Заплывшие жиром узкие щелочки глаз цепко обшарили фигуру девушки.
– Зря старалась! Намотай на себя хоть десяток одежек, все равно слишком тощая… на мой вкус! Совершенно нет воображения! Ни одной яркой вещи! Впрочем, не думаю, чтобы они тебя особо украсили.
Туша заколыхалась в припадке сытого, благодушного веселья. Слева, спиной к Эйве сидел плотный человек. Девушка чувствовала его легкий интерес. Положив ноги на низкий столик, крепыш следил за происходящим в зеркало, висящее на стене.
– Я пришла не развлекаться! У меня к тебе деловое предложение, Тюлень. А привычка кутаться осталась после болезни…
– Болезни?!! Что-то заразное?!!
Туша встрепенулась и поджала живот. За спиной Эйвы качнулся воздух от надвигающегося тела. Она вскинула руку.
– Это от голода! Я попала в ловушку, но мне удалось унести товар. Кривой Мел направил меня к тебе. Сказал, что смогу положиться на твою оценку и на твой… вкус! Мел давно знает меня, знает, что я удачливый охотник.
– Такой удачливый, что едва не сдох от голода.
Арбуз радостно затрясся, а Эйва обреченно пробормотала:
– Означает ли это отказ?
– Мне не нравится, когда меня торопят!
– Извини.
– Что ты хочешь?
– Факелы, два диска стрел и немного денег на продукты.
– Для нахалки ты слишком юная!
– А ты слишком добр! Тратишь на меня столько времени. К тому же для «ужа» возраст не имеет значения, а я охотник со стажем! Мел может подтвердить!
– Мел! Мел! Сплошная болтовня. Впрочем, чего ожидать от сопливой девчонки! Гонору, как у зубастого удава, а товар небось не стоит и кончика хвоста ящерки! Показывай…
Из-за спины Эйвы мгновенно вытянулась лапа, похожая на небольшую лопату, и ловко выхватила у нее увесистый мешок.
Несколько минут Тюлень увлеченно рассматривал содержимое. Наконец благосклонно кивнул:
– Товар средний, но я возьму и даже готов щедро заплатить!
После минуты тягостного молчания скупщик назвал цену. Эйва медленно сняла очки и подняла глаза. Два взгляда скрестились в полной тишине.
– Мне нравится твой юмор, Тюлень. Хочешь, посмеемся вместе? Это вещи с четвертого уровня!
Он нахмурился и чуть набавил. Девушка поощрительно улыбнулась, показывая, что ценит шутку. Толстяк раздраженно рявкнул, и вся посуда в радиусе десяти метров тонко затренькала. Эйва звонко хлопнула в ладоши, подтверждая сделку.
– Согласна! Ты не только веселый, но и справедливый и щедрый. Мел был прав, когда описывал твои достоинства! Удачи тебе и благополучия!
Тюлень целую минуту сверлил ее взглядом. Затем хмыкнул, стрельнув глазами на своего молчаливого приятеля, колыхнул брюхом и махнул рукой:
– А ты непроста, ох непроста! Ладно, иди!
Шагая за провожатым, отпустившим товар, едва не подталкивая его в спину, она молилась о том, чтобы удалось уйти спокойно. Повернув за угол, припустила бегом. Поймав несколько косых, заинтересованных взглядов, мгновенно сбавила скорость. Напустив на себя равнодушно-сосредоточенный вид, крепко сжала оружие. Девушка быстро шла по улице, сторонясь редких прохожих. Пронзительный детский крик и рычание собак остановили ее. Крик донесся из подворотни. Она метнулась назад.
Стрелы одна за другой сорвались с арбалета. Огромная поджарая тварь замертво рухнула на землю. Яростно скребя землю лапами, громадный пес несколько раз клацнул зубами прямо перед лицом побелевшего как мел мальчишки. Ему было года три. Второй, похожий на него как две капли воды, стоял в этот миг на коленях возле помойки, крепко прижимая к груди кусок засохшего, заплесневевшего хлеба. Из дальнего угла заброшенного двора вынеслось еще несколько разномастных собак. Слева мчался крупный палевый кобель с широкой грудью и исполосованной шрамами седой мордой. Сквозь шкуру проступали ребра, но от животного несло свирепой мощью. Боевые псы! Владельцы таких свор держали собак впроголодь. Голод доводил до исступления, а пролитая кровь до бешенства. Эти вырвались из плена! Эйва чувствовала, как волосы на затылке поднимаются дыбом. Арбалет тренькнул несколько раз, и три пса с воем покатились по земле. Брошенный нож достал еще одного, но на вожака, успевшего подобраться слишком близко, времени не осталось. Едва успела прикрыть горло, подставив под удар клыков левую руку. Мощные челюсти, способные шутя перекусить ногу лося, сомкнулись капканом, огненная боль ударила в плечо от самого запястья. Эйва вскрикнула и, уже теряя сознание, воткнула нож прямо в угол влажно сверкающего глаза. Пес захрипел и обмяк. Очнулась она от плача детей. Маленькие ладошки гладили ее лицо, щедро орошая градом слез.
– Эй, малыш, ты меня утопишь…
– Ага, заговорила, будешь жить!
Эйва повернула голову и натолкнулась на сосредоточенный взгляд незнакомого мужчины, что-то делавшего с ее рукой.
– Я вколол антик, совсем немного. Хватит всего на пару минут, пока вправлю кости. Извини, подруга, скоро заболит снова.
