существа.— Но есть проблема, которую мы должны обсудить, будь Валентайн живой или мертвый,— это избрание нового Коронованного.
Хиссун почувствовал охватившее его при этих словах изумление. Он обвел глазами комнату.
— Не ослышался ли я? Мы обсуждаем сегодня вопрос о свержении короля?
— Сказано слишком сильно,— ровно ответил Дивис.— Мы сейчас всего лишь обсуждаем, уместно ли Валентайну исполнять обязанности Коронованного ввиду того, что нам теперь известно о враждебных намерениях формодеев и того, о чем мы давно знаем: я имею в виду поведение Валентайна в различного рода неприятных ситуациях. Если мы в состоянии войны, в чем никто, я думаю, здесь больше не сомневается, то резонно утверждать, что Валентайн — не тот человек, который может руководить нами в это трудное время. Но заменить его — не значит еще свергнуть! Существуют законные конституционные средства смещения Валентайна с Конфалюмского трона, которые не дадут вовлечь Маджипуру в конфликт, но в то же время позволят сохранить подобающее уважение к нему.
— А заодно позволят Понтифику Тиверасу умереть…
— Верно! Что вы скажете на это, Хиссун?
Хиссун ответил не сразу. Как Дивис, Гизмаил и, возможно, большинство других здесь сидящих, он нелегко и неохотно приходил к выводу, что лорд Валентайн должен быть замещен кем-то более решительным, более воинственным и, быть может, даже агрессивным. Не сегодня родились в голове Хиссуна эти мысли, хотя он и держал их при себе. И, конечно, был достаточно легкий способ передачи власти — просто возвышением Валентайна, хочет он того или нет, в Понтификат.
Но преданность Хиссуна лорду Валентайну — его наставнику и творцу его карьеры — была пока еще сильной и глубокой. И он понимал, возможно, лучше, чем кто-либо из этих мужчин, тот ужас, который испытывал Валентайн перед тем, как его заставят переехать в Лабиринт, в чем он видел не возвышение, а спуск в самые темные глубины. И навязать ему это за его спиной, пока он был в середине героической, хотя и ошибочной, попытки восстановить мир без обращения к оружию, было жестокостью, поистине самой чудовищной жестокостью.
И все же интересы государства требовали этого. Было ли вообще такое когда-нибудь, чтобы интересы государства могли санкционировать жестокость? Хиссун знал, что ответил бы лорд Валентайн. Но в собственном ответе он был не совсем уверен.
— Возможно, что Валентайн — не тот Коронованный, который необходим в наше смутное время,— помолчав, сказал Хиссун.— Но у меня два мнения на этот счет, и я хотел бы прежде, чем дать свой ответ, узнать, что думают другие. Хотя сразу могу сказать мне не хотелось бы видеть, что лорда Валентайна насильно смещают. Случалось ли что-нибудь подобное в Маджипуре? Думаю — нет! Но, к счастью, нет и необходимости решать дело таким путем. К тому же, мне кажется, мы можем вопрос о соответствии Валентайна его посту обсудить в другой раз. А сейчас, независимо от всех других дел, мы должны рассмотреть очередность преемственности.
Внезапное возбуждение возникло в Комнате Совета. Глаза Дивиса искали глаза Хиссуна, как будто он пытался проникнуть в тайны его души. Герцог Халансы покраснел, принц из Банглекоды выпрямился на своем месте, герцог Чорга наклонился вперед, только два самых старых человека — Капталис и Гизмаил — оставались спокойными, словно сам вопрос избрания конкретного человека на пост Коронованного не касался тех, кто знал, что им осталось жить совсем немного.
— В этом обсуждении,— продолжал Хиссун,— предпочли игнорировать один важный аспект послания Тунигорна, а именно — что Элидат, который так долго считался наследником лорда Валентайна, мертв.
— Элидат не хотел быть Коронованным,— сказал Стазилен голосом слишком слабым, чтобы его услышали.
— Может быть и так,— согласился Хиссун.— Он не подавал видимых знаков, что жаждет трона, вкусив однажды регентства. Но мое мнение такое: трагическая потеря Элидата устранила человека, которому наверняка была бы передана корона, не будь больше Валентайн Коронованным. Со смертью Элидата у нас нарушился ясный план преемственности. Завтра мы можем узнать, что лорд Валентайн мертв или что сам Тиверас умер, или что события требуют от нас устроить смещение Валентайна с его настоящей должности… Мы должны быть готовы к любому из этих возможных вариантов. И мы, кто станет избирать следующего Коронованного, знаем ли мы, кто им должен стать?
