С такого расстояния бронестекло не выдержало и раскололось. Не иначе пуля, потеряв инерцию, ударилась о заднюю стенку шлема и отрикошетила внутрь головы, превратив мозг и кости черепа в кашу. Эта каша и плеснула на грудь автоматчика, как фарш из мясорубки.
Второй амбал вскинул свой автомат – и тут Данила осознал, что затворная рама пистолета застыла в крайнем заднем положении.
– На будущее считай выстрелы! – проревел Снайпер, словно затвор, передергивая рычаг переключения передач и вдавливая в пол педаль газа.
Грузовик прыгнул вперед, долбанув собакоголового бампером. Того швырнуло назад, а его оружие полетело в противоположную сторону. Вырванный из рук хозяина автомат прогрохотал по капоту и совсем уже было свалился вправо, в темноту, как Данила, ринувшись вперед и чуть не по пояс высунувшись из кабины, успел подхватить его за ремень.
– Ну ты циркач! – весело проорал Снайпер, бросая машину вдоль улицы… из дальнего, неосвещенного конца которой медленно выходили на свет черные фигуры.
Их было много, не меньше пары десятков. И они не спеша поднимали своё оружие. Спешить им было и вправду некуда – как некуда было деваться их жертвам. Продолжить движение вперед, таранить толпу автоматчиков – явное безумие. Еще мгновение – и машина превратится в решето. И если даже успеть набрать скорость, собакоголовые просто откачнутся вбок, прижмутся к стенам цехов и дополнительно прошьют очередями борта кабины. Назад – просто не успеть. Ведь для того чтобы ехать задом наперед, нужно сначала остановиться. А там, по краям толпы, двое амбалов уже неторопливо прилаживали на плечи трубы с тяжелым набалдашником на конце, похожим на наконечник копья. И что это такое, Данила знал, Снайпер ввел в курс дела, пока на складе грузили выбранное оружие. Даже дал подержать снаряженный гранатомет, до этого виденный только на картинке…
– Ви…ходите, – разнесся над улицей голос, усиленный мегафоном. – Ина…че мы уб…бить вас.
– Говорить сначала научись, шкаф безмозглый, – буркнул Снайпер, слегка притормозивший бег грузовика при виде толпы, но сейчас явно собирающийся повторить прыжок, до этого размазавший о бампер тело автоматчика.
– Покрошат ведь, – равнодушно сказал Данила, проверяя трофейный АК. Ему и вправду было все равно, покрошат или нет. Важно было, сколько он успеет взять с собой врагов. Может, гранату у напарника попросить? Ему-то кидать несподручно будет.
– Разрешаю очередями. В порядке исключения иногда можно, – сказал Снайпер, вновь оттягивая на себя рычаг с прозрачной шишечкой на конце, внутри которой какой-то большой мастер навечно замуровал крохотный цветок. Что за этим последует, Данила уже знал, видел, с какой скоростью Снайпер умеет комбинировать работу этого рычага и педалей и что после этих комбинаций выделывает машина. Попросить бы его научить, да теперь уже и смысла нет. Спасибо, хоть стрелять научил, сейчас пригодится. В последний раз.
Данила проверил переводчик огня. Так, стоит в среднем положении, стало быть, менять ничего не надо. Передернул затвор, проследил, как наружу, за окно вылетел патрон. Жаль, конечно, но без этого сейчас никак, хуже было бы, если б патрон был не дослан…
– Поехали, – прошептал Снайпер, передернув рычаг и резко продавив педали, будто сплясав на них чечетку.
Время замедлилось… Машина летела вперед по улице, словно стрела по направляющей арбалета. А навстречу ей несся рой огненных мух, в который затесались два крупных жука-мутанта, за которыми тянулся белый дымящийся след…
Такая вот картинка возникла перед глазами Данилы перед тем, как он выжал спусковой крючок. Теперь оставалось лишь удерживать автомат, живым, злобным зверем рвущийся из рук, и направлять его концентрированную ярость точно в гладкие овалы черных шлемов…
Он видел, как его выстрелы достигают цели и как пули со стальным сердечником сначала тыкаются в броню шлемов и нагрудников, как новорожденные слепые щенки в стену, а потом исторгают из себя тонкие стержни… Которые медленно, очень медленно прокалывают пуленепробиваемые стекла и кевларовые пластины и исчезают в телах автоматчиков, словно иглы в стогах сушеной травы.
