Ничего…
Красный фонарь все так же висел у входа, и не было рядом с ним даже намека на клок тумана, струйку дыма или облако в форме женской фигуры.
Да и откуда взяться туману или облаку в подземной пещере?
Спины Виктора коснулись маленькие жесткие ладони.
– Иногда одного раза бывает достаточно, – произнес тот же голос. – Я видела, как ты дерешься, и поняла, что у тебя есть чему поучиться. Лежи, не дергайся и не ори. Мазь заживляет быстро, но будет немного больно. Ничего, потерпишь – ты же как-никак синоби.
Несмотря на рекомендацию, Виктор все-таки повернул голову.
Точно. Та самая девчонка-спецназовка…
Но не в бронекостюме. И даже не в камуфляже. А натурально в чем мать родила!
Виктор успел отметить маленькую упругую грудь, плоский живот, не по-женски мускулистые руки и довольно миловидное личико, которое нисколько не портил тонкий белый шрам, пересекавший левую щеку. Однако долго любоваться ночной посетительницей ему не дали.
– Чего уставился? – поинтересовалась спецназовка. – Голой бабы не видел?
– Видел, – признался Виктор. – Недавно.
– Тоже спину мазала?
– Мазала… Так что сейчас что-то типа дежавю.
«И кто меня в таких случаях за язык тянет? Сейчас плюнет на макушку и уйдет… Если не треснет по ней чем-нибудь тяжелым».
Не плюнула. И не треснула. Только сказала равнодушно:
– Ну, если ничего нового не увидел, тогда башку отверни и лежи, балдей.
Виктор повиновался. Правда «балдежом» назвать последующий процесс было затруднительно.
Спецназовка старательно стала втирать ему в спину что-то на редкость вонючее. Которое вдруг зажгло так, словно между лопаток вывалили ведро раскаленных углей.
Виктора от неожиданности слегка скрючило.
– А еще синоби, – фыркнула девчонка с японским именем.
– Слушай, снежный ребенок[59], а нельзя ли немного понежнее? – взорвался Виктор.
– Понежнее можно. Попозже, – сказала Юкико. И принялась втирать мазь с удвоенной силой, словно намереваясь спустить с него татуированную кожу.
«А, наплевать, – решил Виктор. – Пусть делает что хочет. Сейчас важно другое – зачем колдунья- эсэсовка организовала сеанс ментальной связи – если он мне, конечно, не привиделся? Неужели правда хотела предупредить? Или кто-то очень не хочет, чтобы я проник в Черный Донжон? Но кто кроме си-хана и меня знает о плане. Неужели сихан…»
Додумать мысль ему не дали. На спину ему шлепнулось что-то прохладное, тут же закрепленное на ребрах полосками пластыря.
– Переворачивайся, – сказала Юкико.
– Зачем? – осторожно поинтересовался Виктор. – Голого мужика не видела?
– Видела, и не одного. Только толку от них никакого.
– А какой толк нужен? – спросил Виктор, осторожно переворачиваясь.
В тусклом свете фонаря разгоряченное белое тело пещерной амазонки смотрелось завораживающе.
Мелкие капли пота, покрывавшие ее кожу, сверкали, словно алмазы.
– Известно какой, – ответила спецназовка, решительно берясь за самый важный орган Виктора, словно за рукоять боевого ножа. – У нас тут на материке у баб одна проблема. Демографическая. То ли радиоактивных ископаемых больно много, то ли еще по какой причине, но детишек рождается все меньше и меньше. Что у нас, что у эсэсовок, хоть те и таблетки пьют, и в экранированных бункерах отсиживаются.
– А я, стало быть, типа племенного быка, – выдохнул Виктор. Оказывается, жесткие ладони «снежного ребенка» могли быть на удивление нежными.
– Ничего страшного, не помрешь, – сказала Юкико, наклоняясь над ним.
Ковер глушил шаги. Подошвы сапог утопали в глубоком ворсе. В оглушающей тишине коридора тренированный слух штурмбаннфюрера мог различить шуршание потревоженных им ворсинок, напоминающее шелест, издаваемый ползущей в траве змеей.
Невидимые змеи шелестели под ногами. Платиновые драконы, сжимающие в лапах украшенные свастиками мечи, скалились с высоченных зеркальных стен. И прохладной гадюкой шевелилась в голове единственная мысль: «Что теперь будет?»
Фюрер убит. И что после этого ждет Новую Швабию? Уже сейчас многочисленные спецслужбы Четвертого Рейха готовы вцепиться друг другу в глотку в надежде захватить власть…
Остается только гадать о недалеком будущем подземного мира. Война друг с другом в глубоких лабиринтах ледового материка? Выход на поверхность и официальное рождение нового государства? Или то, о чем твердили многие, – Третья мировая война?
Нереальные, сюрреалистические интерьеры рейхсканцелярии подавляли того, кто шел длинной дорогой к Кабинету. Практически сразу после Нюрнбергского процесса по личному приказу фюрера Новой Швабии в берлинской тюрьме Шпандау произошел обмен одного человека на другого. Из одиночной камеры исчез гениальный архитектор, по совместительству – бывший министр вооружений и военной промышленности Третьего Рейха Альберт Шпеер. А на его место был помещен банальный двойник, прошедший процедуру чистки памяти, рецепт которой привезла еще в тридцать первом году из Тибета знаменитая экспедиция Эрнста Шеффера. Позже она была поставлена на поток вследствие своей простоты и эффективности – двойник до конца жизни был уверен, что он именно тот, кем считают его окружающие.
Рейхсканцелярия, разрушенная победителями в сорок пятом году, была полностью восстановлена в антарктическом Новом Берлине. Правда, интерьеры несколько изменились – как-никак, новый фюрер был учеником великого мастера ниндзюцу. Потому имперские орлы на стенах со свастиками в когтях последовательно чередовались с такими же свастиконосными драконами.
Но в остальном все осталось без изменений. От отшлифованных до зеркального блеска каменных стен веяло холодом склепа – помещения общего пользования специально не отапливались. Архитектурная гигантомания безумного гения сохранилась и приумножилась – нереальной высоты потолки терялись в темноте, давившей на человека, словно могильная плита. И всюду камень, благодаря которому вместо веса и фактуры естественных материалов возникает ощущение отсутствия реальности, усугубляемое идеальной геометрией гигантских помещений. Все вместе это создавало концентрированный, мистический образ власти, подавляющей личность того, кто рискнул войти в ее чертоги…
Ковер кончился.
Впереди был длинный коридор со знаменитым зеркальным полом, в конце которого возвышались двустворчатые дубовые двери пятиметровой высоты.
Путь к Кабинету.
Который обычные люди проходят, балансируя на скользком полу и теряя последние остатки уверенности в себе.
Но штурмбаннфюрер не был обычным человеком. Хотя пока что оставался им. Далеко не каждому из высших чинов СС выпадала высокая честь стать бессмертным. Путь от человека до бессмертного надо было еще пройти. И слишком многие на пути к вожделенному бессмертию находили смерть.
Многие – но не штурмбаннфюрер элитного подразделения «Бранденбург» Генрих Рауде, не раз смотревший в пустые глазницы смерти. Он одолеет этот путь уверенным шагом воина, тренированного в традициях нинпо. Так же, как и путь по этому скользкому коридору.
Для того чтобы пройти по отполированной словно зеркало поверхности камня, надо самому стать камнем…
Генрих мысленно сместил вниз, к полу центр тяжести тела. Подошвы моментально стали свинцовыми.
