«хангарские выжлоки под сапогом у наших князей были, ходили мы и за горы, и за лес в их города и степи». Бранка всегда говорила «мы», даже если речь шла о событиях тысячелетней давности, бессознательно не отделяя себя от народа вообще во все времена его истории. Данванов она боялась — как боятся не людей, а злых духов, обладающих сокрушительным могуществом, хоть и смертных. О кочевниках-анласах с северо- запада знала немного, но в целом говорила хорошо, хотя и несколько свысока, уточняя, что они «дикие люди, ездят верхом и не строят домов, как положено». Олег не понял, «не строят, как положено» — это не строят вообще или не строят, как славяне? Очень неодобрительно отзывалась она о племенах Серого Медведя и Орла — но тут, как смог разобраться Олег, речь шла о самой настоящей (и обычной для этих мест, насколько он смог понять с неудовольствием и удивлением) кровной мести, корнями уходящие в дальние дали истории. Троюродного брата и дядю Бранки убили Серые Медведи, старшего родного брата — Орлы. Но Олег заключил, что и племя Бранки — Рыси — были отнюдь не без греха.
Из того, что говорила Бранка, можно было понять, что горцы живут чем-то вроде шотландских кланов — или, что менее известно, но более точно — черногорских задруг. Руководит племенем Сход Бойров — глав родов, а особо важные решения принимает Сход Мужчин. Есть и князь, но он лишь водит в походы дружину и ополчение. И снова Олега посетило ощущение оптической иллюзии.
…Это была пятая ночь в пути. Они наелись жареного мяса косули, которую подстрелила Бранка, и, укладываясь спать в кустах неподалеку от остывающего кострища, девчонка указала на двойную вершину, видневшуюся над деревьями: слева лесистый пик с двумя отрогами, справа — такой же, но с тремя, между ними — седловина.
— Сохатый перевал.
— Похоже, — согласился Олег — стоя около кустов, он аккуратно чистил зубы разжеванной на конце веточкой ольхи. Это, кстати, он начал делать по примеру Бранки, которая занималась этим по утрам, вечерам и после еды. Сейчас в ответ на Олегову реплику она повернула к мальчишке свое неожиданно возбужденное лицо:
— Ты не понял. За Сохатым — Вересковая Долина. Земли моего племени. Завтра до темноты мы там будем, Вольг!
После этого она легла и преспокойно уснула. А вот Олег, провозившись часа два, по ощущению, поднялся и, выбравшись из кустов, присел на траву, скрестив ноги.
Впервые за всю его короткую жизнь (ему самому казавшуюся очень и очень длинной), Олег оказался жертвой бессонницы. До тех пор никакие заботы не могли заставить его забыть про сон. Сейчас сон не шел — вместо него были мысли.
Нет, Олег не боялся встречи с незнакомыми людьми. Он отдавал себе отчет, что и хорошие и плохие люди есть везде, но в то же время был уверен, что большинство соплеменников Бранки похожи на нее, а это не так уж плохо. Уснуть мешала не какая-то конкретная мысль, а их путаница. Вернется ли он домой? Да, должен вернуться. Но одновременно Олег отдавал себе отчет — он будет скучать. Скучать… по Бранке? Да, по Бранке, она удивительная девчонка, но не только по Бранке. Нет, он будет скучать по всему этому миру, небольшой кусочек которого видел за последние… он тут неделю! Уже неделю… Олег попытался мысленно представить себе, что сейчас дома — и с бидой на самого себя отметил, что мысли в этом направлении текут неохотно, словно вода в гору. Нет-нет, он хочет домой, он скучает по дому… но МЫСЛИ о нем отступали под натиском того, что было вчера, позавчера, неделю назад. Казалось, за эти семь дней произошло событий больше, чем за все предыдущие годы. А Бранка перестанет с ним быть уже завтра. Уже в это время ей будет не до него, потому что ее ждет этот парень, Гоймир. Точно — ждет, хотя она никогда не говорила об этом прямо… Чего хотел дед? Фашистский плакат в бетонном доме посреди леса, машина, словно собранная по частям из разных эпох и разных стран… Найдет ли он дорогу обратно?..
Олег достал пульт, еще раз как следует осмотрел его при свете звезд и здешней луны. Вновь наугад нажал несколько кнопок — без ожидания, просто так. Вздохнул и убрал пульт, а сам неуверенно поднял лицо к небу.
И понял вдруг, как оно красиво.
До сих пор небо пугало его — непривычным рисунком созвездий, разбухшими, словно овсяные хлопья в молоке, звездами, жутковато опрокидывающейся на планету луной… А теперь он видел — все это красиво.
Звезды светили не как на Земле — колюче и одинаково холодно. Здесь у каждой был свой цвет, пушистый, как щенок. Они почти не мерцали — голубые, белые, зеленые, синие, красные, желтые, фиалковые… А луна — как отчеканенный из бронзы щит, побитый в боях. Здесь ее называют Око Ночи.
— Луна — Око Ночи, — негромко сказал вслух Олег, и в чаще забился, хохоча, как безумец, филин.
Скользнув взглядом дальше, к вершинам деревьев, Олег словно споткнулся. Вот она, планета Невзгляд. Он не смог добиться от Бранки, что это — другая планета той же солнечной системы, что и Мир, или спутник Мира? Бранка не знала… Вряд ли на спутнике планеты, похожей на Землю, может появиться жизнь… Олег немного знал астрономию.
А солнце тут так и называют — Солнце.
И, может быть, в его жизни, в жизни Олега, больше не будет такой хорошей и почему-то очень грустной ночи.
ИНТЕРЛЮДИЯ
«МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ» {11}
