следовательно, заставить потерять сосредоточенность, готовность к отпору. Это ему удалось. Широкоплечий парень не нашёл ничего лучшего в создавшейся ситуации, как остановиться и, уперевшись в асфальт дороги широко расставленными ногами, скрестив на груди руки, в упор уставиться на Него.
Не самая лучшая поза для негласного наблюдателя!.. Макаров понял, что от него ожидают каких-то агрессивных действий, и, следовательно, он должен показать полное отсутствие таковых.
Парень сверлил Алексея взглядом, пытаясь предугадать, что же последует дальше. Может быть, он ждал какой-нибудь грубой выходки, протеста, требования объясниться…
Но Алексей обманывал ожидания готового ко всему человека. Он был совсем бесконфликтен, спокоен, он не хотел выяснять отношения и, приближаясь с каждым шагом к преследователю, показывал, что… не видит его, в упор не видит и вообще не понимает, что тот вёл его продолжительное время. Подойдя к стоявшему в вызывающей позе парню, Макаров даже взял немного влево, ссутулив плечи, опустив глаза и явно показывая, что собирается даже не пройти, а прошмыгнуть (мышкой прошмыгнуть!) мимо.
Вот от человека в белой майке его отделяет уже всего два шага, и Макаров видит напрягшиеся ноги, скрещённые на груди руки со вздувшимися буграми мышц, плоский, подобранный живот… Ещё шаг: сейчас они поравняются; Алексей по-прежнему не смотрит парню в лицо, хотя и поднял глаза от земли, — упорно глядит мимо него, на падающий издалека, с улицы, на тёмную аллею бледный свет фонарей.
«Интересно, почему здесь, на дороге, ведущей на пляж, к морю, не предусмотрено освещения? — мелькнуло в голове у Макарова. — А может, просто забыли включить?.. Сейчас, сейчас ты узнаешь, что я хочу», — это он уже мысленно обращается к мощному, хотя и невысокому человеку, продолжающему оставаться на прежнем месте. Вот они уже поравнялись, и тот чуть повернул к Алексею голову, но Алексей спокойно шагает мимо него. Кажется, ему совсем не интересен уставившийся на него незнакомый человек, не интересен…
«Пора», — сделав очередной шаг правой ногой, Макаров поднимает левую для очередного, но вместо того, чтобы опустить ступню на асфальт, резко бьёт ею стоящего на прежнем месте парня под коленку, точно по сгибу левой ноги, лишая его устойчивости. Затем, резко крутанувшись на месте, — у него более выгодное положение: на пологом склоне он стоит чуть выше, — Алексей с плеча, без замаха, наносит с разворота успевшему полуобернуться человеку удар кулаком в лицо. Инерция столь сильна, что больше ничего уже не надо: как бы ещё не пришлось оказывать несчастному медицинскую помощь. Кулак Макарова попал парню точно в нижнюю челюсть, по центру, и это буквально снесло его с места — сделав два-три неверных шага вниз на полусогнутых ногах, недавний преследователь рухнул на асфальт.
Дальше уже все было просто, как на тренировке по боевому самбо. Через мгновение Алексей уже сидел верхом на лишившемся чувств здоровяке и скручивал ему руки за спиной его же брючным ремнём. Оставалось привести его в чувство и выяснить, кто организовал слежку. Макаров встал с шевельнувшегося под ним мужчины и, взяв его одной рукой за воротник, а другой за пояс брюк, резко потянул вверх.
— Вставай, дорогой, поговорим, — сказал он, поднимая не опасного больше человека в вертикальное положение.
— Сука… — пробормотал тот окровавленными губами.
В этот момент сверху, со стороны улицы, послышался слабый звук, похожий на звук мотора подъезжающей машины. Это казалось невероятным, ведь ещё десяток секунд назад, когда Макаров только готовился к нападению, тёмная аллея, ведущая по обрывистому склону к морю, была совершенно пуста, теперь же… Алексей быстро обернулся.
Машина подъезжала с выключенными фарами, но, когда Макаров обернулся, в глаза ему ударили два ярчайших столба света. Моментально среагировав, Алексей схватил своего недавнего преследователя за майку на груди и рванул за собой в сторону, к бетонному парапету. Он думал о том, чтобы из подъезжавшей машины не разглядели окровавленного лица парня, и потому не сразу осознал, что машина повернула в ту же сторону, куда попытался отступить он сам и куда тащил за собой человека в белой майке. Когда же понял, что автомобиль-убийца рыскает по дороге вслед за ним, было поздно. Макаров ещё попытался запрыгнуть на достаточно высокий бетонный парапет, отделяющий асфальтовую полосу дороги от крутого, уходящего вниз, поросшего растительностью склона, но не успел завершить движение — может быть, потому, что все ещё держал за грудки стоявшего рядом человека Сильнейший удар сбоку по бёдрам подбросил его вверх, оторвал от земли, и, ударившись спиной и затылком о что-то твёрдое, Алексей почувствовал, что без всякой надежды на спасение валится в сплошную чёрную пустоту.
