самом деле вижу, как грудь Пита то поднимается, то опускается. Затем Финник расстегивает молнию на верхней части комбинезона Пита и начинает надавливать на место рядом с его сердцем своими ладонями. Теперь, когда мое потрясение улеглось, я понимаю, что он пытается сделать.
Очень редко я видела, как мама пробует это. Если твое сердце останавливается в Дистрикте-12, мало вероятно, что твоя семья успеет доставить тебя к моей маме вовремя. Так что, ее пациенты обычно обожженные, раненные или просто больные. Ну, или голодающие, конечно.
Но в мире Финника все иначе. Независимо оттого, что он делал сейчас, он делал это раньше. Определенный ритм и метод. И я замечаю, что опускаю стрелу на землю и наклоняюсь, отчаянно ища какие-нибудь признаки успеха. Проходят минуты агонии, в то время как мои надежды исчезают. Примерно в тот момент, когда я решаю, что уже слишком поздно, и Пит мертв, ушел, больше никогда не вернется, он выдает небольшой кашель, а Финник расслабляется.
Я оставляю свое оружие в грязи, бросаясь к нему.
— Пит, — говорю я нежно. Я убираю влажные светлые волосы с его лба и нахожу пульс, стучащий на шее у меня под пальцами. Его ресницы дрожат, поднимаясь, и его глаза встречают мои.
— Осторожно, — слабо произносит он. — Впереди силовое поле.
Я смеюсь, но по щекам у меня катятся слезы.
— Похоже, намного более сильное, чем то, на крыше Тренировочного центра, — говорит он. — Но все же я в порядке. Просто слегка тряхануло.
— Ты был мертв! Твое сердце остановилось! — взрываюсь я, прежде чем думаю, хорошая ли это идея. Я захлопываю свой рот рукой, потому что начинаю издавать те ужасные звуки, которые появляются, когда я рыдаю.
— Ну, зато теперь оно, кажется, работает, — говорит он. — Оно в порядке, Китнисс. — Я киваю, но звуки не прекращаются. — Китнисс? — теперь Пит волнуется обо мне, что добавляет во все это еще больше безумия.
— Все нормально. Это просто ее гормоны, — произносит Финник. — Из-за ребенка.
Я поднимаю взгляд и смотрю на него, сидящего на коленях, но все еще слегка задыхающегося от подъема, жары и усилий, приложенных для возвращения Пита из мертвых.
— Нет. Это не… — начинаю я, но обрываюсь, разражаясь еще более истеричными рыданиями, что, кажется, только подтверждает то, что сказал Финник о ребенке. Он встречает мои глаза, и я смотрю на него сквозь слезы. Это глупо, я знаю. То, что все его старания делают меня настолько раздосадованной. Все, что я хотела, это помочь Питу выжить, но я не смогла, а Финник смог, и я должна быть благодарной. И я благодарна. Но я так разозлена потому, что это означает, что я всегда буду должна Финнику Одейру. И как я теперь смогу убить его во сне?
Я ожидаю увидеть самодовольное или саркастическое выражение на его лице, но его взгляд странно насмешлив. Он переводит взгляд от меня к Питу, как будто пытается что-то понять, затем немного трясет головой, словно пытается очистить ее.
— Как ты? — спрашивает он Пита. — Думаешь, сможешь идти дальше?
— Нет, ему нужно отдохнуть, — говорю я. Из моего носа ужасно течет, а у меня нет даже клочка ткани, чтобы использовать его как платок. Мэг срывает мох со ствола дерева и протягивает мне. Я в таком состоянии, что даже не спорю. Я громко сморкаюсь и стираю слезы со своего лица. Это хороший мох. Впитывающий и удивительно мягкий.
Я замечаю золотой отблеск на груди Пита. Я тянусь и достаю круг, висящий на цепочке у него на шее. На нем выгравирована моя сойка- пересмешница.
— Это твой символ? — спрашиваю я.
