с Алиной. Поступили проще: отправили с ними и девушку. А сами вернулись на бережок смолить колбаски.
Догорал закат, ушла яркая синева, рассеялись облака. Нежно-розовое свечение у горизонта через все цвета спектра плавно переходило в сине-фиолетовую черноту надвигающейся летней ночи. Цвета мягкие, приглушенные, не поймешь, где оранжевый переходит в желтый, а где начинается синий; гигантская градиентная заливка на полнеба. С высокого обрывистого берега хорошо просматривалась водная гладь, в это время еще больше напоминавшая море. На пределе видимости маячила темная полоса: то ли берег, то ли просто тучи собирались. В уже по-ночному черном небе появлялись первые звезды.
Болтовня стихла, перед темным временем не хотелось разговаривать о пустяках, а для серьезных тем еще не наступил нужный час. Сидели, слушали потрескивание костра и плеск накатывающих на берег мелких волн. Где-то далеко заржала лошадь.
– Выйду ночью в поле с конем, ночкой темной тихо пойдем… – негромко затянул Юстиниан.
На него вытаращились «амбериты». Они явно не ожидали от развязного весельчака исполнения лирической песни, но Кейн и Джерард подхватили:
– …Мы пойдем с конем по полю вдвоем…
Постепенно стали подпевать все. Даже Ингвар, не знавший слов, уловил мотив и басовито вступал в нужный момент. Из голоса Дэйзи исчезла привычная хриплость, она тянула высоко и чисто. И парни, и девчонки старались в меру сил.
Я пел, стараясь не сфальшивить, не сломать то хрупкое равновесие, когда песня – складывается, когда надо выложиться и не подвести остальных.
Вот, отзвучала. Наступила тишина, в которой чувствовались нити, связавшие нас всех с полем, Волгой и закатным небом с яркими звездами. Тишину нарушил все тот же Юс:
– Вот мы дали, круто! – и зааплодировал.
Народ заулыбался, кто-то засвистел, кто-то хлопнул меня по плечу. Наваждение ушло, оставив после себя тихую щемящую радость в глубине души.
– В чем-то она и про нас. Мы тоже ходим с конем по полю вдвоем. – Лерка обхватила колени руками. Ее голос, низкий и хриплый, сильно контрастировал с ее же высоким проникновенным вокалом. – А пивка дайте.
– Цветочек, дык мы же не вдвоем ходим. Нас обычно целая команда.
– Юс, ты знаешь, что я имею в виду. Ты и байк – вдвоем. А впрочем… – пшикнула банка, Дэйзи глотнула, – а впрочем, не парься.
Разговор возобновился, свернул на мотоциклы и перспективы. Я набрал Алианку – в эфире пусто. Лето, дискотеки, подруги… или еще что. В последнее время водоворот событий кружится с невероятной быстротой. Лерка права: существует только всадник и его байк. Вся наша общность – союз сильных одиночек, уважающих друг друга, но не более того. И мы все окончательно не передрались лишь потому, что у нас много разных дорог. Собственно, мы сейчас и не пускаем «Дракона» на наши дороги.
Вот ведь, «Конь», в какие дебри завел. Вот ведь, Дэйзи, после ее незначительных фраз мозги вскипают.
– Эй, кто купаться хочет? – Я встал, сцепил руки над головой, потянулся. – Вода, наверное, не остыла.
Поднялись Ингвар, Блейз и Джерард.
– С обрыва не навернитесь, – Рамирес пыхнул трубкой, – там метров через двести ступенечки есть.
– Если через час-полтора не передумаешь – я тоже схожу, – Дэйзи смотрела на Волгу.
– Тогда я и сейчас, и потом с тобой.
– Угу.
Вода действительно оказалась теплой. Спустя полтора часа – тоже. А затем мы с Дэйзи все-таки увидели, где рождает поле зарю. Ради этого я даже согласился быть «конем», с которым по полю вдвоем.
Боевую фазу операции «Пикник на обочине» открыл Рамирес. Малые «Роршахи» перекочевали к нему в объемистый рюкзак. Седой байкер доставит их непосредственно на позицию и оттуда же заберет. Ударные пушки решили сами притащить, тем более Дэйзи отказалась расставаться с «гитарой». Рамирес внезапно расчувствовался, пожал всем руки, чмокнул Дэйзи и был таков.
– Лишь бы не смылся с оружием, – проворчал Юс. – А то мало ли как он захочет отомстить Ганнибалу.
– Не говори ерунды. Он не настолько враждует с Баркой.
– Надеюсь, что так.
До сигнала Далта команда успела изничтожить немалую часть запасов, и поход в магазин, планировавшийся для отвода глаз, мог принести еще и непосредственную пользу.
Ноуты дали знак: «Дракон» прошел отметку «минус 80». Дэйзи подхватила «гитару», вручив мне свой рюкзачок для снаряжения. Джерард взялся за второй «музыкальный инструмент». Марина и Карина намеревались пойти с нами, но их мягко осадил Рэндом:
– Пока мы будем работать, подготовьте прикрытие. Стол накройте, но так, как будто за ним без перерывов сидят с самого утра. Бумажки там, разное количество еды на тарелках. Поняли?
Марина кивнула, а Карина, не удержавшись, спросила:
– А почему ей можно с вами, а нам – нельзя?
– Потому что у Дэйзи талант бить из «Роршаха», – отвесил Юс сомнительный комплимент.
В магазине Юстиниан долго и старательно заигрывал с продавщицей. Местная толстушечка растаяла от внимания, принесла самое холодное пиво, нашедшееся в магазине (жаль, нагреется, пока стрелять будем), долго рассказывала, какие сосиски лучше брать, а какие не стоит, краснела, смеялась и смущалась, когда Сашка спрашивал, во сколько за ней зайти. Парни начали нервничать: с его обстоятельным подходом мы могли опоздать на холм. К чести Юстиниана, тот уловил, что переигрывает, и аккуратно свернулся. Нагруженные пакетами, двинулись в обратный путь.
– Чего так долго с ней возился?
– Штирлиц лучше знает, Змеюка, – пропыхтел Юс, – теперь продавщица будет уверена, что мы – самые обычные отдыхающие. Ее обязательно спросят.
– Зато тебе придется вечером зайти за ней и отвести на сеновал, – ехидно заметила Дэйзи.
– Лер, я знаю. – Кротости Юса позавидовал бы любой миссионер.
Оглядевшись, трусцой рванули на боковую дорогу. Чуть дальше ожидал Рамирес. Вальяжного байкера было не узнать: седая борода торчит из-под шляпы, жилетка на голое тело и какие-то камуфляжные штаны. Восседал он на телеге с кучей сена. Самой настоящей телеге, деревянной и с лошадью. Где он ее нашел?
– «Роршахи», – седой вытащил из-под скошенной травы оружие. – Пакеты сюда, припрячу до окончания. Торопитесь.
Вскарабкались на позицию, залегли. Стрелки надели контрастные желтые очки. Через несколько минут голос Бранда в наушниках прошипел:
– «Дракон» прошел Дубровку.
– Поняли. Готовность – минута.
Я еще раз оглядел укрытие. Надеюсь, мы все верно рассчитали. В последний момент кусты и траншея показались уж слишком ненадежной защитой. Семь «Роршахов», из них два с разгонными блоками, готовы
