метеором закончилась без кровопролития.
Нет необходимости напоминать, что газеты разных стран — как тех, кто был непосредственно заинтересован в деле, так и тех, кто вроде бы оставался в стороне, — непрестанно обменивались язвительными статьями. Однако проблема оставалась неразрешенной, и все гадали, не упадет ли болид до того, как она будет урегулирована.
А то, что могло решить ее окончательно, то, что могло положить конец спорам, было не чем иным, как падением болида в открытое море. И не был ли такой исход наиболее вероятен?
Разве то, что предлагали болиду Америка, Европа, Азия, могло сравниться с бескрайними просторами Тихого и Индийского океанов, арктических и антарктических морей? Разве не было бы гораздо полезнее, чтобы золотой шар устремился туда и навсегда исчез во владениях Нептуна?
Впрочем, следует признать, что подавляющее большинство публики отвергало подобный исход. Нет, все отказывались верить в его возможность. Как?! Неужели слиток драгоценного металла, золотой шар радиусом в 25 метров затеряется в бездонной пучине, откуда человеческие усилия никогда не сумеют его достать? Неужели столько миллиардов появилось на горизонте просто для того, чтобы исчезнуть, пролетев сквозь пространство по новой орбите? Нет! Тысячу раз нет! Весь земной шар запротестовал бы устами своих полутора миллиардов жителей.
Более того, Международная комиссия никогда даже не думала рассматривать подобную возможность. По ее мнению, в один прекрасный день — а день этот обязательно наступит — болид станет частью земной сокровищницы. Единственный вопрос, который оставалось решить, заключался в том, кому он будет принадлежать, в карман какого государства положит его непостоянная фортуна.
Но на самом деле, как заметил французский «Экономист», не было бы проще, а также и справедливее, чтобы из этой неожиданной находки извлекла пользу не одна-единственная страна, а весь мир? Чтобы она была поделена между всеми государствами Нового и Старого Света пропорционально численности их населения?
Как легко себе представить, Америка, Англия, Россия, Норвегия, Дания, Афганистан, Никарагуа и Коста-Рика недоуменно пожали плечами, если можно так выразиться. Если бы Франция выдвинула подобное предложение, ее охотно поддержали бы Германия, Италия, словом, другие королевства и республики, потому что они не видели болида в зените своих небес и ни в каком случае не обогатились бы после его падения. Но это предложение не имело шансов быть принятым, и оно не было принято.
Короче говоря, после десяти дней обсуждений, которые ни к чему не привели, Международная комиссия распалась на заседании, потребовавшем вмешательства полиции Бостона.
Произошло так, что вопрос решился самым естественным и, кто знает, возможно, наилучшим образом.
Поскольку делегаты не сумели договориться ни о равном, ни о пропорциональном разделе, болид будет принадлежать той стране, на территорию которой он в конце концов упадет.
Данное решение, хотя и не удовлетворявшее заинтересованные стороны, было с воодушевлением встречено всеми государствами, не имевшими собственных интересов в деле. Насколько же это было человечно! Одним словом, отныне это дело превратилось в лотерею с единственным призом немыслимой стоимости, лотерею, в которой будут принимать участие Соединенные Штаты, Англия, Россия, Дания, Норвегия, Афганистан, Никарагуа, Коста-Рика. Тем лучше для того, кто вытащит счастливый билет.
Что касается прав мистера Дина Форсайта и мистера Стэнли Хадлсона, то ими даже не занимались. Одному Богу известно, выдвигали ли астрономы-любители требования в присутствии Международной комиссии, пытались ли выступить перед нею. Они впустую совершили путешествие в Бостон. Их просто выставили как отъявленных самозванцев. На что они претендовали, скажите на милость? Пускай они первыми заметили появление метеора в зоне земного притяжения… А затем? Что, это они его туда притянули? Разве он в конце концов и так не оказался бы там?
Можно представить себе их негодование по возвращении в Уэйстон! Негодование по отношению к Комиссии было куда сильнее возмущения, с которым они относились друг к другу.
— Мы требуем! Мы требуем! Мы не прекратим требовать до тех пор, пока в наших жилах останется хоть одна капля крови! — повторяли они своим сторонникам.