— Да. Ты же не возражаешь против того, что я использовал твою сойку-пересмешницу? Мне хотелось, чтобы мы соответствовали, — говорит он.
— Нет, конечно, я не возражаю, — я вымучиваю улыбку. Пит, появившийся на арене, носящим сойку-пересмешницу, является и благословением, и проклятием. С одной стороны, это должно окрылить мятежников в дистриктах. С другой стороны, трудно представить, что президент Сноу упустит это из виду, и, значит, работа по сохранению Пита живым становится сложнее.
— То есть, получается, вы хотите разбить лагерь прямо здесь? — спрашивает Финник.
— Я сомневаюсь, что это хороший выбор, — отвечает Пит. — Пребывание здесь. Без воды. Без защиты. Я действительно чувствую себя нормально. Мы могли пойти медленно.
— Медленно будет лучше, чем совсем никак. — Финник помогает Питу подняться на ноги, пока я стараюсь взять себя в руки. С тех пор, как я встала сегодня утром, я наблюдала за тем, как Цинну избили до полусмерти, попала на еще одну арену и видела смерть Пита. Тем не менее, я рада, что Финник продолжает разыгрывать карту беременности для меня, потому что с точки зрения спонсоров, я не слишком хорошо справляюсь со всеми вещами.
Я проверяю свое оружие, которое, я и так это знаю, находится в идеальном состоянии, но это помогает мне взять все под контроль.
— Я пойду первая, — объявляю я.
Пит начинает возражать, но Финник обрывает его:
— Нет, позволь ей это. — Он хмурится, глядя на меня. — Ты же поняла, что там было силовое поле, не так ли? Прямо в последнюю секунду. Ты хотела предупредить. — Я киваю. — Как ты это поняла?
Я колеблюсь. Показывать, что я знаю хитрость Бити и Вайрис в опознании силового поля, может быть опасно. Я не знаю, заметили ли распорядители Игр, как те двое указали мне на это, или нет. Так или иначе, у меня есть очень ценная информация. А если они узнают об этом, они смогут изменить силовое поле таким образом, что я не смогу больше видеть этот изъян. Поэтому я лгу:
— Не знаю. Как будто я могу слышать это. Слушайте. — Мы все замолкаем. Здесь звуки насекомых, птиц, ветра, листвы.
— Я ничего не слышу, — говорит Пит.
— Да нет же, — настаиваю я. — Это похоже на то, как по забору Дистрикта-12 бежит ток, только тише. — Все снова внимательно прислушиваются. Я делаю вид, что тоже пытаюсь, хотя на самом деле услышать тут ничего нельзя. — Вот! — говорю я. — Разве вы не слышите? Звук идет справа, оттуда, где ударило Пита.
— Я тоже ничего не слышу, — произносит Финник. — Но если тебе это удается, то ты, определенно, должна идти первая.
Я решила играть до конца.
— Это поразительно, — говорю я, поворачивая голову из стороны в сторону, будто озадаченная. — Я могу слышать это только левым ухом.
— Тем, которое восстанавливали врачи? — спрашивает Пит.
— Да, — отвечаю я, а потом пожимаю плечами. — Вероятно, они сделали работу даже лучше, чем предполагали. Знаете, иногда я действительно слышу этой стороной необычные вещи. Те, у которых звука быть не должно. Вроде крыльев насекомых. Или снега, падающего на землю. — Прекрасно. Теперь все внимание будет обращено на хирургов, которые восстанавливали мое ухо после Игр в прошлом году, и именно им придется объясняться, почему я могу слышать так же хорошо, как летучая мышь.
— Ты, — говорит Мэг, подталкивая меня вперед, чтобы я пошла первая. Так как мы путешествуем медленно, Мэг предпочитает идти, опираясь на ветвь, из которой Финник быстро соорудил трость для нее. Он также сделал трость и для Пита, потому что, несмотря на все его заявления, видно, что единственное, что хочется Питу, — лечь. Финник идет последним, что ж, хотя бы кто-то прикрывает наши спины.
