очертания Замка лорда Валентайна.
Когда его плавун выехал на Площадь Дизимул у южного крыла, Хиссун с тревогой увидел, что его ожидает делегация встречающих. Среди них Стазилен, Мириган, Элзандир и свита помощников. Не было Дивиса.
— Они пришли приветствовать тебя, как Коронованного? — спросила Элзинома, и Хиссун улыбнулся, покачав головой.
— Я очень сомневаюсь в этом,— сказал он.
Шагая в их сторону по зеленой булыжной мостовой, он думал, какие изменения могли произойти здесь за время его отсутствия. Дивис объявил себя Коронованным? Его друзья здесь, чтобы посоветовать ему бежать, пока у него есть возможность? Нет, нет, они улыбаются, они столпились вокруг него, они ликующе обнимают его.
— Какие новости? — спросил Хиссун.
— Лорд Валентайн жив! — крикнул Стазилен.
— Слава Богу! Где он теперь?
— В Сувраеле,— сказал Мириган.— Он гостит во Дворце Баржазида. Так говорит сам Король Снов, и как раз сегодня мы получили подтверждение от Коронованного.
— В Сувраеле,— с удивлением повторил Хиссун, как будто ему сказали, что Валентайн уехал на какой-то неведомый материк в Великом Океане или вообще в другую Вселенную.— Почему в Сувраеле? Как он попал туда?
— Он вышел из Пиурифаины на землю Беллатюли,— ответил Стазилен,— но буйство драконов не позволило ему плыть на север; и также в Пилиплок, который, думаю, вам известно, охвачен восстанием. Поэтому люди Беллатюли взяли его на юг, и там он задумал объединиться с Баржазидами, которые используют свои силы, чтобы вернуть мир к здравому рассудку.
— Смелый поступок.
— В самом деле! Вскоре он уплывает на Остров, чтобы снова встретиться с Леди!
— А потом? — спросил Хиссун.
— Это еще не решено.— Стазилен пристально посмотрел на Хиссуна.— Очертания предстоящих месяцев неясны нам.
— Думаю, что мне ясны,— сказал Хиссун.— Где Дивис?
— Он уехал на охоту сегодня,— сказал Элзандир.— В лес возле Франжиора.
— Но это же несчастливое для его семьи место! — сказал Хиссун.— Разве не там был убит его отец, лорд Вориакс.
— Да, это так,— сказал Стазилен.
— Надеюсь, он более осторожен,— сказал Хиссун.— Впереди у него большие дела. И меня удивляет, что его нет здесь, если ему было известно, что сегодня я возвращаюсь из Лабиринта.
Альзимиру он сказал:
— Иди, найди милорда Дивиса, скажи ему, что должно немедленно состояться заседание Совета Регентства, и я жду его.
Потом он повернулся к другим и произнес:
— Я поступил невежливо, милорды, увлекшись разговором с вами, я не представил эту добрую женщину. Это леди Элзинома, моя мать, которая впервые в своей жизни видит мир, лежащий за пределами Лабиринта.
— Милорды,— сказала она, и ее щеки слегка порозовели. Однако на лице не было ни тени смущения или замешательства.
— Лорд Стазилен… Принц Мириган… Герцог Элзандир из Чорга…
Все по очереди приветствовали ее с высочайшим уважением, почти так, как будто она была самой Леди. Она принимала эти приветствия с таким видом, который доставил Хиссуну величайшее наслаждение.
— Пусть мою маму отведут,— сказал он,— в Павильон Леди Сиин и предоставят апартаменты, достойные какой-нибудь важной иерархини Острова. Я присоединюсь к вам в совещательной комнате через час.
— Часа не хватит лорду Дивису, чтобы вернуться с охоты — мягко сказал Мириган.
Хиссун кивнул.
— Я понимаю. Но моей вины нет в том, что лорд Дивис выбрал этот день, чтобы пойти в лес. А нам о многом нужно поговорить и многое сделать, так что мне кажется, мы можем начать раньше, чем появится он. Милорд Стазилен, вы согласны со мной?
— Наверняка.
— Что ж, двое из трех Регентов согласны. Этого достаточно чтобы созвать заседание. Милорды, встретимся в совещательной комнате через час.
Они все уже были там, когда Хиссун вошел в зал пятьдесят минут спустя, чистый и переодетый. Заняв свое место за главным столом рядом со Стазиленом он оглядел собравшихся принцев и сказал:
— Я разговаривал с Хорнкастом, и я лицезрел Понтифика Тивераса своими глазами.
В комнате возникло замешательство, накапливалась настороженность. Хиссун сказал:
Понтифик еще жив. Но это не та жизнь, как вы или я понимаем ее. Он больше не говорит — даже теми завываниями и воплями, которые последнее время были его языком. Он живет в другом царстве, далеко от нас, и мне кажется, что это то царство, которое находится на этой стороне у самого Моста Прощаний.
И как скоро он может умереть? — спросил Нимиан из Дантипмира.
О, не скоро, даже теперь,— ответил Хиссун.— У них свои чары, которые удержат его еще на годы от перехода на другую сторону. Но я верю, что нельзя больше задерживать этот переход.
Это решение должен принимать лорд Валентайн,— сказал герцог Халансы.
Хиссун кивнул:
— Действительно, я перейду к этому немного позже.
Он поднялся, подошел к карте мира и положил руку на середину Зимроеля.
— На пути в Лабиринт и обратно я регулярно получал донесения. Я знаю о том, что нам объявлена война пиуриварцев Фараатаа, и о том, что метаморфы стали теперь использовать не только бедствия в сельском хозяйстве Зимроеля, но также и стаи ужасных новых животных, которые сеют панику и страх. Мне известно о голоде в районе Хинтора, об отделении Пилиплока, мятеже в Ни-мое. Мне, как и другим, неизвестно о том, что происходит к западу от Дулорна, по эту сторону Ущелья. Я знаю, что западный Альханроель быстро приближается к хаотическому состоянию другого материка и что разруха быстро продвигается на восток, доходит даже до подножия Горы. Перед лицом всего этого мы пока сделали мало конкретного. Центральное руководство, как оказалось, полностью пропало, герцоги провинций ведут себя так, как будто они совершенно независимы друг от друга, а мы остаемся здесь, собравшись на Горе Замка, высоко над облаками.
— И что вы предлагаете? — спросил Мириган.
— Несколько пунктов. Во-первых, вывод армии, чтобы закрыть границы Пиурифаины, изолировать провинцию и проникнуть в джунгли, чтобы найти Фараатаа и его сторонников, что, поверьте мне, непросто будет осуществить.
— И кто будет командовать этой армией? — спросил герцог Халансы.
— Позвольте мне вернуться к этому через минуту,— сказал Хиссун.— Продолжим: нам нужна вторая армия, также созданная в Зимроеле, чтобы занять Пилиплок по возможности мирно и сохранить верность Центральному руководству. Третье, мы должны созвать тайное совещание всех правителей провинций, обсудить рациональное распределение продовольственных ресурсов. Провинции, еще не пораженные болезнями, поделятся с теми, которые страдают от голода. Конечно, мы призываем к жертвам, но не к невыносимым жертвам. Те провинции, которые не захотят поделиться, если такие окажутся, подвергнутся военной оккупации.
— Слишком много армий,— сказал Манганот,— для общества, у которого почти нет военных традиций.
