По тыльной стороне его ладони тянулся узкий розовый шрам, словно с его руки сняли тонкую полоску кожи.
«Ты спас Белую Сестру?»
Крупный крысопес – теперь Данила различал пол мутантов – заворчал недоверчиво.
«Белая Сестра – легенда. Мясо врет!»
Крысособака с белой грудью медленно встала, оказавшись намного крупнее въедливого крысопса.
«Он не пахнет как ходячее мясо! Он пахнет как брат! Ты потерял нюх, Падальщик. Еще раз тявкнешь – и сам станешь мясом!»
Примерно так Данила перевел на человеческий язык поток ярких мыслеобразов, сопровождающих угрожающее рычание. Надо же, у крысособак тоже есть свои легенды…
И свои разборки.
Тренированное ухо разведчика уловило далекий топот подкованных ботинок по асфальтовому покрытию, несмотря на выбоины сохранившемуся на удивление хорошо.
«Старшая Сестра, не надо грызни, – примирительно проворчал он, сопровождая мысли соответствующими интонациями, – для голосовых связок, натренированных подражать звериному рыку нео, это не составило труда. – Мы все одной крови, ты, я и твои братья. Но сейчас сюда идет мой брат, который спас меня. Прошу тебя и братьев не трогать его».
Зарождающееся ворчание стаи прервал короткий рык крысособаки, явно довольной тем, как назвал ее Данила.
«Мы одной крови! Пока твой брат с тобой, его не тронут».
Миг – и гибкие тени слились с огромными бесформенными силуэтами заводских развалин. А Данила побежал к куче поросшего лишайником мусора, наваленной прямо меж опор подъемного крана. Надо же как вовремя пришло в голову древнее заклинание, которым «знающие слово» Хранители Веры усмиряли любую хищную животину. Говорили же – главное донести мыслью до четверолапого, что ты его крови и знаешь язык мысли, ведомый любой теплокровной твари, кроме человека. Не верил ведь, что такое возможно. До сей минуты не верил, когда явил себя дар белой крысособаки, спасший жизнь. Что ж, спасибо тебе, Няшка, отдарила сполна той же монетой. Не зря сказано – спасая чужую жизнь, спасаешь свою…
Но предаваться размышлениям особо времени не было. Топот ног приближался. Еще несколько мгновений, и из-за угла забора выбегут те, кто, окончив воевать с роботом, решил узнать причину отсутствия активности своих товарищей на вышке.
Данила рыбкой метнулся за кучу мусора и притаился…
Их было шестеро, и на открытый участок вышли они грамотно. Один вывернулся из-за угла со стволом на изготовку и держал сектор, пока второй, пригнувшись, перебегал за остов электрокара. Перебежал, присел за кузов и тоже выставил ствол – какой именно, отсюда не разобрать.
Разведчика поразили габариты стрелков – метра по два с половиной ростом и кило под двести весом, словно ожившие памятники, отлитые в одной форме. Причем на каждом наворочены какие-то невиданные защитные костюмы, судя по буханью ботинок об асфальт, тяжелые нереально.
Но при этом стрелки двигались так, словно весу на них вообще никакого не было. Шустро, грамотно, ни одного лишнего движения. Опасные противники. Очень опасные. Если они стреляют так же, как двигаются, то вообще плохи дела.
Остальные четверо с небольшими интервалами по одному выбежали из-за укрытия и также зафиксировали сектора обстрела. Причем основным сектором был, естественно, наведенный Данилой мост через забор – сразу два ствола скрестили линии выстрелов на том месте, где с минуты на минуту должен был появиться Снайпер. Вот ведь называется удержал позицию-то… Для того ли командир продумал все это – и робота, который отвлек на себя огневую мощь защитников Зоны и благодаря которому обнаружили себя стрелки на вышке, и мост, и оружие для Данилы…
Разведчик перевел взгляд на пистолеты. Да, перед выходом с территории базы киборгов он расстрелял пару магазинов, продырявив в дуршлаг старое ведро и несколько банок из-под тушенки. Но шесть голов за непрозрачными забралами из черного блестящего материала – это тебе не ведра. Это профессиональные воины, которые обучены стрелять на любое движение и реагировать на любую выходку противника. А Снайпер все ближе, вот-вот через забор полезет, уверенный, что Данила справился с заданием…
– Ладно, – прошептал разведчик, злясь на самого себя невероятно. Ведь мог сразу отстрелить того, кто высунулся из-за угла. Хотя остальные, наверно, покрошили бы его в фарш, так хоть Снайпер, услышав стрельбу, не полез бы сюда, на верную смерть. Тут даже ему не выстоять, сразу видно – «памятники» неслабо натасканы в искусстве убивать. Кто-то скомандовал – «фас», вот они и…
Скомандовал…
Мысль зацепилась за слово. Если это солдаты, то почему бы…
Горлышко грязной бутылки торчало из мусорной кучи, словно рукоять бомбы, заполненной порохом, правда, без фитиля. Ее-то Данила и швырнул на середину асфальтовой площадки, заорав дурным голосом:
– Ложись! Бомба!
