«Баум! Баум!» — дважды рявкнул гранатомет — единственный в группе. Две гранаты поочередно влетели в окна, разорвались внутри, и жирное, чадное пламя метнулось изо всех окон, с хрустом проломило крышу…
— Думаю, Брячко было так же хорошо, как им сейчас, — сказал Йерикка, вставая. Потянулся и спросил Олега: — А знаешь, о чем они сейчас пели? О том, что они на нас плюют. И что придут другие, которые пройдутся по нашим трупам. Так вот, Вольг. Так вот.
…Побоище, учиненное горцами в веске, не затронуло местных жителей. Если не считать, конечно, что один дом сгорел, а еще четыре были здорово покалечены. К счастью, местных из них выселили, чтобы не путались под ногами.
Бежать, судя по всему, никому не удалось. Пленных тоже не было — раненых врагов обезглавили на месте. У самих горцев трое были убиты, один ранен тяжело и двое — легко. Тяжело раненый — с простроченной наискось грудью — умирал…
Корреспонденты обнаружили в одном из домов свою аппаратуру и метались по веске, похожие на голодных, дорвавшихся до стола с обедом. Снимали все подряд, раздражая горцев, занимавшихся сбором трофеев.
Олег в этом не участвовал. К трофеям его друзья хладнокровно относили и головы врагов, а это… Он сидел на ступеньках одного из домов, ел скороспелку и поглаживал ЭмПи, лежавший на коленях. Усталость и нервное напряжение откатывали прочь, уступая место странному умиротворению, как после хорошо сделанной важной работы.
Огрызком Олег запустил в верхнюю жердину плетня и удовлетворенно хмыкнул, когда огрызок разлетелся мелким крошевом.
Сзади спустилась и села рядом девочка лет восьми. Искоса и внимательно смотрела на рослого незнакомого парня, от которого пахло потом, порохом и горячим железом. Олег подмигнул. Он не представлял себе, как надо обходиться с маленькими девочками. Однако, она сама сделала первый шаг.
— А у нас кошка вчера окотилась. Один котенок весь беленький, а остальные четверо все серые…
— Красивые? — спросил Олег.
— Ага… А тебе не нужен котенок?
— Да нет, знаешь… — Олег вздохнул. — У меня на квартире домовой есть.
— А он страшный? — округлила глаза девочка. — У нас давно нет…
— Он полезный, — важно сообщил Олег, не упомянув о том, что домовой несколько раз прятал его джинсы.
— А ты с гор?
— Из Вересковой Долины. Знаешь такую?
— Ага, знаю…
Подошедший Йерикка держал пулемет на плече. Остановившись рядом, он вздохнул:
— Хорошо сработали.
— Неплохо, — согласился Олег. — Тебе котята не нужны?
— Котята? — удивился Йерикка. — Знаешь, нет.
— Жаль…
Йерикка сделал движение, словно собирался сесть. Но не сел, а оперся локтем на перила и с глубочайшим удовлетворением оглядел улицу:
— Теперь можно и на ярмарку, — заявил он. — За душу не тянет. А, Вольг?
— Не тянет, — согласился Олег.
И понял, что сказал правду.
— Почему ты не дал мне поговорить с журналистами? Они, наверное, могли бы помочь…
Потряхивая головами, коньки Йерикки и Олега шли рядом, недалеко от головной подводы неспешно тянущегося по еле заметной тропе обоза племени. Всадники, удобно устроившиеся в седлах, разговаривали «за жизнь» — так определил Олег, а Йерикке выражение очень понравилось.
— Да ничего они не могли бы, кроме как испортить тебе жизнь, а то и просто погубить, — обстоятельно ответил Йерикка, поглаживая конскую гриву.
— Почему? — удивился Олег. — Мне показалось, они неплохие мужики.
— Хорошие, — подтвердил Йерикка. — Я их газету знаю. Да там много таких газет, на юге. Оп-по-зи- ци-он-ных, — саркастически отчеканил он. — Работают там хорошие люди, искренне верят, что по-своему борются с режимом. Гордятся тем, что их иногда убивают за «острые материалы». А на самом деле — все это балаган налаженный, и наладили его сами же данваны. Во-первых, масса энергичных, честных людей отвлекается от борьбы. Во-вторых, там их можно контролировать. В-третьих, создается впечатление, что в обществе полная свобода — иногда по их материалам даже меры принимают, обязательно с шумом, с треском. А на самом деле они для данванов — мелочь. Если и правда кто опасен становится — его сразу к ногтю, и все дела. А прочие пусть сенсации публикуют, кому от этого вред? Там, на юге, они наших так надрессировали, что никакой сенсацией это болото не расшевелишь… Ну а скольких настоящих сопротивленцев эти самые журналисты — не со зла, по азарту, за теми же сенсациями гоняясь! — спалили, так этого лучше и не считать. Сотни! И с тобой могло быть то же. Ты бы рассказал про себя, они бы искренне пообещали помочь, тиснули про тебя материальчик, ты зимой сунулся в город, тебе на хвост сели — и пропал не только ты, но и те, к кому мы тебя направляем.
— А… — Олег даже дыхание затаил, представив себе эту картину.
А Йерикка продолжал:
— Ты, Вольг, пойми — для данванов ты опасен. Во-первых — внук их страшного врага. Во-вторых — на руках у тебя ЭнТэ, за которыми они охотятся. В-третьих — раз ты сюда попал, значит, где-то еще и ЭфТэ действует, им неизвестный — а это для данванов первая опасность. Так что выплыви про тебя правда — и ты нигде не будешь себя спокойно чувствовать, это точно.
— А на ярмарке будут те, кто на самом деле может помочь? — спросил Олег.
Йерикка кивнул:
— Должны… Даже если и не будут — отправим тебя зимой с обозом. Жаль.
— Чего? — удивился Олег.
А Йерикка ответил прямо:
— Ты хороший парень. Всем нравишься, смелый, стреляешь хорошо. И мне с тобой интересно.
Олег смутился, сам не понимая, почему. И быстро спросил, чтобы прогнать смущение:
— Я одного не пойму. Кто у нас, на Земле, вам помогает? Организация какая? Государство? Или просто люди отдельные?
— Если честно, то я и сам точно не знаю, — признался Йерикка. — Понимаешь, каждое племя свои связи бережет… Во время восстания вроде бы была какая-то организация у вас, на Земле. Дед твой нам потом в одиночку помогал. Не разберешь! А вообще такие, как ты, тут нередко появляются… Но что пакостно — у данванов на вашей Земле тоже своих людей полно. У меня есть… знакомые, — Йерикка помялся, — так они считают, что у вас всем на Земле давно уже заправляют данванские ставленники.
— Похоже, — хмуро буркнул Олег и пришпорил коня, бросив сердито: — Еле тащимся!
Он вдруг испугался, что их нагонит Бранка…
…Гоймир никуда не поехал. Так интенсивно собирался, непривычно болтал, как он оттянется на ярмарке — как последний тинэйджер про давно ожидаемую дискотеку — и вдруг увял, хотя и продолжал усиленно готовить обоз к отправке. Олег приглядывался, собираясь расспросить водителя молодежи племени, но Гоймир подошел к нему сам — перед отъездом обоза из крепости.
— Не еду, — решительно сказал он, словно до этого еще сомневался, а вот теперь определился точно.
— Ну и зря, — сердито ответил Олег — он седлал лошадь. — Все спокойно, мог бы и съездить. Ты же этой ярмарки год ждал.
— Два, — вздохнул Гоймир, рассеянно теребя пояс, — о прошлый год мы в лесах сидели. Отец учил меня след тропить…
