесиля Поули услышал шелест приглушенного разговора. И бесшумно подошел к двери.
— …вероятно, я найду Марло сегодня вечером, — договорил чей-то голос.
— А если нет? — спросил Сесиль.
— Это будет сделано завтра, сэр.
Поули ретировался, завернул за угол и скользнул за висящий на стене гобелен. Застыв в неподвижности, он полностью оценил западню, в которой оказался Марло. Фелиппес твердо намерен растянуть его на дыбе, а теперь Сесиль готовит его убийство. Один хочет, чтобы он заговорил, другой — чтобы он умолк навсегда. Два самых могущественных человека в Англии привели в движение необходимые колеса, сумеет ли Поули закрутить их обратно?
Тяжелые шаги давили свежий камыш на полу коридора. Осторожно выглянув, Поули увидел нанятого Сесилем убийцу. Ингрэм Фрайзер, делец, слывущий за гнусного мошенника. По слухам Фрайзер с партнером
