– В «Джазе» уже были, я бы «Байкера» проверил. С Каримычем успеем навидаться.
– Мне все равно, – отозвался латыш.
– Сейчас Лера выйдет – и решим.
Я забросил в шмотник полотенце и плавки: вдруг удастся в море влезть… Интересно, теплая ли вода?
На улице раздались первые такты вечернего оркестра цикад. Я выбрался из домика, сел на лавку, закурил. Прекрасная погода, чудный вечер. Друзья рядом, чего не хватает?
На этот вопрос ответ известен – немножко душевного спокойствия. Допустим, Алианка бы все поняла и осталась дома сознательно – тогда бы я волновался, с кем она проводит день. Ну или, допустим, она тут – те же проблемы…
– Картина неизвестного художника «Евгений-мыслитель». – Насмешливый голос Дэйзи. – Твой профиль на фоне заката прямо-таки достоин картины.
Я криво усмехнулся, повернул голову – и проклятая сигарета все-таки выпала изо рта. Лерка. В чем-то сияюще-серебристом, открытом, струящемся и всячески подчеркивающем талию.
– Не смотри на меня так, – Дэйзи умильно наклонила голову и состроила рожицу. – А то я невесть что подумаю.
– Ты… обалдеть.
– О да, вижу. Так куда мы идем? В «Байкер-паб» этот?
– Видимо, да.
– Ох, мать-перемать! Е-мое! – Реакция возникшего на пороге Юстиниана оказалась куда более растянутой во времени. – Слушай, ну я тебя не узнаю! Где майка? Где берцы? Да ты вообще в модели можешь идти!
– Спасибо, – нахмурилась Дэйзи. – Уж послал так послал. Была я там – не понравилось.
– Ого! Расскажешь?
– Не-а. Это скучная банальная история. Каждая девчонка на такое попадается. Мы идем или нет?
– Идем.
Я встал, забросил шмотник за спину. Ингвар выбрался из домика последним, поднял брови, увидев Леркин наряд, но лишь показал большой палец. Дэйзи подхватила сумочку и взяла меня под руку.
– Сто лет на каблуках не ходила. Отвыкла. Так что иди ровно, защита и опора.
– Спасибо, хоть опора, а не бык.
Лера хмыкнула.
«Байкер-пабом» называлось довольно большое заведение, расположившееся почти в самом конце набережной, под горой с крепостью. Типичный для юга клуб, преимущественно на открытом воздухе, однако огороженный маскировочными сетками – дабы не смущать взоры правоверных. «Турецкие места» в виде диванчиков с низкими столиками шли по периметру «Паба», обычные столы со стульями окружали небольшой бассейн в центре. У дальней стены на сцене под балкончиком какое-то трио играло неплохой рок-н-ролл. В воздухе пахло солью и специями.
Собственно байкеров среди посетителей оказалось не так много: одна большая компания у сцены и еще две группки. Остальные – типичные курортники из автобусов. Даже как-то обидно за название.
Ингвар спросил пива, я решил в Крыму пить вино. Юстиниан долго перебирал, крутил носом и в результате потребовал какой-то жуткий коктейль со сложнопроизносимым названием. Дэйзи затребовала текилы и томатного сока.
– Не круто ли? – с уважением поинтересовался Сашка.
– В самый раз.
Лера выпила рюмку, глотнула сок и отправилась к сцене слушать музыку. Не прошло и трех минут, как с ней танцевал кто-то из байкерской компании, а гитарист, судя по лицу, мечтал скорее доиграть сет, чтобы тоже пригласить девушку.
Вечер потек по нарастающей. Юстиниан прибился к студенткам, невесть как оказавшимся в Судаке во время сессии. Дэйзи пила текилу и танцевала, Ингвар неторопливо беседовал об оружии с бритоголовым мужиком из Бреста, я… написал Алиане, но она, конечно же, не ответила.
Все. Хватит пилить рану тупым ножом.
Я перебрался к байкерам, взглянув на Дэйзи. Как раз играл медляк, она танцевала с каким-то парнем, положив голову тому на плечо. Наверное, чтобы он не видел печаль в ее глазах.
Последние такты песни совпали с азаном.
Аллаху акбаруллаху Акбар…
После призыва к намазу живая музыка закончилась, и на балкончик выбрался диджей. Зазвучали синтетические композиции, включился стробоскоп, и «Байкер-паб» превратился в более чем заурядный клуб.
Танцующих заметно прибавилось, Дэйзи уже не так выделялась на фоне тел, извивающихся в танце. Я допил вино. Любопытно получается: образ Леры с оружием в руках, заляпанной дорожной грязью и кровью, никак не вяжется с танцующей девушкой в платье. Кстати, где она?
Резко встал. Возле сцены нет. Глянул на Ингвара. Тот показал на выход. Я поспешил наружу.
Конечно, и в платье наша милая подруга может голыми руками вырубить кого угодно. Но слишком странно она сегодня вела себя. Лучше подстраховаться и найти ее.
Пробежавшись с десяток метров по набережной, я нашел пропажу.
Дэйзи стояла на пирсе, обхватив плечи руками. Бриз играл подолом платья. Она уставилась на море.
– Эй? – тихонько окликнул я.
– Привет, Змей.
– Все нормально?
– Наверное. Да, все нормально. Только я ненормальная, а так все хорошо.
– Лер, ты чего?
Дэйзи, наконец, повернулась. Ее лицо светилось в темноте.
– Накатило. Сто лет не была в Крыму. Может, пройдемся по набережной? Дурь из головы выбить.
– Пойдем. Только я шмотник заберу – и пойдем.
– А что у тебя там?
– Плавки вообще-то.
Дэйзи хихикнула:
– Плавки – это хорошо.
Я забежал в «Паб», оставил Ингвару деньги, предупредил, что мы идем гулять. Латыш кивнул и отдал мне забытую Лерой сумочку.
В Судаке длинная набережная, почти два километра. И через каждые тридцать-сорок метров – новое кафе. Если не кафе – так прилавок с едой. Если не с едой, то с сувенирами. Каблучки выцокивали по асфальту. Дэйзи вертела головой и болтала о бусах из можжевельника, подставках для чашек, ракушках, камешках и прочей сувенирной ерунде. И даже купила сладкую вату. Так, разговаривая ни о чем, мы прошли мимо Кипарисовой аллеи и двинулись дальше по набережной. Дэйзи спохватилась:
– Ты все еще хочешь искупаться?
– Не против.
– Сейчас почти полночь.
– Как бы раньше утра солнце все равно не встанет.
– Тогда пойдем.
– М-м-м… Ничего, что минимум полчаса тут потеряем?
– Змей, – Лера остановилась и посмотрела в глаза. – Ты поинтересовался, как работает система пулов?
– Нет.
– Зато я посмотрела, пока мы болтались в Акмесджите. Сейчас на Судак заполнены все места. Мы были предпоследние, потому начинаем с двенадцати часов. Первые вообще стартуют в шесть утра и к полудню свободны. Нам не сильно повезло: если захотим покататься по Крыму – особо не разгонишься. Но
