спортивная модель, стояла в нескольких метрах от входной двери. Передние фары горели, и боковая дверца водителя была распахнута. Габриель услышал, как звенит предупреждающий сигнал: ключи были в зажигании. Габриель подобрался к машине, вынул ключи и бросил их в темноту.
Он пересек поляну и пошел вниз с горы. Шагать в тяжелых сапогах по глубокому снегу было тяжело, как в кошмарном сне. Холодный воздух щипал горло. Габриель собирался перелезть через калитку, но, повернув последний раз, увидел, что калитка открыта. У его машины стоял мужчина и светил фонариком в окно.
Габриель не испугался встречи: вот если бы их было двое – это уже другое дело. И он решил пойти в наступление до того, как тот, что в доме, спустится с горы. Кинулся бежать и закричал по-немецки:
– Эй, вы! Что вы там делаете с моей машиной?
Мужчина обернулся и направил фонарик на Габриеля. Он не сделал никакого движения, которое можно было бы истолковать как намерение выхватить револьвер. Габриель продолжал бежать, изображая из себя возмущенного автомобилиста, к чьей машине кто-то подошел. Он вытащил из кармана пальто свой фонарик и направил луч на лицо мужчины.
В последнюю секунду незнакомец размахнулся, и удар пришелся в толстое пальто. Габриель чуть не выпустил фонарик и ногой сильно ударил мужчину под колено. Тот взвыл от боли, а Габриель шагнул назад, легко избежав ответного удара и стараясь не оступиться в снегу. Его противник был крупный мужчина, футов на шесть выше Габриеля и по крайней мере фунтов на пятьдесят тяжелее. Если бы столкновение перешло в борьбу, исход матча мог быть под вопросом.
Мужчина снова замахнулся – удар наотмашь пришелся по подбородку Габриеля. При этом мужчина потерял равновесие, а Габриель схватил его за руку и шагнул ближе. Он дважды ударил мужчину локтем в челюсть, и мужчина рухнул в снег. Габриель для верности ударил его фонариком по голове, и мужчина потерял сознание.
Габриель оглянулся и увидел, что на дороге никого нет. Он расстегнул молнию на куртке мужчины и стал искать бумажник. Наконец нашел его во внутреннем нагрудном кармане. В нем была бляха с фамилией. Фамилия не интересовала Габриеля, а вот организация – да. Мужчина, лежавший без сознания в снегу, был офицером полиции.
Габриель продолжил обыск и нашел в нагрудном кармашке пиджака полицейский блокнотик в кожаном переплете. На первой странице по-детски печатными буквами был записан регистрационный номер машины, арендованной Габриелем.
10
На другое утро, вернувшись в Вену, Габриель сделал два телефонных звонка. Первый был сделан по номеру в израильском посольстве. Он назвался Клуге – это было одним из его многочисленных телефонных имен – и сказал, что звонит, подтверждая, что придет на встречу с мистером Рубиным из Консульского отдела.
Через мгновение голос на другом конце провода произнес:
– На ступенях Прункзаале. Вы знаете, где это?
Габриель не без раздражения сказал, что, конечно, знает, и голос добавил:
– В десять часов.
Габриель отключился. Второй звонок был сделан на квартиру Макса Клайна во Втором округе. К телефону никто не подошел. Габриель повесил трубку и задумался, где может быть Клайн.
До встречи с курьером у него было полтора часа. Он решил продуктивно использовать время и избавиться от арендованной машины. Действовать надо было осторожно. Габриель забрал у офицера служебный блокнот. Если полицейский, придя в себя, случайно вспомнит регистрационный номер, ему понадобится всего несколько минут, чтобы узнать, в каком агентстве в Вене была взята машина и что брал ее израильтянин по имени Гидеон Аргов.
Габриель переехал через Дунай и покрутил вокруг современного комплекса Организации Объединенных Наций, выискивая, где бы припарковать машину. Он нашел место в пяти минутах ходьбы от станции метро и встал там. Поднял капот и ослабил идущие от батарей провода, затем сел за руль и повернул ключ зажигания. Молчок. Тогда он опустил капот и ушел.
Из телефонной будки на станции метро он позвонил в контору по аренде машин и сообщил, что машина их сломалась и им надо ее забрать. Он позволил себе произнести это с оттенком возмущения, и служащий на другом конце провода принялся извиняться. Ничто в его голосе не указывало на то, что полиция обращалась в компанию по поводу ограбления, произошедшего накануне вечером в Зальцкаммергуте.
Габриель повесил трубку, как раз когда к платформе подошел поезд, и сел в последний вагон. Полчаса спустя он уже шагал по площади Йозефплац. Австрийская национальная библиотека, более известная как Прункзааль, находилась на южной стороне площади – это было большое здание в стиле барокко, блестевшее под ярким зимним солнцем. Человек из посольства дожидался на ступенях. На нем был макинтош с шарфом, обмотанным вокруг горла, в правой руке он держал кожаный «дипломат». Он заметил Габриеля и быстро отвел взгляд в сторону. Они знали друг друга. Его звали Бен-Авраам.
Габриель прошел мимо него и вошел во внушительный главный зал библиотеки. Посмотрел через плечо. Бен-Авраам незаметно следовал за ним. Поднявшись на второй этаж в читальный зал, они сели за один стол. Габриель передал Бен-Аврааму весь материал, какой собрал со времени своего приезда в Австрию: досье, полученное от Ренате Хофманн, часы и кольцо, взятые из шкафа Людвига Фогеля, фотографию, хранившуюся в Библии. Бен-Авраам сунул все это в свой «дипломат», затем посмотрел на Габриеля: мол, что ему с этим делать?
– Есть дневной рейс компании «Эль-Аль». Убедитесь, что эти вещи улетят на самолете.
Бен-Авраам кивнул.
– А получатель на бульваре Царя Саула?
– Это отправляется не на бульвар Царя Саула.
Бен-Авраам многозначительно приподнял бровь.
– Компания «Эль-Аль» не обслуживает частных лиц. Вы знаете правила. Все проходит через штаб.
– Не это, – сказал Габриель, кивнув на «дипломат», стоявший у ног Бен-Авраама. – Это идет Старику.
Бен-Авраам сложил руки и уставился на пустой стол – этакий гроссмейстер, раздумывающий над следующим ходом. Габриель поставил его в сложное положение. Следует ли ему нарушить мелочную установку Конторы и рискнуть навлечь на себя гнев Льва, который обожал требовать выполнения этих мелочных установок, или следует оказать небольшую услугу Габриелю Аллону и Ари Шамрону? Размышления Бен-Авраама длились недолго. Габриель и не ожидал другого. Лев был не из тех, кто внушал преданность рядовым сотрудникам. Лев был временщиком, а Шамрон был Memuneh, Memuneh же был вечен.
– А Старик знает, что это должно прийти? – спросил Бен-Авраам.
Габриель отрицательно покачал головой. Он назвал номер телефона в Иерусалиме и велел Бен- Аврааму позвонить по нему и сказать человеку на другом конце провода, чтобы они ждали пакет от компании «Эль-Аль».
– Не удивляйтесь, – предупредил он Бен-Авраама, – если в ответ вам назовут «Рекламации за период войны и справки».
Глаза Бен-Авраама вспыхнули, словно он разгадал, чем занимается Габриель, и готов был контратаковать.
– Лавон, – прошептал Бен-Авраам, – вы расследуете взрыв. Какого черта, почему никто не потрудился проинформировать резидентуру?
Габриель взглянул на свои часы.
– Вам пора, – сказал он, как бы отпуская Бен-Авраама. – А то в это время дня транспортные потоки
