Оруженосец

великого певца было мало весёлых песен.

— Он был эльф? — спросил Гарав. Эйнор кивнул.

— Нолдо. Сын великого Феанора, сам великий воин и великий певец. Спеть ещё?

— Да! — мальчишки выкрикнули это в один голос. Эйнор засмеялся, но тут же посерьёзнел…

 _Словно_птицы_на_небе_летят_облака_
 _Над_безмолвной_морскою_волной…_
 _А_когда–то,_с_поры_той_минули_века,_
 _Белый_Град_здесь_стоял_над_скалой._
 _В_шуме_ветра_над_морем_звучит_—_«Нуменор!»_—_
 _Твое_имя_осталось_в_веках…_
 _Но_под_синей_волной_скрылись_крыши_дворцов,_
 _Их_колонны_рассыпались_в_прах…_
 _Слишком_дорого_стоит_от_смерти_уйти_—_
 _Не_вернулись_домой_моряки,_
 _Только_остров_белеет_на_Дальнем_Пути,_
 _И_обломки_колонн_—_как_клыки…_[37]

— Ну что ты поёшь такие грустные? — огорчённо спросил Фередир и чуть пришпорил коня. Эйнор улыбнулся:

— Спой весёлую.

— Ну, не знаю, весёлую или нет, но точно пободрей спою! — задиристо отозвался Фередир. Подбоченился в седле (Гарав поёрзал, теснясь).

 _—_Я_искал_Границу_Бури_—_
 _А_у_бури_нет_границ…_
 _И_с_тех_пор_мой_корабль_танцует_
 _Под_настойчивый_ветра_свист._
 _Белой_чайкою_рвется_парус,_
 _Где_ты_был_—_там_тебя_уж_нет…_
 _Даже_имени_не_осталось_
 _У_осколка_древних_легенд._
 _И_с_тех_пор_меня_мотает_
 _По_морям,_городам_и_войнам._
 _Память_льдинкой_в_ладони_тает–_
 _И_нет_силы_крикнуть:_«Довольно!»_
 _В_многих_знаниях_—_много_горя,_
 _Я_—_воистину_Черный_Вестник,_
 _Я_играю_чужой_судьбою_
 _С_оголтелою_бурей_вместе!_

Фередир присвистнул — без пальцев, но громко — и продолжал:

 _Но_тебя_ничто_не_удержит,_
 _Если_ветер_—_твоя_стихия._
 _Если_в_сердце_живет_надежда–_
 _Объяснюсь_ей_тогда_в_любви_я._
 _У_любви_—_очертанья_бури,_
 _Ну,_а_буря_границ_не_знает…_
 _Это_все,_что_еще_могу_я,_
 _Это_все,_что_меня_спасает._
 _Снова_поутру_—_стылый_ветер,_
 _Для_меня_это_—_просто_будни,_
 _И_в_каком_я_сегодня_веке–_
 _Я_узнаю_только_к_полудню._
 _Я,_нашедший_Границу_Бури,_
 _Что_границ_не_имеет_вовсе,_
 _Листопадом_в_окне_любуюсь._
 _Снова_осень,_поздняя_осень…_[38]

— Спой ты, Гарав, — предложил Фередир, едва умолкнув.

— Я не умею, — покачал головой Гарав. — Совсем. Честно. Слушать люблю и… — он чуть не сказал «…и стихи сочинять», но — не сказал. — И стихи читать.

— И ещё много чего не умеешь, — заметил Эйнор. — Поразительно. Ну ладно, ты потерял память. Но уж тогда бы до конца!!! А то вот как жрать — ты помнишь, но при этом забыл, как седлать коня.

— Я из крестьян, — ответил Гарав «предположительным» тоном. — Коней видел только в запряжке. Может, у нас вообще на быках пашут? Не помню.

— Ну, честно сказать, что ты из просто крестьян — не похоже, — уже без смеха продолжал рыцарь. — Тебя учили владеть мечом, причём учили неплохо. У тебя получается.

— Угу, — буркнул Гарав. — Я заметил, когда с тобой дрался. Неплохо. Просто офигеть как замечательно у меня получалось.

— Это ничего не значит, — ответил Эйнор почти равнодушно, без малейшего хвастовства и не обращая внимания на слово «офигеть». — С мечом в Кардолане меня могут одолеть два человека. И всё… Хотя коней ты, похоже, и правда видел только в запряжке. И практически не умеешь пользоваться щитом.

— Навстречу, — подал голос Фередир, всё это время не перестававший наблюдать за обстановкой.

По тракту навстречу неспешно рысил конный отряд. Впереди скакали два рыцаря, следом — полдесятка оруженосцев, а дальше — десятка три конных латников. Флажки, плащи и накидки воинов украшали острые шестиконечные звёзды Артедайна. Все воины были в полном доспехе — и двойная конная колонна проскочила мимо подавшихся к обочине путников в молчании, лишь головы обоих рыцарей — непокрытые, шлемы держались на луках сёдел — одновременно повернулись к троице путешественников. Гарав запомнил мрачные бледные лица, сильно напоминавшие лицо Эйнора в моменты раздражения — только старше и суровей. Похоже было, что эти люди никогда в жизни не улыбались, а Эйнор умел даже смеяться.

— Скачут к мосту через Буйную, — сказал Фередир, играя поводьями. — Из Эмон Сул.

— Эмон Сул — это развалины на горе? — вспомнил Гарав. Фередир удивился:

— Почему развалины? Это и есть гора. А на ней — сторожевая башня. Кстати, гора наша, кардоланская. Но дозоры там держат вместе с Артедайном.

— С 1356 года, — сказал Эйнор. — До этого было много крови.

— С кем воевали? — поинтересовался Гарав. Эйнор криво усмехнулся:

— Сами с собой… Артедайн, Кардолан и Рудаур сражались из–за Эмон Сул и Палантира на ней.