и была застигнута миссис Гэр. Вы все еще не верите, что она могла совершить это убийство?
19.
В ту среду состоялся еще только один допрос — мистера Баффингэма. Штром поручил своему сотруднику Вэну позвонить в аптеку и попросить Баффингэма прийти домой во время его перерыва на ужин. Он явился вскоре после шести часов и был сразу же препровожден к Штрому.
Обычно хладнокровный лейтенант полиции был сейчас возбужден. Он хотел как можно быстрее просмотреть полицейские протоколы по делу о самоубийстве Розы Либерри. С тех пор как он обнаружил, что и Уэллер, и мисс Санд знали миссис Гэр в ее мрачном прошлом, все его усилия были сосредоточены на том, чтобы прояснить еще существующие темные места.
Баффингэм вошел в комнату в своей обычной неуклюжей манере. Он окинул нас безразличным, неприветливым взглядом, как будто вообще был не с нами, а в каком-то другом, не известном нам мире. Похоже, что и от нас никакой приветливости он не ожидал.
У него был сын, и этот сын томился в тюрьме.
Я не могу себе представить большее разочарование в жизни, чем разочарование отца в неудавшемся сыне. Как гордятся отцы своими детьми, особенно если это сыновья! Как они участвуют в их играх, их первых уроках, всей их жизни! Конечно, мистер Баффингэм должен был очень страдать.
Штром внимательно посмотрел на него и сжато пояснил суть этого.
Показания Баффингэма были коротки и просты. Он работал до полуночи, домой пришел пешком, так как его автомобиль находился в ремонте. Недалеко от Эллиот-хауза встретил мистера Гранта. Они вместе пришли домой. Он лег спать и во вторник утром проснулся из-за поднявшейся суматохи.
— Мы тут узнали кое-что новое, Баффингэм,— сказал лейтенант Штром, когда тот закончил свой нехитрый рассказ. За безразличным тоном, которым Штром сказал это, скрывалось едкая ирония. — Легко ли вас шантажировать?
Темные глаза Баффингэма оглядели нас одного за другим. Но ничего необычного он не обнаружил.
— Вы имеете в виду меня, лейтенант?
— Да, вас!
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— О шантаже. Вас ведь шантажировали, не так ли?
— Вы шутите?
— К этому я вовсе не расположен, поверьте мне!
— Почему же меня должны шантажировать? — Баффингэм искоса взглянул на Штрома.
— Именно это мне бы очень хотелось узнать.
Ни от кого из находившихся в комнате не ускользнуло выражение облегчения, появившееся на лице Баффингэма. Казалось, то обстоятельство, что Штром не знал, в чем, собственно, дело, чрезвычайно успокоило Баффингэма. Он все еще выглядел утомленным и затравленным, но страх, появившийся в его глазах при слове «шантаж», исчез.
— Каким же образом кто-то мог бы меня шантажировать? — спросил он пренебрежительно.— Я ведь не совершил никакого преступления. Только потому, что мой мальчик очутился в затруднительном положении, вы теперь пытаетесь что-то повесить на меня, так?
— Сколько вы зарабатываете в аптеке, Баффингэм?
— Восемнадцать долларов в неделю. Жалкие гроши!
— Восемнадцать долларов в неделю?
— Да.
— Вы не ошибаетесь?
— Конечно, нет. Ни больше ни меньше. Если мне уже не верите, спросите у шефа.
Тихо и вкрадчиво Штром заметил:
— В таком случае платить по девять долларов в неделю за жилье — довольно большой расход, не так ли?
Вновь Баффингэм окинул быстрым взглядом всех но очереди.
— Ах, вот что, вы говорите о той сумме, которую я платил за квартиру миссис Гэр в последнее время! — Он откинул голову назад и громко рассмеялся. — Значит, вот откуда ветер дует! Отличная шутка! Шантаж! Ха-ха! Нет, я долгое время был безработным и не мог платить за жилье. Позже старуха стала еженедельно начислять мне недоимку. С тех пор как я работаю в аптеке, мне приходится платить за комнату в три раза больше, чем она стоит. Я и так уже намеревался вскоре переехать отсюда.
Если он лгал, то лгал искусно. Он вел себя так, как будто не было никакого убийства, не предпринималось никакого покушения, а этот допрос не имел ни малейшего значения. Штром использовал метод, который уже применял по отношению к мисс Санд.
— Если вы из восемнадцати долларов в неделю девять отдаете за квартиру, то на жизнь вам остается только девять долларов. И машину содержите тоже на эти деньги?
Баффингэм небрежно махнул рукой.
— У меня есть еще кое-какие дополнительные доходы. В аптеке это не так трудно. Ведь ничего другого не остается. Надеюсь, вы не станете осуждать меня за это, лейтенант.
Бафффингэм держался значительно лучше, чем несчастная мисс Санд.
— Я слышал, ваш сын пытался бежать.
— Не понимаю, к чему вы клоните.
— Напротив, вы это очень хорошо понимаете. Поэтому у вас и есть пила.
— Пила?
— Прикидываетесь дурачком?
— Я — нет, — язвительно заметил Баффингэм. С каждой минутой он становился все более надменным и саркастичным и, похоже, чувствовал себя очень уверенно.
— Пожалуйста, без шуток! Итак, откуда вы взяли эту пилу?
— У меня нет никакой пилы.
— Чем вы отвинчивали винты?
— Какие винты?
— На подвальной двери!
— Я не знаю ни о какой подвальной двери!
Такой ответ, естественно, дал бы каждый из жильцов этого дома, во всяком случае, те, кто ничего не знал о двери, ведущей к кухне.
На главной же подвальной лестнице никакой двери не было. На самом ли деле хитрил этот Баффингэм? Действительно ли у него хватало ума, чтобы так прикидываться дурачком? Я видела, что Штром тоже задает себе эти вопросы. Он резко сменил тему.
— Вы знали Розу Либерри, Баффингэм?
— Кого?
— Вы меня прекрасно поняли!
— Розу? Розу Либерри? Не знаю. Кто это?
— Никто, во всяком случае — сейчас.
Штром разрешил ему уйти. Но он был очень задумчив и, когда Баффингэм поспешно вышел, сказал:
— Откройте-ка ваш психологический кран, мисс Дакрес.
— В отношении Баффингэма?
— Да, Баффингэма! Кстати, что за фамилия!
— Ну…
— Вам больше ничего не приходит в голову, не так ли?
— Напротив. С психологической точки зрения он способен пойти на преступление. Но где мотив? Насчет