Пока я иду, силовое поле слева от меня, потому что это должно быть той стороной, где у меня ухо супермена. Но так как я все это придумала, я срезаю связки орехов, которые висят, как виноград, на соседнем дереве, и бросаю их влево, пока иду. Это правильное решение, потому что я чувствую, что не замечаю пятна, свидетельствующие о силовом поле, чаще, чем замечаю их. Всякий раз, когда орех попадает в силовое поле, он начинает дымиться и падает к моим ногам, почерневший и с треснутой скорлупой.
Через несколько минут я слышу чмокающий звук позади себя и разворачиваюсь, чтобы увидеть, как Мэг очищает орех от скорлупы и закидывает его себе в уже полный рот.
— Мэг! — кричу я. — Выплюни это. Они могут быть ядовитыми.
Она что-то бормочет и игнорирует меня, облизывая губы с явным удовольствием. Я смотрю на Финника, обращаясь за помощью, но он только смеется.
— Вот, полагаю, так мы и узнаем, — говорит он.
Я иду дальше, размышляя о Финнике, который спасает старую Мэг, но позволяет ей есть странные орехи. На того, на кого Хеймитч поставил штамп одобрения. Того, кто вернул Пита из мертвых. Почему Финник не позволил Питу умереть? Тот был бы мертв на сто процентов. Я никогда бы и не предположила, что восстановление Пита было во власти Финника. И почему он был столь настроен объединиться со мной? Тоже желая убить меня, если до этого дойдет. Но если мы будем драться, он оставит выбор мне.
Я продолжаю идти, бросая орехи, иногда мельком видя силовое поле, пытаюсь найти место слева, где мы сможем пройти, сбежать от Рога изобилия и, надеюсь, найти воду. Но после часа или около того, я понимаю, что это бесполезно. Мы не сможем пройти влево. На самом деле силовое поле, кажется, сопровождает нас на протяжении всего изогнутого пути. Я останавливаюсь и оборачиваюсь, смотря на хромающую Мэг и блестящего от пота Пита.
— Давайте сделаем перерыв, — говорю я. — Мне нужно взглянуть сверху.
Я выбираю дерево, которое кажется выше остальных. Я цепляюсь за ветки, стараясь держаться как можно ближе к стволу, насколько это вообще возможно. Не говоря уже о том, как эти ветви гнутся, будто резиновые. Тем не менее, я поднимаюсь выше разумного, потому что мне нужно кое-что увидеть. Когда я цепляюсь за участок ствола, не шире саженца, покачиваясь взад и вперед на ветру, мои подозрения подтверждаются. Я вижу причину, по которой мы не сможем повернуть налево, никогда не сможем. С этого неустойчивого пункта наблюдения я могу впервые рассмотреть арену полностью. Идеальный круг. С идеальным колесом посередине. Небо над окружностью джунглей равномерно окрашено в розовый цвет. И я думаю о том, что смогла заметить в нем один или два этих вибрирующих квадратов, трещин в броне, как называли из Бити и Вайрис, потому что они обнаруживают то, что должно быть скрыто, и, следовательно, являются слабостью. Просто чтобы быть совершенно уверенной, я пускаю стрелу в пустое пространство над линией деревьев. Вспышка света и проблеск настоящего голубого неба, стрела падает обратно в джунгли. Я спускаюсь, чтобы сообщить остальные дурные вести.
— Силовое поле держит нас в ловушке в кругу. В куполе, если быть точным. Я не знаю, насколько он высок. Все, что нас окружает, — Рог изобилия, море и джунгли. Круг очень точный. Очень симметричный. И не очень большой.
— Ты видела какую-нибудь воду? — спрашивает Финник.
— Только морскую, там, где мы начали Игры, — отвечаю я.
— Должен быть какой-то другой источник, — говорит Пит, хмурясь. — Иначе мы все будем мертвы буквально за несколько дней.