Второе слово он орал уже в полете, со всех сил оттолкнувшись ногами от какой-то металлической балки. В сознании отпечатались кадры – здоровяки глухо шлепаются на бронированные животы, выполняя команду. Но потом, опомнившись после безобидного «дзинь!» бутылки об асфальт, синхронно поворачивают стволы в сторону того, кто раскомандовался, не имея на то никаких полномочий…
Тот, что был ближе к Даниле, довернуть ствол не успел. Почти бесшумно прошелестевшая очередь из АО-44 прошила асфальт, заодно прихватив макушку защитного шлема амбала, поднимающегося с асфальта. Черные осколки бронестекла брызнули во все стороны – хотя, наверно, это было не только бронестекло. Кровь в сумерках тоже всегда кажется черной.
Автоматная трескотня разорвала воздух – это палили остальные стрелки. Но не зря Данила был обучен уворачиваться от летящих стрел. Пуля, конечно, быстрее стрелы, но суть одна – предугадать миг, когда стрелок отпустит тетиву или нажмет на спуск. И разведчик пока что предугадывал, вертясь по площадке как угорь на сковороде и огрызаясь очередями из обоих пистолетов. Его противники не умели угадывать момент выстрела, хотя двигались тоже быстро.
Но не быстрее пули…
Вот еще одного амбала очередь отбросила на мусорный бак, по которому тот медленно сполз вниз, суча ногами и закрашивая черными разводами надпись: «Для биологических отходов». Правда, и штанину Данилы на бедре резко рванула пуля. Только ли штанину? Потом разберемся, все равно в бою боли нет. Если что, боль придет потом. Сейчас есть только ты, твой враг и смерть, словно беспристрастный судья на ринге, сурово наказывающий более медлительного и неумелого.
Но противники Данилы, учтя преподанные уроки, теперь действовали более осторожно. Спрятавшись за укрытиями, они стреляли короткими очередями, отсекая разведчику путь к отступлению между развалинами и прижимая его к забору. При этом Данила успел разглядеть на плече одного из трупов закрепленную рифленую бомбу, которую предки называли «гранатой». Значит, убивать не хотят, хотели бы – давно закидали теми гранатами, судя по книгам и недавнему эпизоду на Москворецком мосту намного превышающими по результативности кустарные изделия жителей Кремля. Значит, живьем собрались взять.
Ну уж хренушки, родимые!
Данила криво усмехнулся. Сегодня хороший вечер для смерти. Если правы Хранители Веры, то Бог наверняка простит убиенному все прегрешения. А если же правы Говорящие с Мечами, то сейчас уже двое его врагов идут по небесному Пути Воина, расчищая ему дорогу. Так что умирать не страшно. Главное – как умереть…
Затвор правого пистолета слегка рванул кисть, зафиксировавшись в крайнем заднем положении. Пуст. Данила сунул его за ремень – времени перезаряжать оружие не было. Что ж, Снайпер, наверно, ругался бы, что его ученик практически расстался с боекомплектом, убив лишь двоих врагов. Но на то он и Снайпер, а нам ножом привычнее…
Так он и ринулся в атаку – в левой АО-44, длинный, как французский кремневый пистолет, а в правой – нож полковника Данилова, больше напоминающий прямой короткий меч. Говорящие с Мечами точно одобрили бы – тому, кто умер с мечом в руке, на небесном Пути Воина вообще не требуются провожатые…
