— Жив?! С ним можно связаться?
— Да не знаю я!.. — Девушка всхлипнула. — Алеша, тебе бежать надо! Я ведь затем сюда и пришла. Бородатому тмяного вара в вино плеснула, он и уснул.
Мокош поморщился. Бежать… Да, надо. От колдуна, который одним заклинанием спутал руки первоисследователю. Который в одиночку оглушил двух теиров базы — и неплохих теиров!
Но ждать неведомо чего — еще хуже.
— Хорошо. Что я должен делать?
Девушка сунула ему сверток:
— Держи. Это плащ господина Дены. Я тебя доведу до внутреннего поста… вернее, ты меня доведешь, как рабыню. Спрашивать тебя ни о чем не будут — бородача повстанцы боятся пуще смерти. А там — двинемся к постоялому двору неподалеку, попробуем украсть лошадь.
— Зачем так сложно? Может, через лес?
Девушка замотала головой:
— В чаще ночуют аскеты. С ними лучше не встречаться, поверь.
Алексей торопливо закутался в плащ — великоват, черт возьми! В голове мелькнула запоздалая мысль:
— А стража? Меня что, никто не охраняет?
— Нет… Говорят, если ихи Тсиифар заклятие наложил — не убежишь.
— Да не дьявол же он, в конце-то концов! — не выдержал первоисследователь. — Есть же предел его силам. Пойдем!
Дьявол не дьявол, а бежать Мокош и Таисия так и не смогли.
Началось все как и задумывали. Земляне спустились по едва заметной тропе — туда, где, по мнению Таи, должен был располагаться пост.
Часовых там не оказалось. Костра тоже. Более того: пройдя несколько десятков метров, беглецы оказались возле того самого шатра, откуда начинали путь. Алексей протер глаза и ущипнул себя за руку. Ошибки быть не могло: они сделали круг, хоть и все время шли вниз.
Следующую попытку Алексей предпринял более осмысленно. Пошел, тщательно запоминая ориентиры… хотя какие ориентиры в ночном лесу? Огни караульных костров были совсем рядом, но всякий раз, как земляне выходили на нужную тропу, из-за деревьев выныривал проклятый шатер.
По спине пополз холодок — первое предвестие паники. Уже все равно было: заметят их, не заметят — лишь бы бежать. Заполошно бросались навстречу черные кедры, дикий хмель плетьми вис на ногах. И зеленая луна — справа!.. слева!.. над головой!..
Кружит. Кружит!..
Несколько раз беглецы почти выбирались к кострам. Караульные на них даже не смотрели: сектанты, что возьмешь… Тсиифар для них и щит, и макуаль, и бог, и совесть. Злость берет, сколько веры одному проходимцу!..
С каждым заходом круги становились все уже и уже. Кончилось тем, что шатер бесстыдно выкатился навстречу, и первоисследователь устало привалился к полотняному боку.
— Долго же вы, — насмешливо отозвалась темнота. — Клянусь Целительницей, вы хорошо держались! Это все правда.
Алексей вздрогнул и, перекатившись на четвереньки, ринулся внутрь. Таисия ойкнула. Следующие несколько секунд в шатре слышалось сдавленное дыхание и звуки ударов.
Гость к нападению был готов. Руки первоисследователя схватили пустоту. От резкого тычка в бок сорвало дыхание — похоже, били дубинкой. С драных шкур, заменявших пленнику ложе, поднялась огромная черная фигура. Зеленоватый лунный свет скользнул по лицу гостя, и Мокош с удивлением понял, что это не Тсиифар. В шатре прятался советник пророка — зверолицый бородач Дена.
— Что, чужинец, разговаривать будем?
— Т-ты… — запинаясь, пробормотала Тая. — Но…
— И ты заходи, ихи-дева. Бойкая девчонка! — бородач подмигнул Мокошу. — Умна, смела — только зря вино в серебряном кубке подала, да. Серебро от тмяного вара темнеет, и это правда.
