Леонардо да Винчи и Братство Сиона

знаем, куда изначально указывала стрелка.

Все собранные данные говорят: Соньер верил в то, что может найти где-то тело Марии Магдалины: или вблизи Ренн-ле-Шато, или в этой деревне были какие-то знаки, указывающие на это место. Что было спрятано во второй могиле Мари де Негр? Не указывала ли зашифрованная надпись о «проститутке высокого ранга» на Марию Магдалину? (Возможно, точнее было бы прочитать слово как «Высшая жрица», связав тем самым концепцию священной сексуальности с древней, а не с современной оккультной практикой.)

Соньер, несомненно, искал что-то особое и могущественное, что-то драгоценное, связанное с его любимой Марией Магдалиной, — а что может быть драгоценней ее подлинных костей? Конечно, это могло быть личным наваждением с его стороны, плодом личного воображения, говорящего, что он может найти эту реликвию. С другой стороны, мы видим, что Соньер работал и, по всей вероятности, пользовался финансовой поддержкой большой организации, предпочитавшей оставаться в тени. Может быть, обманывались и члены этой организации? А может быть, и нет. Все указывает на то, что священник пользовался закрытой информацией о реальном объекте.

По мере продвижения нашего расследования мы все в большей степени убеждались в правильности гипотезы о Марии Магдалине, но вскоре обнаружили, что по крайней мере среди британских исследователей, работавших над этой темой, мы в своем мнении совершенно одиноки. Поэтому столь приятно было увидеть, что французские исследователи работают в том же направлении. Для них, как и для нас, вовсе не казалась неприемлемой гипотеза, что Соньер и его таинственные покровители искали саму Марию Магдалину.

Во время одной из наших поездок в эти места весной 1995 году Николь Дейв организовала для нас прием, чтобы мы могли встретиться с Антуаном и Клер Каптьер вместе с Чарльзом Байуотером. Антуан, внук звонаря, нашедшего деревянный цилиндр с документами, который он передал Соньеру, жил с этой тайной всю жизнь, как и Клер, дочь Ноэля Корби.

Антуан был откровенен: он не хочет далее ворошить эту тайну. «Я не буду рассказывать вам то, что я знаю», — сказал он в начале разговора[444]. Далее он заявил, что не думает, что мы спросим его о чем-то новом, но был удивлен, когда мы спросили его о возможной связи Соньера с культом Магдалины, поскольку до недавнего времени под таким углом тема не рассматривалась, но наш интерес оказался таким же, как и у некоторых французских исследователей.

Антуан сказал нам, что Соньер действительно занимался легендой о Магдалине, например, он посетил Аи-ен-Прованс и места, этот город окружающие. Об этом сказано в журнале Сер d'Or de Pyla, который выпускает живущий в Нарбонне Андре Дузе — человек, обнаруживший макет, о котором говорилось в предыдущей главе. Дузе и его круг представляют собой весьма знающих энтузиастов эзотерической истории Франции. Антуан сказал, что в следующем выпуске журнала будет «кое-что интересное для вас... вы найдете более глубокие данные о Магдалине».

Позднее мы встретились с Андре Дузе, который сказал нам, что он и некоторые другие, в частности Антуан Бризо, специально выясняли, почему Соньер проявлял интерес к Марии Магдалине — но, видимо, ключ к тайне лежал на некотором удалении от Ренн-ле-Шато. Андре сначала не занимался тайной Соньера, но встретился с ней кружным путем: определенные места, представлявшие для него интерес в его родном городе Лионе, привели его к ней.

Эта связь восходит к Жерару де Руссильону, который в IX веке основал аббатство в Бургундии, куда, как позднее утверждалось, он привез мощи Марии Магдалины. Мы напоминаем (см. главу третью), что это утверждение было опровергнуто святым Максимином в Провансе, когда монахи в Везелей не смогли предъявить реликвию. Мы также напоминаем, что это событие заставило Карла II Анжуйского предпринять активный поиск реликвии, которая, по его убеждению, находилась в Провансе.

Жерар де Руссильон был графом Барселоны, Нарбонна и Прованса — весьма обширные владения. Его семье принадлежали также имения в районе Ле Пилата — теперь Национальный парк Ле Пилат — к югу от Лиона. Они были страстными приверженцами культа Магдалины, и все их владения были центром этого культа. (В часовне Магдалины в районе Ле Пилат хранились, как утверждают, мощи святого Лазаря.)

