упал прямо на месте и какими-то змеиными движениями попытался зарыться в заботливо разрыхленную садовниками и оттого не промерзшую землю парка; а кто-то, не мудрствуя лукаво, ответил тем же, метнув в свою очередь гранату в сторону нападающих.
Гранаты взорвались почти одновременно.
Что-то мощно бумкнуло в капот «Волги».
— Идиоты, — хмыкнул Стас. — Не террористы, а как есть, мартышки с гранатами. Кто ж в ближнем бою оборонительной «лимонкой» кидается? У нее ж радиус разлета осколков двести метров. Эдак и своих, и чужих посечет в бастурму.
Водитель «Волги» словно очнулся от ступора. Трясущейся рукой он повернул ключ в замке зажигания.
— Э, погоди, — остановил его руку Стас и мягким движением отобрал ключи. — Так какой у тебя ключ от багажника-то?..
Водитель заметно трясущейся рукой ткнул в один из ключей, торчащий из связки.
— Говоришь, в Приднестровье воевал? — хмыкнул Стас. — Что-то не похоже.
Он открыл дверь, вышел из машины, неторопливо обошел «Волгу» и отпер багажник, внутри которого лежало что-то длинное, завернутое в серую шелковую ткань. Стас развернул сверток.
Внутри свертка лежало белое кимоно, запятнанное мелкими крапинками крови убитого самурая, и два фамильных меча работы средневекового мастера Сигэтаки из Эдо.
Стас вынул из багажника короткий меч, задумчиво провел ладонью по ножнам — и положил обратно. Потом снял с себя пальто и фирменный пиджак и небрежно бросил их на заднее сиденье «Волги», оставшись в белой шелковой рубашке.
— Думаю, обойдемся без кимоно, — пробормотал он себе под нос, поводя могучими плечами, словно разминаясь перед тем, как взять штангу на бицепс.
Но взял он не штангу.
Длинный меч привычно лег в ладони. Стас на треть вынул из ножен клинок, задержал на секунду взгляд на чеканном изображении дракона, сжимающего в одной из когтистых лап драгоценный камень, после чего вложил меч обратно и, распустив шнур на ножнах, отработанным движением привязал катану себе за спину.
— Древние самураи меня бы не поняли,[8] — тихо сказал он, захлопнув багажник и привычно касаясь рукояти, выглядывающей из-за левого плеча. — Впрочем, с ниндзя у них порой было хроническое взаимное непонимание.
После чего он неторопливо опустился на одно колено и закрыл глаза. Пальцы его рук сплелись в загадочную фигуру.
Водитель «Волги» ошарашенно смотрел то на странного пассажира, который, стоя в странной позе средневекового рыцаря с закрытыми глазами, что-то быстро шептал на непонятном языке, то на высокого террориста, который, отплевываясь и вытирая рукавом грязь с лица, поднимался на ноги.
Напарнику высокого террориста повезло меньше. Он так и остался лежать лицом в грязи. Из его шеи торчало вышедшее наружу окровавленное острие стального шипа, направленный веер которых выбросила из себя японская граната.
Высокий осмотрелся. Внутри «ленд крузера» валялись пулеметчик и водитель, оба утыканные этими шипами, словно пара дикобразов.
Но охранникам тоже не повезло. Граната «Ф-1», брошенная рукой воина Аллаха, прошедшего не одну локальную войну, взорвалась в самом центре отряда. От смертоносных осколков не спасся никто.
Несколько стальных шипов до половины вошли в броню «мерседеса», но, не сумев ее пробить, засели в ней, словно занозы в шкуре носорога.
— Вах!!! — сказал высокий и осторожно постучал по бронированно-тонированному стеклу стволом пистолета.
Стекло опустилось. Высокий что-то сказал внутрь салона на своем языке, жестикулируя никелированным стволом. Потом этим же стволом он указал на «Волгу».
