ящик водки и железнодорожный билет до Няндомы.
У Плесецка случился любопытный эпизод. Возле указателя дежурил человечек в длинном плаще цвета хаки и коричневой шляпе. Завидев «Фрайтлайнер», он вскочил, сверился с какой-то бумажкой и всячески стал указывать на поворот. Мы проехали мимо него, не останавливаясь. Мужичок обалдел настолько, что позволил Юсу себя обокрасть: Сашка вырвал лист у него из руки. На нем красовался номер «Фрайта» и имена ныне покойных заказчиков. Предположение оказалось правдой: груз ждали именно в Плесецке. Или как минимум часть груза.
К Архангельску добрались без обычных байкерских происшествий. Да и не могло быть их на этой трассе. Р1 местами превращалась в жутчайшее болото. Мы измазались с головой, позже окончательно плюнули на внешний вид и желали лишь преодолеть путь до Архангельска, не потеряв байки. После таких путешествий начинаешь ценить сухие дороги жаркого Крыма. И если мой «Кавасаки» за счет грамотного тюнинга кое-как отплевывался, то «Харлей» явно пришел к выводу, что его хотят убить, и порывался остаться в какой-нибудь яме до лета. Он не знал, что на севере все лето может быть таким. Дэйзи с ним еле справлялась, но грузить байк в грузовик и пересесть в кабину не желала.
Юстиниан, словно издеваясь, слушал по кругу «Героя асфальта». Выключил он его не после моих и Леркиных увещеваний, а лишь когда мы чуть не оставили «Фрайтлайнер» в очередной лесной луже, оказавшейся на диво коварной и глубокой.
Прекрасный трэк идеально подходил для европейских дальних конвоев, но матушка-Россия его доконала. Что русскому хорошо, то немцу – смерть. Впрочем, мы с Юстинианом как русские могли поспорить насчет пресловутого «хорошо». Беднягу «Фрайт» выволокли, изрядно проредив местную растительность под опору для колес.
Дорога петляла между озер, трэк вспоминал тевтонских железных родичей и все порывался узнать, каково живется на дне. Не надо было каргопольскому водителю аванс давать. Он его, похоже, употребил. Скотина. Хотя дорога вместе с пейзажем так и намекала.
Наконец, выбрались на трассу М8, и асфальт я готов был целовать. Юс заикнулся насчет помыться в ближайшей деревушке, но подвергся безжалостной обструкции. Даже Дэйзи хотела избавиться от грузовика больше, чем привести себя и «Харлей» в порядок.
Через несколько часов конвой въехал в Архангельск. Трасса плавно перешла в Вологодское шоссе, которое, в свою очередь, привело в порт. Наше появление вызвало на проходной изрядный переполох: три чумазых байкера требуют поставить не менее грязный грузовик на стоянку. Часа два ушло на бюрократическую волокиту. Дотошные немцы и тут невольно подыграли, действительно заказав место для отстоя грузовика. То ли у них на самом деле имелся груз в Архангельск, то ли просто для подстраховки – этого мы уже не узнаем, хотя местная шишка пыталась дозвониться владельцам груза, попала в каргопольскую милицию и с обалдевшим лицом положила трубку.
– А как же? Кому же груз?
– Не наши заботы. Мы его доставили – и все.
Вру, конечно. Подписей под контрактом нет, только появился оттиск о прибытии в порт в указанный срок. Проблемы решаем по мере возникновения.
Из кабины «Фрайта» еще в Каргополе мы выгребли все вещи, какие смогли найти. Угрызений совести при этом не испытывали. Как бы нас хотели убить, а не наоборот. Да и контракт не оплачен, практически за свой счет прогулялись на север. Тех денег, что Дэйзи нашла в куртках Райцингера и Шолля, едва хватит на оплату моторки и жилья. Быть может, еще что-то удастся стрясти с их кредиток, пока банк не спохватился и не заблокировал их. Выгодная поездочка, ничего не скажешь.
Чтобы уладить казус с контрактом, в Архангельске следовало провести еще пять дней. Терминал пустовал, в эту пору северное направление не отличается популярностью. Кредитка Райцингера сработала, и каждый получил в распоряжение по номеру с отдельной ванной. Искушение немедленно плюхнуться в теплую воду было велико, но все же я пересилил себя. Вначале следовало позаботиться о «Кавасаки».
