Уувизейспе Аавизейспе. Он попытался притвориться, что никогда раньше не слышал этого имени. Я показал ему кошелек с реалами. Все бесполезно.
— И что, он единственный меняющий форму, оказавшийся на базаре? — почти спокойно спросил Мандралиска.
— Я говорил с еще четверыми, о которых мне тоже сказали, что они вроде бы, по всей вероятности, могут оказаться меняющими форму, — сказал Тастейн, и по гримасе отвращения на его лице Мандралиска понял, что это правда и что разговоры оказались далеко не простыми. — Ни один из них не пожелал этого сделать. Двое отказались, притворившись, будто страшно возмущены тем, что я принял их за метаморфов, но я-то видел, что они лгали, а они знали, что я это вижу, но нисколько не беспокоились на этот счет. Третий сослался на слабое здоровье. Четвертый отказался без всяких объяснений, прежде чем я успел сказать шесть слов. Я могу вернуться на базар завтра, ваше превосходительство, и, возможно, тогда мне удастся найти…
— Нет, — перебил его Мандралиска. — В этом нет никакого смысла. Что-то произошло. Посол Данипиур решил не помогать нам и возвратился в Пиурифэйн, чтобы сообщить королеве об этом. Теперь я полностью в этом убедился. — Он сам удивлялся своему самообладанию. Возможно, он уже миновал зону бурь ярости. — Найди мне Халефиса, — потребовал он.
— Джакомин, возникли кое-какие новые трудности, — сообщил Мандралиска, как только его адъютант появился в дверях.
— Кроме прибытия Деккерета и исчезновения посла метаморфов, ваше превосходительство?
— Да, этим дело не ограничивается, — подтвердил Мандралиска. Он кратко сообщил о своих безуспешных попытках поразить Деккерета с помощью шлема и столь же бесплодном посещении Тастейном базара в попытках наладить контакт с метаморфами. — Я полагаю, что очень скоро корональ двинется в нашу сторону. Помощи от меняющих форму, на которую я так рассчитывал, очевидно, не будет. Что касается военных сил, то мы в состоянии набрать столько солдат, чтобы некоторое время удерживать Ни- мойю, но никак не можем помешать Деккерету обойти ту территорию, которую мы сейчас занимаем.
Лицо Халефиса перекосилось.
— Тогда что же нам делать, ваша светлость?
— У меня есть новый план. — Мандралиска посмотрел на Халефиса, затем перевел взгляд на Барджазида, от Барджазида на Тастейна, подолгу пристально присматриваясь к каждому, словно стараясь определить, в какой степени каждый из них заслуживает доверия. — Вы трое первыми узнаете этот план. Впрочем, первыми и последними. Общая схема такова: правитель Гавирал пригласит Деккерета на переговоры в поместье на полпути между Пилиплоком и Ни-мойей, сказав ему, что мы хотим достичь мирного решения наших разногласий, найти компромисс, который позволит положить конец ущемлению прав Зимроэля, не разрушая структуру имперского управления. Я знаю, что это ему понравится. Мы вместе сядем за стол и постараемся найти решение. Мы выдвинем наши условия. Мы выслушаем его условия.
— А потом? — спросил Халефис.
— А потом, — сказал Мандралиска, — когда переговоры пойдут совсем уж гладко, когда будет казаться, что разногласий почти нет, тогда, Джакомин, мы убьем его.
17
— Переговоры, — сказал Деккерет. Он, казалось, был искренне восхищен этой странной идеей. — Нас приглашают на переговоры!
— Сначала он пытается прикончить вас при помощи шлема, а затем призывает на переговоры! — смеясь, воскликнул Септах Мелайн. — Похоже, что этот парень намерен перепробовать все способы. Вы, конечно, откажетесь?
— Пожалуй, нет, — сказал Деккерет — Он уже проверил нас. И теперь, когда мы показали ему, что Динитак способен отразить его нападения, я думаю, он понял, что мы не так уж просты, как ему казалось, и решил сменить мелодию на новую, более приятную для слуха. А мы ведь должны узнать, что же это за мелодия, правда?
— Но переговоры? Переговоры? Мой лорд, корональ не заключает мирных сделок с теми, кто отрицает его священную власть, — заявил Гиялорис самым серьезным тоном, как будто давал наставление. — Он просто уничтожает их. Он отмахивается от них, словно от комаров. Он не вступает в обсуждения ни по поводу каких-либо уступок во власти, которых у него выпрашивают, ни по поводу территорий, которые он, как кто-то рассчитывает, может уступить, ни по какому-либо другому поводу. Корональ не должен вообще никоим образом идти навстречу таким тварям, как эти.
