(ничуть не лукавила Златка в шутливом упреке!) неземная богиня, с тоненькой ниткой жемчуга в причудливой прическе густых черных волос… но будем честны – то ли хозяин оказался скуп и прижимист, то ли экономка сэкономила на свечах, но гости увидели лишь изящный силуэт. Правда, кое-что рассмотреть они успели. Не солгал матрос в таверне: ни румян, ни белил, ни напудренного парика. Но отчего-то вдруг в прохладной зале сделалось невыносимо душно и жарко. В наступившей тишине пара сделал шаг вперед.
Цветные веера засверкали иероглифами китайских искусников в руках бостонских девиц. И тех, что на выданье, и тех – что уже. Засверкали с утроенной силой, словно пытались развеять ненавистный глазу мираж. Строгие тугие воротники парадных гвардейских мундиров сжали набрякшие шеи доблестных офицеров британской армии, не давая вдохнуть ставший внезапно горячим воздух.
– В ледниках запасы проверить надо, – озаботился вдруг хозяйством де Брюэ. – И винный погреб освежить.
– Боитесь нежданных визитов? – догадалась Златка. Де Брюэ молча кивнул в ответ. Еще один шаг.
Свет тысячи свечей черненой серебром люстры неаполитанских мастеров ласково скользнул по матовой коже, осветив алые пухлые губки, и отразился веселой насмешкой в слегка сощуренных прекрасных глазах. И другой.
Едва слышимый многоголосый «ах», скорее похожий на стон, несдержанно прошелестел по зале, заставив испуганно дрогнуть пламя свечей. Тени в панике метнулись по стенам, и на миг показалось, что величественные портреты английских королей одобрительно подмигнули в ответ. Королевы нахмурились.
Холодный взгляд со стороны заметил бы, что у многих лордов, приглашенных на бал, есть невольницы, мало в чем уступающие таинственной незнакомке. Но не было на приеме холодных взглядов. Были восхищенные, изумленные, ненавидящие… Словом, любые, но не безразличные.
Настоящая красота сродни драгоценному камню. Она сама по себе вызывает восторг и обожание, но если ее – красоту – заключить в достойную оправу, то она способна засверкать новыми, невиданными гранями, и заструиться в переливах разнообразных оттенков. В общем, выразимся коротко: колониальный Бостон был завоеван без единого выстрела.
Первым, как положено по чину, опомнился губернатор. Колобком подкатившись к гостям, Том Хатчинсон весело тряхнул буклями, подняв небольшое облачко пудры, прижал руку к сердцу и шаркнул ножкой:
– Ваше высочество! – выдержав многозначительную паузу – какие, к дьяволу, правила игры, когда тут такое!.. – он почтительно склонил голову перед смеющимися глазами и хриплым от волнения голосом продолжил: – Я безумно счастлив, что вы почтили своим присутствием этот скромный прием… – он обвел рукой залу. – Вы… – не найдя подходящих слов на родном языке, губернатор закончил по-французски: – La femme la plus seduisante de Boston!
В порыве чувств сэр Том вновь расшаркался, отчего пряжки на его чулках, обтягивающих мускулистые ноги, сверкнули матовым серебром. Подхватив Златку под локоток, он увлек ее за собой к отдельно стоящей группе гостей. Скажи ему кто-нибудь, что еще несколько месяцев назад самая обворожительная леди Бостона, босоногая, в затрапезном платье гоняла гусей хворостинкой по пыльным улочкам хутора, он немедля вызвал бы нечестивца на дуэль.
– Никаких ваших высочеств, – шепотом предупредила его девушка. – Просто мадемуазель Злата. Губернатор согласно кивнул.
– Моя дочь Алисия, – представил он молодую девушку, в шифре и кружевном сером платье, опоясанном ниже груди широкой лентой. Алисия присела в легком книксене, жадным взглядом окинув незнакомку.
– Лорд Реднапп…
Массивный молодой человек в светлых панталонах, с высоким жабо и в коричневом фраке учтиво наклонил голову.
– Томас Пейн, наш философ и публицист, – с нескрываемой гордостью губернатор представил очередного гостя.
Через несколько минут Златке вспомнилась булгаковская Маргарита с ее фразой о «тысячах висельников». В глаза зарябило. На помощь неожиданно пришла Алисия.
– Скажите, вам страшно было в руках пиратов? – прощебетала она, прижимая пухлые ручки к нарумяненным щечкам.
– Ничуть, – повела полуобнаженным плечиком Златка. – Милые, доброжелательные джентльмены… мы с ними по чайкам вместе стреляли. На лицах гостей появились первые улыбки. Вмешался Томас Пейн.
– Как у вас в России обстоит дело с правами женщин? – строгим, менторским тоном спросил он. – Очень хотелось бы услышать ваше мнение.
– А что вы сами думаете? – осторожно спросила девушка.
– Даже в странах, где их можно считать наиболее счастливыми, они ограничены в желании распоряжаться своими благами, по закону лишены свободы воли, являются рабынями мнения, которое полностью руководит ими и делает их виновными за малейшие проступки. – Встав в позу «Ленин на броневике» он с пафосом продолжил: – Со всех сторон они окружены судьями, которые одновременно являются их тиранами и соблазнителями и которые, подготовив их вину, наказывают любое отклонение позором, узурпируют право унижать их по одному подозрению.
Златка мысленно поперхнулась. К ее удивлению искрометная речь философа была воспринята слушателями вполне благожелательно. Лишь некоторые из мужчин шепотом обменялись язвительными репликами. У женщин же восторженно загорелись глаза. Чувствовалось, что эта тема была интересна всем и, как минимум, обсуждаема.
