— Эт-т хорошо, — сказал Стас, сливая молоко из пакета и ссыпая розовый порошок из черного ведра в большой кувшин, извлеченный из бара. — Ну, сожгли — и чего?
— Палатку ту на меня повесили. Мол, я драку учинил, людей не уважил, из-за меня и сожгли.
— Так, — кивнул Стас. Он водрузил кувшин на подставку и нажал кнопку. Внутри кувшина завертелся розовый смерч. — Все правильно. Потом, небось, морду набили и на бабки поставили.
— И сестру забрали. Сказали, деньги вернешь — сестру обратно получишь.
— Сестру — это плохо.
Стас внимательно следил за смерчем внутри кувшина. И вдруг резко перевел взгляд на Витька. Сейчас у него и у сидящей рядом пантеры были одинаковые глаза.
— А ты куда смотрел, когда сестру уводили?
— Никуда я не смотрел! — взвился Витек. — Домой пришел — ее нету. И вообще неясно, почему это на меня всех собак навесили?! Это ты ж их там в палатке всех отлупил!
— А ты хотел, чтоб на меня навесили? — изумился Стас.
И расхохотался.
Смеялся он с полминуты, громко и от души, аж слезы на глазах выступили. Витек сидел, смотрел на веселящегося хозяина клуба и тихо свирипел, мучаясь выбором — надеть сейчас на голову Стаса пластмассовый кувшин с розовым торнадо внутри или просто встать и уйти.
Стас отсмеялся, вытер слезы, взглянул на Витька и, стерев улыбку с лица, посоветовал:
— Ты о последствиях подумай.
— О каких последствиях? — выдавил из себя Витек.
— Того, что ты собирался сейчас сделать. И, кстати, на будущее учти — в разборках между лохами и нелохами отвечают лохи. А в контексте данной проблемы ты для тех побитых друзей и для их хозяев — лох стопроцентный, с которого и спрос. А вот с меня спросить за что-то в этом городе любому крутому мэну будет весьма затруднительно.
Стас оторвал свой гипнотический взгляд от глаз Витька и снова занялся блендером. А Витьку вдруг как-то резко расхотелось злиться, драться и гордо уходить. Словно Стас своим взглядом высосал из него всю злобу. Чудеса…
— И много денег хотят? — как ни в чем не бывало спросил Стас.
— Двести тысяч, — хмуро ответствовал Витек. — Сто восемьдесят плюс наша квартира.
Стас присвистнул.
— Я так понимаю, двести тысяч не рублей… Так. Кстати, тот сарай вместе со всем барахлом внутри от силы полтинник стоил. И как хозяина звать?
— Саид.
— A-а, понятно, — скучно протянул Стас.
Он выключил блендер, разлил по здоровенным стаканам розовую жидкость, бросил в стаканы по соломинке и один из них протянул Витьку.
— Пробуй.
— А это чего такое? — осторожно спросил Витек.
— Протеин с молоком и клубникой.
— Проте… что?
— Белок. Основная пища культуристов. Про клубнику, я думаю, ты уже слышал.
«Издевается, гад, — подумал Витек, принимая стакан. — Хрен с тобой, издевайся. Мне б свои проблемы решить, а там гори синим пламенем и ты, и протеин твой».
— Ну, и чего ты от меня хочешь?
«Вот тебе и раз…»
— Ну… это… Сестру вернуть хочу.
Стас задумчиво помешивал соломинкой свой коктейль.
— Сестру — это хорошо, — медленно произнес он. — Человек должен потворствовать своим желаниям. Только знаешь что, Витек, давай так. Сейчас ты мне четко и без всяких экивоков обозначишь, чего ты больше всего хочешь от жизни на данный момент времени в данной точке пространства.
Витек подивился такой резкой метаморфозе. Только что был Стас этакий бандит — мафиози местного масштаба по лексикону и по повадкам — и вот, на тебе, «в данной точке пространства…»
Удивился, а потом призадумался.
А действительно, какое оно, это самое сильное желание?
Ухмыляющаяся личина Саида нарисовалась в воображении.
Витек скрипнул зубами. При воспоминании о Саиде потухшая под взглядом Стаса злость вернулась мгновенно.
— Грохнуть бы его на фиг, чтоб землю не коптил.
— Кого?
— Саида.
— Нормальное желание нормального человека, — пожал плечами Стас. После чего отставил в сторону свой стакан, порылся в баре и, вытащив оттуда необычной формы револьвер, положил его рядом с блендером. Потом покопался еще и присовокупил к револьверу два пластмассовых цилиндра с пулями.
— Иди и грохни, — спокойно сказал он.
Витек чуть стакан не выронил. Густой протеин застрял в горле.
— Это… как? Это… я?
— А кто ж еще будет твои проблемы разгребать? — удивился Стас. — У всех сейчас своей головной боли по горло. Я тебе помогаю потому, что некоторым образом к этой истории имею отношение. Помог тебе раз, вот, помогаю и второй. Чем могу.
Витек тупо смотрел на револьвер. Не то чтобы ему не приходилось видеть оружия. В армии насмотрелся по самое «не хочу». Он медленно вникал в то, что предлагалось ему сейчас этим оружием сделать.
— Я не возьму.
— Не бери, — хмыкнул Стас, протягивая руку к оружию. — Тебе квартиру когда отдавать? Или отдал уже?
— Нет еще, — буркнул Витек.
— Значит, скоро отдашь. Ничего страшного. А остальные деньги отработаешь когда-нибудь. Может быть. Каким-нибудь местом. Или сестра отработает. Всеми местами сразу.
— Я передумал, — сказал Витек.
— Твое право.
Стас протянул Витьку оружие.
— Револьвер роскошный, эксклюзивный. Главное — надежный. Французский «Лефоше». Несерийный, сделан по индивидуальному заказу. Кастетные накладки на стволе и рукояти. А вот тут нажимаешь — из рукоятки стилет выскакивает.
Револьвер холодил ладонь. Пальцы, словно в капканы, легли в отверстия кастетной накладки.
— Сомневаешься? — хмыкнул Стас, катая донышко своего стакана по крышке бара. — Это нормально. Это инстинкт самосохранения. То есть каждая тварь на свете жить хочет и, соответственно, не хочет делать того, что подвергает ее жизнь опасности. Но на самом деле это «не хочу» полнейшая туфта и томление духа. И на эту тему хорошая легенда есть.
«Мне сейчас только сказок не хватало», — подумал Витек. Но Стас его мнением интересоваться и не думал, и потому Витьку ничего не оставалось, как слушать, потягивая через соломинку из стакана вязкую жидкость, непривычную ни запахом, ни вкусом, ни с виду.
— Жил черт-те когда царь Ксеркс, и задумал он поход против греков, кажется. Собрал тот Ксеркс под это дело нереальное войско. Вышел утром из палатки — а она на холме стояла — и аж сам прибалдел малехо. Народу под холмом — море, до горизонта земли не видать, все люди. И тут ему в голову мысль пришла, что через сто лет ни одного человека из этого моря по-любому в живых не будет.
Стас замолчал.
— И чего? — глухо подал голос Витек, не отрывая взгляда от смертоносной игрушки, удобно угнездившейся в ладони.