В XIII веке правящий граф Гильом де Руссильон умер во время крестового похода, и его вдова удалилась от мира в холмы Ле Пилат, где она основала картезианский монастырь Sainte-Croix- en-Jarez и прожила остаток своей жизни. Но впоследствии монастырь почему-то ассоциировался с Марией Магдалиной. Антуан Бризо утверждает, что эта семья владела подлинными мощами Марии Магдалины и Беатрис взяла их с собой в Сент-Кру. (Или, возможно, просто доверила аббатству тайну их местонахождения.) Он также предположил, что действительным местом пребывания Магдалины во Франции была не провинция Камарг, но побережье Руссильона в месте, которое до сих пор называется Mas de la Madeleine. По этой теории, она прожила жизнь не в Провансе, но в Лангедоке — в районе Ренн-ле-Шато[445].

По какой-то причине семья Руссильон считала, что их долг не только хранить мощи, но и делать это втайне. Это весьма странно, принимая во внимание, что в это время реликвии могли приносить большой доход. Есть предположение, что у них были иные мотивы, не связанные простым поклонением святой Нового Завета. Возможно, это имело отношение к истинной роли Магдалины.

В XIV веке в аббатстве Сент-Кру была сделана странная роспись, на которой был изображен Иисус, распятый на живом дереве. Позднее она была заштукатурена, но вновь вскрыта в 1896 году, незадолго до того, как Соньер лично расписал барельеф на своем алтаре, на котором была изображена Магдалина, рассматривающая крест из еще живого дерева.

Позднее, в XVII веке, один из монахов Сент-Кру де ла Ривейра, известный ученый, произвел в монастыре ремонт и нашел что-то. Он особо интересовался Магдалиной: написал о ней книгу, к сожалению, утерянную к нашему времени, которая была запрещена Ватиканом. Де ла Ривейра был также связан с Никола Пуссеном, и, по данным исследования Бризо, они оба были членами тайного общества, известного под названием Societe Angelique (Общество Анжелики)[446].

В холмах Ле Пилат древняя дорога взбирается на гору Пилат к часовне, посвященной Марии Магдалине. Начинается дорога у деревни Малевал, церковь которой имеет статуи Антония из Падуи и Святого Жермена, полностью идентичные таким же статуям в Ренн-ле-Шато. Далее дорога проходит мимо часовни, посвященной Святому Антонию Отшельнику — еще одному святому, которому поклонялись в церкви Соньера (день этого святого празднуют 17 января). В часовне Магдалины есть живописное полотно с ее изображением, поразительно напоминающее такую же картину в Ренн-ле-Шато. Бризо указал, что за алтарем церкви Соньера есть арка и колонна: на кельтском языке арка — руїа (пила), на латинском языке колонна — pila (пила), что фонетически указывает на связь с Ле Пилатом. И пики, которые виднеются на горизонте, расположены вокруг горы Пилат.

Нас всегда поражала некоторая странность: в своем барельефе Марии Магдалины Соньер исключил наиболее характерную деталь иконографии этой святой — кувшин с бальзамом или sainte baume... не пытался ли он этим сказать, что подлинные реликвии в конечном итоге находятся не в Сен-Максимине (St-Maximin-la-Sainte-Baume) в Провансе?

Глядя на квитанции по заказу лошадей и экипажей в районе Лиона в 1898 и 1899 годах[447], становится понятно, что Соньер прочесал весь район Ле Пилат в поисках останков своей обожаемой Марии Магдалины.

Главный вопрос заключается в том, почему кто-то затрачивает столь большой труд на поиск чего-то, представляющего собой не более чем коробку с костями. Хотя католики всегда испытывали особую любовь к святым мощам, следует помнить, что те, кто занимался поисками останков Марии Магдалины, были оккультистами или мятежными еретиками. В любом случае, это были люди не сентиментальные, и век мощей как части большого бизнеса давно прошел — так почему они тратили столь много времени и труда на эти поиски?

Возможно, они искали не просто скелет: гроб или склеп могли таить в себе какой-то секрет, связанный с телом, или что-то, находившееся при нем. Генри Линкольн с иронией предположил, что это может быть брачное свидетельство Иисуса и Магдалины[448]. Если говорить всерьез, то секрет может быть каким-то подобием этого — прямым доказательством, которое, будучи предъявлено публике, произведет фурор.