Ну что же, оставалось ждать. Они предъявят требования к стране-счастливице. Кто знает, может быть, после такой удачи эта страна и согласится выделить несколько миллиардов мистеру Форсайту и доктору Хадлсону?
Что касается родных и близких двух астрономов-любителей, то они даже не собирались их жалеть, поскольку слишком глубоко страдали от разрыва, виновниками которого были только эти двое. Фрэнсис Гордон пребывал в отчаянии, Дженни чахла, а миссис Хадлсон не могла ее утешить. Дженни больше не виделась со своим женихом, если не считать тех мгновений, когда он проходил по Моррис-стрит. Подчиняясь строгому запрету доктора, он был вынужден отказаться от визитов.
А мисс Лу и старая Митс осыпали теперь проклятиями болид, продолжавший сближаться с Землей, двигаясь по нисходящей траектории. Обе от души желали ему исчезнуть в морских глубинах. Возможно, тогда противники, которые более не смогут выдвигать требования ни по поводу уже не существующего астероида, ни по поводу утонувших миллиардов, в конце концов забудут о взаимной ненависти…
По правде говоря, разве то, чего желали девочка и старая служанка, не отвечало обидам интересам? Разве «Панч» не продемонстрировала это в ироничной статье, где доказывала, что обладание болидом не обогатит, а, напротив, обеднит население всего земного шара? Один из редакторов газеты восклицал:
Падай, чудесный астероид, падай! И град, который тучи будут непрерывно посылать на нашу землю на протяжении месяцев и даже лет, не причинит нам больше зла. Падай, и вместе с тобой устремятся всемирное обеднение, всеобщее разорение! Разве добыча золота не возрастает с каждым годом в пропорции, вызывающей беспокойство? Разве с 1890 по 1898 год она не поднялась с 600 до 1500 миллионов?[132] Однако ювелирное дело и искусство ежегодно потребляют лишь 360 миллионов, а износ украшений оценивается не более чем в 180 миллионов. Если взять только недвижимое и движимое имущество Европы, то, по оценкам, оно достигает самое большее 1175 миллиардов франков, а движимый капитал не превышает 500 миллиардов, то есть в Англии 295, во Франции 247, в Германии 201, в России 160, в Австрии 103, в Италии 79, в Бельгии 25, в Голландии 22! Что касается Нового Света, то произвести оценку оказалось невозможным. Однако, принимая во внимание, что его состояние равно половине состояния Старого Света, в совокупности получается только 1600 миллиардов. Итак, сравните эту цифру со стоимостью болида, то есть с четырьмя тысячами миллиардов… И вы увидите, каков окажется результат: примерно в три раза больше золота, чем его можно добыть на Земле.[133] И оно не будет стоить…[134] от того, что стоит сегодня! Следовательно, все финансовые условия изменятся. Падай, падай же, злосчастный болид, и владельцы рудников как в Калифорнии, так и в Австралии, как в Трансваале, так и на Клондайке[135] умрут с голоду на подступах к своим золотым приискам!
Во всем этом рассуждении не было ни малейшего преувеличения. Безусловно, для того чтобы избежать финансовых потрясений, вызванных падением болида, было бы лучше, если бы он, вытолкнутый за пределы зоны земного притяжения, отправился за тысячи лье чертить в пространстве новую орбиту.
Но, повторяем, подавляющее большинство умов оказалось до такой степени загипнотизировано видом болида, что, найдись возможность, они бы привели в действие все способы, чтобы приблизить его к себе, хотя усилия следовало бы направить на то, чтобы отправить его как можно дальше от нашего сфероида.[136]
Вот какая сложилась ситуация, развязка которой была уже не за горами. Действительно, хотя небо, чаще всего покрытое тучами, не позволяло непрерывно наблюдать с различных точек движение болида, приборы фиксировали его полет в течение времени, вполне достаточного для определения скорости и расстояния. Они уменьшались в соответствии с законами механики, и падение становилось вопросом недель, а возможно, даже дней. Было слышно, как он свистит, словно гигантская бомба, летящая сквозь высокие слои атмосферы. Казалось, это должно было бы вызвать всеобщий ужас, ибо нетрудно представить чудовищный урон, вызванный падением массы в 1260 тонн на поселок, деревню, город. Учитывая его высоту и умножив вес на скорость в квадрате, можно было предположить, что болид глубоко врежется в