— Я и не собираюсь идти им навстречу, — ответил Деккерет, чуть заметно улыбнувшись непоколебимой суровости старого Великого адмирала. — Но наотрез отказываться выслушать предложения добродетельного графа Мандралиски, вернее, великого и могущественного понтифекса Гавирала, так как я вижу, что именно Гавирал приглашает нас на эту встречу… нет, я думаю, что такая позиция была бы ошибочной. Мы должны по крайней мере выслушать их. Эти переговоры вытащат их из Ни-мойи, что позволит нам избежать необходимости осаждать город и причинять ему неизбежный в этом случае вред. Мы немного побеседуем с ними, а затем, если потребуется, будем сражаться. Но все преимущества на нашей стороне.
— Вы уверены? — усомнился Динитак. — Да, у нас есть армия. Но я напоминаю вам, Деккерет, что мы на вражеской территории, очень далеко от дома. Так что, если Мандралиске удалось собрать силы близкие по численности к нашим собственным…
— На вражеской территории? — вскричал Гиялорис. — Нет-нет! Что вы такое говорите, мой мальчик? Мы находимся на Зимроэле, где монета его величества понтифекса все еще остается единственным законным платежным средством, — я имею в виду понтифекса Престимиона, а не эту безмозглую марионетку Мандралиски. Имперские декреты все так же остаются здесь главными законами. Лорд Деккерет, присутствующий здесь, — король этой земли. Да и сам я родился здесь, не более чем в пятидесяти милях от тех мест, которые вы называете вражеской территорией. Как вы можете, Динитак, говорить такие слова? Как..
— Не волнуйтесь, почтенный Гиялорис, — успокоил Деккерет. Он уже прилагал все силы, чтобы сдержать смех, так как засмеяться значило бы страшно обидеть старика. — Некоторый смысл в том, что сказал Динитак, все же есть. Конечно, пока что мы не можем говорить о том, что находимся на враждебной территории, но мы не знаем, как далеко вверх по реке мы успеем подняться, прежде чем положение изменится. Ни-мойя объявила себя независимой. Клянусь Хозяйкой, они даже провозгласили своего собственного понтифекса! Начали чеканить свои собственные монеты с глупой рожей Гавирала — вот и все, что мы о них знаем. Пока мы не восстановим порядок, нам все же придется думать о Ни-мойе как о вражеском городе, а о прилегающих к ней землях как о враждебной территории.
Они расположились лагерем на северном берегу Зимра, еще сравнительно недалеко от Пилиплока, в уютной, но лишенной особой привлекательности сельской местности со множеством холмов, по склонам которых были разбросаны ухоженные фермы. Воздух здесь был теплым, сухой ветер дул с юга, а при первом же взгляде на жухлые коричневато-желтые листья деревьев и кустов было ясно, что в этом районе дождливый сезон весны и раннего лета давно закончился. По обоим берегам реки, разделенные лишь небольшими промежутками, тянулись многочисленные маленькие процветающие городки, и пока что в каждом из них Деккерета радостно приветствовали многочисленные толпы народа. Какие бы странные дела ни творились в Ни-мойе, местные чиновники, судя по всему, имели о них лишь самое общее и неотчетливое представление и говорили с Деккеретом об этих событиях, испытывая очевидную неловкость из-за собственной неосведомленности и тревогу из-за неизвестности. Ни-мойя находилась за тысячи миль от них, в совсем другой провинции; обитатели этих земель всегда считали ни-мойцев слишком уж хитроумными, столичные жители казались в их глазах просто-таки декадентами. Если Ни-мойя решила броситься в авантюры вроде политического переворота, это касалось лишь самой Ни-мойи и короналя, и можно было не сомневаться в том, что корональ очень скоро предпримет шаги, которые позволят восстановить там естественный порядок вещей.
— Не могли бы вы, мой лорд, еще раз прочесть мне требования Самбайлидов? — спросил Септах Мелайн.
Деккерет пролистал исписанные изящным каллиграфическим почерком листы пергамента.
— М-м-м-м… Ага, вот оно. Впрочем, это не совсем требования. Скорее, предложения. Правитель