36
Первое, что он услышал, очнувшись, был ровный, однообразный шум морских волн. Первая мысль, несмотря на боль в позвоночнике при попытке приподняться, — ЖИВ, ЖИВУ…
И он действительно был жив и даже, кажется, ничего себе не сломал при падении. Когда Макаров все- таки сумел сесть, а затем, держась за ствол росшего рядом дерева, поднялся на ноги, его пронзила чудовищная, но вполне знакомая (как, например, при радикулите) боль в пояснице и в шейном отделе позвоночника. Алексей радикулитом не страдал, но подобные болевые ощущения были знакомы ему: однажды, ещё курсантом милицейской школы, он, возвращаясь домой после занятий, пытался догнать выхватившего у женщины сумку вора и, поскользнувшись в новых хромовых сапогах на обледенелых ступенях подземного перехода, не удержался на ногах. Поэтому теперь Макаров и знал наверняка, что позвоночник его цел; ведь тогда, той холодной зимой четырнадцать лет назад, он, не обращая внимания на боль, сумел-таки догнать преступника, скрутить его и сдать сотрудникам метрополитеновского отдела милиции. Сильная боль в спине была забыта уже через пару недель. Сейчас, конечно, он был старше на четырнадцать почти лет, но признаков старческой немощи капитан не замечал и о том, что в результате падения с обрыва у него могут быть серьёзные повреждения, даже не подумал, как не подумал и о том, как ему вообще удалось уцелеть, не сломать шеи, скатившись с крутого обрыва.
Чтобы сориентироваться и побыстрее окончательно прийти в себя, Макаров огляделся по сторонам. У моря, несмотря на отсутствие какого-либо освещения, было светлее. Прямо перед Алексеем, чуть дальше, за неширокой полосой травы виднелось ограждение набережной, за ним угадывался белый песок пляжа и ещё дальше, до самого горизонта, — тёмное, неспокойное в эти ночные часы море. Позади же него уходил вверх поросший растительностью обрыв. Прямо над головой Макарова чернели поднимавшиеся по его склонам тёмные, едва различимые в общей слегка шевелящейся от ветра массе, деревья и кустарники. Тонкий ствол одного из деревьев был сломан пополам, и его крона висела буквально в полутора-двух метрах выше Алексея, под ногами же у себя он разглядел множество сломанных, смятых веток и листьев.
Дорога наверх, по которой он спускался и с которой затем был сброшен под откос подъехавшим незаметно автомобилем, должна была находиться где-то правее. Макаров прикинул угол её наклона и решил, что находится, должно быть, метрах в сорока от её начала. Надо было выбираться, и, слегка отряхнувшись — пытаться приводить себя в порядок в темноте было бесполезно, — Алексей пошёл туда, где должна была начинаться знакомая тёмная аллея, ведущая в город.
Ему не давала покоя все та же мысль: кто? Кто следил за ним и кто затем попытался убить, даже не пощадив посланного соглядатая?.. Почему? За что? Об этом можно было, конечно, догадываться, строить предположения, но вариантов было несколько, и отдать предпочтение одному из них при отсутствии каких- либо фактов да ещё с не слишком ясной после падения головой очень трудно…
Асфальтовая, окружённая каменным парапетом дорога была пустынна. Как тёмная труба, на одном конце которой находится источник света, она хорошо просматривалась снизу вверх почти вся. Совсем скоро Макаров оказался на месте, где его вместе со связанным им человеком сбила машина. Найти это место было легко: на тёмном асфальте, возле каменного ограждения, виднелась чёрная лужа. «Кровь», — безразлично подумал Макаров, машинально осмотрел себя с ног до головы, не нашёл никаких повреждений и тут только вновь вспомнил о том, кого до последнего момента, до столкновения с машиной, держал за майку на груди. Кровь на асфальте, конечно, принадлежала этому несчастному, кому же?.. Та, которой было перепачкано его лицо, засохшая, была другой, её было гораздо меньше, так как вытекла она из небольших ссадин на его голове и лбу и из разбитого при падении носа.
Алексей задумчиво остановился над тёмным, разлившимся по асфальту пятном. «Завтра отдыхающие по дороге на пляж будут, ужасаясь, обходить его по максимальному радиусу. Кровь ни с чем не перепутаешь… Но где же, интересно, труп?..» — Макаров не сомневался, что несчастный — неумелый шпион — погиб. «А может быть, те, в машине, забрали его, отвезли в больницу?» — подумал он и оглянулся по сторонам.
Взгляд его упал на ободранный на достаточно большой высоте от земли ствол дерева, росшего сразу за