В пальцах повстанец задумчиво вертел древко от макуаля. Видимо, им-то Алексей и получил по ребрам. Лезвия Дена вставить не успел или не захотел — только поэтому первоисследователь остался жив.
— Кто вы такой, Дена? — запинаясь, спросила Таисия. — Вы не похожи на других повстанцев.
Бородач усмехнулся:
— Алсей Ай, ваш князь приказал вам расследовать гибель воинов? — Он вскинул глаза к потолку, словно припоминая, и прочел нараспев: — Дело об убийстве гражданина Земли, журналиста Стивена Брависски. — Земное имя прозвучало в его устах как что-то неприличное. В конце фразы тшиин не удержался и добавил: — Это все правда. — Пока земляне ошеломленно молчали, Дена продолжил: — Мы с вами… — он пощелкал пальцами, отыскивая слово, — как это по-русски… калеки?..
— …коллеги, — подсказала Тая.
— Да, коллеги, истинно так. Король Баван послал меня выяснить, что произошло с чужинской крепостью. Ага, молю вас!..
И, совершенно не таясь, бородач принялся рассказывать о себе. Оказалось, что полное его имя — Дена Иту Ай. Койлайхонский рыцарь по рождению, он занимал при дворе опасную, но доходную должность мастера дорог. Когда шпионы и наемные душители принесли вести о появлении новой секты, король Баван забеспокоился.
Неназванный бог устраивал знать — как мирное крестьянское божество. Но как идол восстания, требующий человеческих жертв… это, знаете ли, совсем не то. Да и чужинцы в качестве союзников королю нравились больше, чем полубезумный ихи. Так что Баван отправил в стан мятежников рыцаря Дену.
Рыцарь повел себя вполне разумно. Выяснив, что на базу не проникнуть, он не стал городить огород и вызывать Тсиифара на поединок, а дал ему несколько дельных советов. В результате Мокош оказался в лагере.
Алексей в ответ пересказал события, произошедшие с того момента, как к посольству пришел макурт. Бородач выслушал его с напряженным вниманием. В самых драматических местах он хлопал себя по бедрам, цокал языком, отпускал замечания.
— Вы сами виноваты, — вздохнул он, когда Мокош закончил рассказ. — Ну разве можно так безоглядно доверять разным проходимцам?! Видите, к чему это привело? Кровь вашего кнехта на вас, говорю вам, и это правда. Повторите, пожалуйста, еще раз, что сказал Кушир.
Алексей терпеливо повторил. Рыцарь согласно закивал:
— Да, понятно. Ага. Дело в том, что в языке тшиинов у каждого слова лишь одно значение. Если тшиин захочет солгать — ему придется говорить ложными словами. — Дена заколебался, видимо, прикидывая — стоит ли выдавать тайну? Наконец решился: — К примеру, «конь» — это «фарах», но если хочешь продать коня, который стар и давно охромел, о нем надо сказать «туусинайа». Это все истина, так. Дословно это — «лошадь серовато-сизой масти, не способная дать потомства», да. Вы представляете, как мы обрадовались и ужаснулись, узнав ваш язык? Язык, на котором правда и ложь выражаются одними словами?..
— Хм… Тогда объясните мне один парадокс. Кушир сказал, что Стивен жив и в добром здравии.
— А-а… — В полумраке нельзя было разглядеть лица рыцаря, но Алексей знал, что он улыбается. — Кушир-хитрец… Знаете, Алсей, у нас есть сто семнадцать слов, обозначающих человека и его состояния. И я правду говорю. В Айтаайлиле слово «макурт» под запретом; на все сто семнадцать значений говорят одно: «живой». Это да.
— А доброе здравие?
— Бывает доброе здравие, а бывает — злое, ага. Злое — когда человек рассержен, завистлив. Некоторые болезни — тоже злое здравие. Это все правда. Если бы Стивен болел проказой — ну, тогда да… а охра макурта не заразна, лгу я.
Первоисследователь усмехнулся: наивные уловки варваров… Вот только люди десятилетиями так поступают. Не скажут — «война», скажут «конфликт». Не «наступление» — но «операция». Не «вторжение и
