проблемами воспитания молодежи. Тоже психи, тоже корректируемо.
– Иди ты!
– Тут, Леш, психология важна. Вот тебе, как полковнику… – Генерал осекся. – Ладно, Леш, извини. Пошутил я. Стимуляторы это, витамины. Сильные, правда, очень. Хлебнешь – потом сутки чихаешь, не моргая.
Он плеснул в мерочный стаканчик до большой звезды и, поморщившись, опрокинул в рот.
– Будешь?
Полковник помотал головой.
– Ну, тогда не стой. Ищи дрянь такую… в колбе с противорадиационной защитой.
– Там радиация, что ли?..
– Да нет. Это я так, для страху, чтоб кто лишний не лазил. А! И надпись должна быть. «Асургамский ужасмин». Скажи, Леш… А что ты о Майе как о бабе скажешь?
Алексей Семенович пожал плечами:
– Я же ослябиец, ты знаешь.
– Знаю. У вас верность до гроба. И все же?
– Ну, красивая она. Будь человеком, может, плюнул бы на все. И с Фросей развелся.
– Вот и я о том. Красивая… Даже и не понять, с чего такая стерва. Ага, вот «Ужасмин». Ну, готовься. Сейчас начнется.
Он подошел к мифур-генератору.
– Как думаешь, чтобы весь Шатон накрыло, сколько мощности надо?
– С ума сошел, Кобаль? Здесь же дети!
– Так я только на асуров поставлю. Наши и не испугаются. А мы проверим, так сказать, кадетскую выдержку.
Выставляя на пульте режимы и максимальный радиус действия, генерал обернулся к полковнику:
– И вот что. Ты, Леша, не маячь. Стань где-нибудь в стороночке и не дыши. Дело такое… важное.
– Да ладно тебе… Не томи, жми давай!
Контур генератора расплылся. По реальности пошли волны, и огонек на панели заморгал прерывисто- синим. «Долго не продержится, – решил генерал. – Спешить надо».
– Вперед! – скомандовал он, глядя на сканер. – Майя в библиотеке.
Багря посторонился, выпуская генерала. Прежде чем отправиться следом, подошел к полкам с химикалиями. Отыскал распылитель, заряженный красной жидкостью, и сунул в карман.
В хозяйстве и плазмоган пригодится.
Назвать место, где спряталась Майя, библиотекой можно было лишь с большой натяжкой. Потому что в библиотеке тихо должно быть, а здесь…
Полковник распахнул дверь. Захлопали кожистые крылья. Стая летающих обезьян вынеслась из дверного проема, громко вереща что-то неприличное на своем макачьем языке.
Генерал схватился за фуражку. Как известно, у японцев крик обезьяны символизирует тоску. И действительно: чему тут радоваться?
От порога в зал шла дорога желтого кирпича. Шепетова она поначалу смутила, а потом он сообразил, что Майя скорее всего взяла в библиотеке что-то почитать. Мифур-генератор же не на пустом месте работает. Его подкармливают мыслеформы в голове атакуемого.
Посреди зала уютно потрескивал костерок. Майя подвесила над ним выпотрошенный сферический корпус от монитора и бормотала:
– Куда подевались крабьи головы? Святая бабочка, не все же я съела за завтраком!.. А, вот они, в зеленом горшке! Ну, теперь зелье выйдет на славу!..
– На счет три, – шепнул Кобаль. – Я хватаю… нет, ты хватаешь и держишь. Мое дело – «Ужасмин».
Багря кивнул. Реальность Утан изменилась. До того она была титанидой – опасной и непредсказуемой, сейчас стала сказочной ведьмой. Хрен редьки не слаще.
А поймать ее надо в любом случае.
На ходу вырывая пистолет из кобуры, полковник прыгнул Майе на спину.
– Лежать, брокенская клюшка. Р-руки за голову!
– Сусака, масака, буридо, фуридо! – завизжала та, опрокидывая импровизированный котел. – Уничтожай, ураган, людей, животных, птиц! Только крабиков, паучков, богомолов да гекконов Савицкого не трогай!
Алексей Семенович не долетел до Майи. Поднявшийся вихрь закрутил его и отбросил к стене. Стеклянный потолок библиотеки заволокло пылью: словно табун лошадей сорвался и убежал в небо.
Майя прыгнула на стол и закрутила пальцем в воздухе. Алексея Семеновича и Кобаля Рикардовича поволокло по полу. Дынными семечками запрыгали пуговицы от мундиров. Крутнувшись бумерангом, пистолет ухнул в вентиляционное отверстие. Вихрь утащил офицеров в закуток за шкафами и там бросил. Обрушилась полка, отгораживая их от зала библиотеки.