— Значит, прямо сейчас вы предлагаете проголосовать за порядок преемственности? — спросил Манганот из Банглекоды
— Это совершенно очевидно,— сказал Мириган.— Проблемы особой, мне кажется, нет. Коронованный назначил Регента, когда отправился совершать великий крестный ход, а Регент назначил еще трех с одобрения, полагаю, лорда Валентайна, когда он покинул Замок. Эти трое управляли нами несколько месяцев. Если мы должны найти нового Коронованного, то выбирать следует скорее всего из этих трех.
— Вы пугаете меня, Мириган,— сказал Стазилен.— Когда-то я считал, что это большое дело быть Коронованным. И так, я полагаю, думало большинство из вас, когда вы были мальчишками. Я уже не мальчик и видел, как изменился Элидат, увы, не к лучшему, когда бремя власти легло на него. Я буду первым, кто преклонится перед Коронованным. Но пусть им станет кто-то другой, а не Стазилен!
— Коронованным,— сказал герцог Чорга,— не должен быть человек, слишком сильно жаждущий короны, однако, мне кажется, им не должен быть и тот, кто страшится ее.
— Благодарю вас, Элзандир! — сказал Стазилен.— Надеюсь, понятно, что я не являюсь кандидатом?
— Дивис? Хиссун? — сказал Мириган.
Хиссун почувствовал дерганье мускула на щеке и странное онемение в руках и плечах. Он посмотрел на Дивиса. Тот улыбнулся, пожал плечами и ничего не сказал. В ушах Хиссуна шумело, в ушах учащенно бился пульс. Должен ли он говорить? Что ему сказать? Теперь, когда наконец к этому пришло, может ли он встать перед ними и блаженно заявить, что желает стать Коронованным? Он чувствовал, что Дивис занят каким-то маневрированием, недоступным его пониманию, и впервые с тех пор, как вошел в Комнату Совета, Хиссун не знал, в каком теперь дальше следовать направлении.
Молчание казалось нескончаемым. Вдруг Хиссун услышал свой собственный голос — спокойный, ровный, неторопливый:
— Я думаю, нам не стоит вести дело дальше этой точки. Появилось два кандидата, надо обсудить каждого из них. Не здесь. Не сейчас. Мы и так сегодня сделали достаточно. Вы согласны со мной, Дивис?
— Вы говорите разумно и с глубоким пониманием, Хиссун. Как всегда.
— Тогда я объявляю перерыв,— сказал Мириган.— До тех пор, пока не поступит новая информация о Коронованном.
Хиссун поднял руку.
— Но прежде еще одно дело.
Он подождал тишины. Сказал:
— С некоторых пор мне хочется поехать в Лабиринт, навестить мою семью, увидеть некоторых друзей. Мне кажется также, что одному из нас было бы полезно переговорить с представителями Понтифика и получить из первых рук информацию о состоянии здоровья Тивераса, поскольку может оказаться что в ближайшие месяцы нам придется избрать сразу и Понтифика и Коронованного, и мы должны быть готовы к такой уникальной ситуации. Поэтому я предлагаю назначить официальное посольство Горы Замка в Лабиринте и предлагаю себя послом.
— Поддерживаю,— сразу сказал Дивис.
Поддержали и остальные.
Потом совещание распалось на водовороты небольших групп.
Хиссун стоял один, думая о том, когда же он проснется после всего этого. Через некоторое время он очнулся, увидев, что над ним склонился Стазилен, хмурясь и улыбаясь в одно и то же время.
— Возможно, это ошибка — оставлять Замок в такое время, Хиссун,— тихо сказал Стазилен.
— Возможно. Хотя мне мое решение кажется правильным. И я отважусь на это.
— Тогда объявите себя Коронованным, прежде чем поедете.
— Вы не шутите, Стазилен? Что если Валентайн еще жив?
— Если он жив, вы знаете, как устроить так, чтобы он стал Понтификом. Если он мертв, Хиссун, вы