И в то же время боковым зрением Данила видел, как пули и реактивные гранаты, посланные точно внутрь их кабины, достигнув невидимой границы на расстоянии двух-трех метров, круто меняют траекторию полета и вонзаются в стены цехов справа и слева от летящей вперед машины.
А потом были тяжелые удары бронированных тел о бампер, сотрясшие грузовик. И разлетающиеся в стороны тела тех, кто отпрыгнул в сторону, но все же не успел убраться с дороги. И брызги чужой крови на лице, хлестнувшей из пробитого пулей шлема, по которому вдобавок пришелся удар решеткой радиатора. И дорога. Длинная, черная, пустая дорога, уходящая вглубь Зоны, утонувшей в ночи…
Грузовик мчался на бешеной скорости. Встречный ветер бил в лицо, выстегивая из глаз невольные слезы. Немного ныло многострадальное плечо, но это все были мелочи. Главное – ушли, отбились, прорвались сквозь толпу бронированных шкафов. Как – до сих пор непонятно. Старики говорили, что случаются такие вот чудеса на войне с теми, кто твердо решил умереть именно сегодня, не выпустив из ладони рукояти меча. И в то же время шибко умного, кто в бою отсиживается за зубцами кремлевской стены и мечтает найти себе работенку поближе к кухне, обязательно найдет метательный диск боевого робота либо пращный камень, неприцельно, от нечего делать пущенный в сторону Кремля каким-нибудь нео, которому силы девать некуда.
Снайпер потрогал пальцем царапину на щеке и усмехнулся:
– Ну, повезло так повезло, – сказал он. – Прям как кто-то специально поставил в цеху этот грузовик смерти, заправил и провода заточил. Фантастика.
– Бывает, что жизнь круче любой фантастики, – философски заметил Данила, любивший полистать в библиотеке старые книги со страницами, во избежание порчи бережно покрытыми лаком. – У меня, например, такое впечатление, что в последний момент пули и заряды этих… гранатометов почему-то отклонились от грузовика.
– Всякое в жизни случается, – сказал Снайпер, притормаживая и заворачивая руль влево. – Но переигрывать не стоит. Личная удача, она как деньги или патроны – чем больше тратишь, тем быстрее заканчивается.
Слева чернели громады полуразрушенных заводских зданий. А справа развалины кончились и в свете взошедшей луны блеснул отблеск то ли воды, то ли каких-то технических отходов, заполнявших огромную яму, больше похожую на озеро. В версию насчет отходов верилось больше, так как запах со стороны котлована шел нестерпимый, словно он был заполнен давно протухшей кровью.
– То что надо, – сказал Снайпер, притормаживая. – Сейчас эти амбалы уже наверняка всю Зону на уши подняли, и до конечной точки нам не добраться. Так что вылезай, надо от грузовика избавляться. Думается мне, что второй раз из гранатометов они не промахнутся.
Данила неохотно повиновался. Старенький грузовик с печальными фарами было жаль. Хоть и не принадлежал разведчик к Говорящим с Мечами, считающим, что у каждого предмета есть свое ками, душа неживого, но машина спасла им жизнь. И вот, получается, отблагодарили спасителя… Так и в жизни часто бывает – сделавшего доброе дело вместо благодарности просто списывают как ненужную вещь, а то и топят в первом попавшемся болоте.
Снайпер почти с места разогнал грузовик до приличной скорости и за мгновение до того, как машина взлетела на гребень земляного отвала, выкатился из нее, будто шарик из детского духового ружья, – с ускорением, но плавно, грамотно приземлясь на ноги и уйдя в кувырок, гасящий инерцию падения.
Машина взлетела с земляного трамплина, на долю секунды зависла в воздухе – и, рухнув в котлован, почти мгновенно пошла ко дну. Разведчик видел, как маслянистое содержимое ямы сомкнуло свои щупальца над кабиной – наверно, так же поглотил бы его тело осьминог, если бы не нож полковника Данилова.
Снайпер же пробежал мимо разведчика, бросив на ходу:
– Не тормози, напарник! Беги за мной, пока собакоголовые нас здесь не прихватили.
И Данила побежал. А что еще оставалось делать? Похоже было, что Снайпер родился в этих развалинах – так уверенно он двигался среди гор мусора и битого кирпича. Наверняка что-то такое было в его биографии, позволяющее сейчас принимать решения на ходу. Разведчик вынужден был признать – окажись он здесь один, давно бы уже бронированные амбалы обеспечили ему скорый переход в лучший из миров.