Мойка пустовала, и мы, не торопясь, отчистили байки. Юс все порывался окатить Дэйзи водой и вообще вел себя, как щенок под дождем. Потоки грязи уходили в канализацию, «Харлей» вновь засверкал хромом, серебристый змей проглянул на баке «Кавасаки». Теперь можно и собой заняться.
Я провалялся в ванне часа два, спуская воду и набирая заново. Вместе с водой уходило напряжение из мышц. Жаль, пива не догадался прихватить, сейчас очень к месту пришелся бы глоток холодного напитка.
Помаявшись немного, решил все же сходить за пивом. Открыв дверь, обнаружил перед ней Юстиниана.
– О, а я как раз к тебе. Слушай, надо бы расслабиться чуток. Погнали в город, выпьем чего- нибудь.
Ответить я не успел. Открылась дверь напротив, из нее показалась Дэйзи.
– За пивом? – вдвоем спросили я и Сашка.
Дэйзи хихикнула.
Содержимое ящика мы приговорили на берегу Северной Двины, и закончилось оно очень быстро.
Следующие три дня я провел в гараже, приводя в чувство родной байк. Путешествие по северным просторам неважно отозвалось на его здоровье. Перебрал двигатель, исправил глюк у тормозов, заменил несколько шлейфов. Гироскоп пришлось выбросить к чертям. Вернемся в центральные области – загоню на полную дефектоскопию.
Май заканчивался. Крым в этом году точно обойдется без нас, разве что удастся подхватить какой- нибудь конвой в Акъяр. Но прежде чем думать о будущем, надо разобраться с прошлым, тихо стоящим в уголке портового ангара.
Если заказчик не явился забрать груз в течение пяти дней, то команда байкеров, доставившая его, освобождается от обязательств. Понадобилось наведаться в местный байкерский офис, вытащить тамошнего координатора, поймать начальника порта и в присутствии пары милиционеров вскрыть фуру.
Контейнеров в ней, конечно же, оказалось больше, чем в описании. Но больше – не меньше. Менты и начальник порта тут же сделали стойку на батареи и другие высокотехнологичные игрушки. Приехали безопасники, все обнюхали, вынули душу из Юса и Дэйзи, позвонили в Каргополь и Москву, забрали меня в управление. Там я и провел следующие пару дней, попутно узнав, что Мартина Бути нет в живых. Его тело нашли в лесочке у границы Москвы. Жаль, интересный был дядька и явно пострадал не за свое дело.
Наконец, безопасники отстали, фуру опечатали и увезли, а в графе «Выполнение» наконец-то появилась запись: «Контракт прерван из-за обстоятельств непреодолимой силы» и подписи. Замкнутый круг разорван.
Первый день лета встретили в Вологде. Ингвар шел на поправку. Удивительно было видеть гиганта в форменной больничной пижаме, осторожно ступающего по дорожкам больничного садика.
– Скоро выписывают, – проворчал он. – Я тут залежалллся. Телевизор смотрю. На физкультуру хожу. Мне бы автомат…
– Зачем? – озадачился Юс. – Зачем тебе автомат, латышский стрелок? Главврач не нравится? Революцию будешь делать? Земля – крестьянам, шприцы – наркоманам, медсестры – Ингвару?
– Сборку-разборку делать, – честно ответил Лицитис, не отреагировав на шутку.
Пятна света неспешно плавали по земле, скользя вместе с ветром и облаками. Скоро Ингвар сядет на байк, и мы отправимся в Москву нанести визит Ганнибалу Барке.
Я сложил на груди руки и задумался. Будущее, которое казалось предельно ясным после обретения свободы, вновь покрылось туманом. Этот конвой многое изменил в нас самих. Потеря латыша показала, насколько органично вписался каждый из нас в квартет. Ингвар – далеко не железный, но без его силы нам тяжело.
Теперь я знаю, какие призраки являются Дэйзи во сне, и от чего она каждый раз бежит, заводя мотор. Быть может, она теперь примирится с прежней сущностью, открыв ее другому человеку.