– Мадемуазель Злата, – пискнула Алисия и требовательно посмотрела на гостью. – Ответьте нам пожалуйста.
– Мне кажется… – сделав паузу, она лихорадочно вспоминала знаменитую фразу первой феминистки Америки. – Мне кажется, что мы не должны подчиняться законам, в принятии которых мы не участвуем, и власти, которая не представляет наших интересов.
Прозвучало! Несколько секунд стояла оглушительная тишина, внезапно взорвавшаяся шквалом аплодисментов. Даже губернатор несколько раз хлопнул в ладоши.
– Вы имеете несомненный успех, – склонился к уху де Брюэ.
– Не завидуйте! – сурово отрезала Златка. – Это грех. Де Брюэ привычно хрюкнул.
– Мадемуазель, – укоризненно покачал головой губернатор. – Ваши суждения опережают время. Но сказано было уважительно.
– Это не я опережаю, – веско обронила Златка. – Это время не поспевает за мной. Теперь хрюкнул уже губернатор. Поправив парик, он огорченно произнес:
– К сожалению, мы сами ограничены в своих правах. Метрополия дает только законы, а взамен требует налоги. Даже королевских солдат мы содержим за счет колонии. От короны не дождешься ни пенса.
– Страна, которая не кормит свою армию, очень скоро начинает кормить чужую, – глубокомысленно озвучила Златка известное изречение.
– Как? – оживился губернатор и озабоченно пробормотал: – Надо запомнить!
– Мадемуазель! – подскочил молодцеватый полковник в форме кавалериста. – Раз судьба занесла вас в наши края, может быть поделитесь вашими планами? Как скоро вы собираетесь в обратный путь? Златка задумчиво потерла переносицу и лукаво улыбнулась.
– Imperatrice подыскивает для меня хорошую партию, – наивно хлопнув ресничками, пожаловалась она и с детской непосредственностью спросила: – Может быть, у вас я найду что-нибудь подходящее?
– Мы все к вашим услугам! – охотно поддержал шутку полковник, звонко щелкнув каблуками. – Выбирайте! – широким жестом он указал на своих товарищей.
Прекрасная половина светского общества возбужденно загомонила. Послышались змеиные шепотки.
– А хотя бы и вы! – тонкий пальчик уперся в грудь кавалериста.
– Я? – растерялся бравый вояка. – Но у меня уже есть жена!
– А мы ее продадим, – напористо предложила девушка. – Индейцам. У меня есть знакомый вождь, он даст двадцать шкурок горностая.
– Двадцать шкурок? – потерянно переспросил полковник.
– Вы считаете, что это мало? – удивленно нахмурила брови Златка. Раздались робкие смешки.
– Нет, не мало… – окончательно смутился вояка. – Но…
– Тогда в чем проблема? – капризно поджала губы девушка и топнула каблучком. – Я вам не нравлюсь? – с обидой в голосе в лоб спросила она под оглушительный хохот гостей.
– Леди и джентльмены! – на американский манер провозгласил губернатор, прерывая веселье. – Обещанный сюрприз! Мой друг прислал мне в подарок прекрасный оркестр… – сделав паузу, он взмахнул рукой как заправский дирижер. – Вальс!
Звуки скрипки полились со второго яруса, через мгновенье к ним присоединился контрабас. Перед Златкой, как черт из табакерки, возник смазливый молодой человек. Отпрыск какой-то шишки из Палаты лордов, – вспомнила она и, вздохнув, вложила свою руку в тонкой перчатке в подставленную ладонь кавалера.
Примерно через час, когда отзвучала последняя мелодия, Златка стала обладательницей внушительной коллекции: с полсотни изысканных комплиментов, полдюжины пылких признаний в любви и четыре записки.
– Неплохая дискотека! – одобрительно произнесла она и незаметно передала ухмыляющемуся де Брюэ скомканные листочки. – И диск-жокей хорош! – последовал кивок в сторону громогласного губернатора.
– Хорошо, что наш юный друг остался без приглашения, – скучным голосом поведал он, не обратив внимания на непонятные фразы. Привык.
– Почему? – вопросительно приподняла бровь девушка и щелкнула пальцами.
Вышколенный слуга появился моментально, с подносом, заставленным шампанским. Разгоряченная танцами Златка с наслаждением пригубила холодный искрящийся напиток.
– Это уже пятый фужер, – с легким упреком промолвил француз.
– Это же не спирт, – изумленно пояснила девушка и напомнила: – Вы не ответили на вопрос. Де Брюэ усмехнулся и сказал:
– Как минимум о двух дуэлях мне известно. Кто им виновник, думаю не стоит пояснять?
– Надо же, – огорчилась девушка и мечтательно вздохнула: – Какие были мужчины! Француз иронично хмыкнул, но промолчал.
Бал продолжался. Губернатор, объявив публике об очередном сюрпризе, жестом фокусника представил гостям двух танцовщиц. Смуглые невольницы в одних шароварах и прозрачных шелковых накидках заскользили по небольшому возвышению, грациозно извиваясь под заунывные восточные мотивы. Успех был ошеломляющим. У мужчин горели глаза и возбужденно топорщились усы. Леди презрительно поджимали губки, но наблюдали за зрелищем с нескрываемым интересом.
Златке не понравилось. Слишком тягучая пластика, и явно недостаточно экспрессии. Да и танец живота был какой-то… несексуальный, что ли. В общем, ничего необычного.