— Это… слышь, браток, — шепотом крикнул водитель «Волги», повернув голову в сторону Стаса. — Ты кончай молиться, а? Отдай ключи и поехали уже. Они же сейчас свидетелей мочить начнут!
Стас словно не слышал. Его глаза оставались закрытыми, лишь сплетенные пальцы рук изменили положение. Сейчас они напоминали узкую пасть мифического дракона, ощерившегося навстречу высокому террористу.
А тем временем дверцы «мерседеса» открылись.
Из машины вышли два бородатых человека, осмотрели поле битвы и не спеша направились к «Волге». По пути они, заведя руки под полы модных пиджаков, достали сверкающие заказной отделкой дорогие пистолеты с удлиненными стволами, проверили обоймы и передернули затворы. После чего смертоносные машинки повисли в их расслабленных руках стволами вниз, мерно покачиваясь в такт шагам, словно длинные блестящие маятники. Высокий, продолжая отплевываться и выковыривать из усов грязь, замыкал шествие.
Водитель «Волги» выматерился и, так и не дождавшись от Стаса ключей, выпрыгнул из машины и бросился бежать. Но рука одного из бородачей слегка согнулась в локте, и пистолет, выплюнув пулю, снова повис стволом вниз.
Бородач выстрелил не целясь, но пуля ударила точно в затылок бегущего человека. Водитель как подкошенный упал лицом вниз…
От выстрела Стас словно проснулся. Но не звук потревожил его.
Звука он не слышал. Он кожей, нервами, всем своим телом почувствовал колебание воздуха, разрезаемого пулей. Сейчас троица убийц была скрыта от него капотом машины, но он странным образом ощущал их шаги, ощущал пространство, раздвигаемое горячими телами, и сквозь металл машины отчетливо видел размытые контуры движущихся фигур и их почти материальные мысли, сосредоточенные на правых руках, сжимающих оружие.
Сейчас Стаса от них отделяло около двадцати метров, но этого расстояния было более чем достаточно.
Он начал движение.
Пространство легко подчинялось ему, послушно пропуская через себя его тело. Да сейчас он и был им — пространством, сутью этого мира, растворенной в мироздании и двигающейся в соответствии с ее законами, не подчиняясь странным условностям, которые зачем-то придумали для себя люди.
Три вооруженных человека остановились одновременно. Их, прошедших не одну войну, трудно было удивить чем-либо. Но то, что они видели сейчас, выходило за рамки привычного.
К ним с невероятной скоростью, будто бы и не касаясь земли ногами, несся смазанный человеческий контур.
На миг они впали в замешательство. Но закон войны прост и безыскусен: если тебе чего-то непонятно — стреляй, а потом разберешься, что к чему.
И они стали стрелять.
Но контур, немыслимым образом обтекая линии выстрелов, продолжал приближаться…
Это было просто. Движения людей были замедленными и предсказуемыми. Древние японские воины запросто отбивали руками стрелы, пущенные в них пятью лучниками одновременно. А это было намного сложнее, чем, сместившись в сторону, уйти от пули. Ведь очень трудно предугадать практически незаметное движение пальцев лучника, когда он отпускает натянутую тетиву. Движение указательного пальца, нажимающего на спуск, всегда видно отчетливо.
К тому же этому движению предшествует масса других. Рука приподнимается вверх, ствол совмещается с целью, потом мозг посылает дополнительный импульс, по предплечью стреляющего проходит волна и, наконец, палец долго, слишком долго давит на спусковой крючок.
Сейчас Стас наблюдал последовательность этих движений, и ему было даже немного весело. Он приближался, а стволы дергались и все чаще посылали пули мимо цели. От таких пуль Стас даже не уворачивался, и они, прорвав рубашку и коснувшись его тела своим горячим дыханием, уносились прочь, в пустоту.
Он приблизился к врагам на расстояние удара. Он мог бы уничтожить их голыми руками, но меч за его
