– Сегодня вечером состоится очередная ассамблея. На прошлой нам очень вас не хватало. Мне хотелось бы потанцевать с вами, если, конечно, вы не думаете, что это вызовет у вас новый приступ головной боли.
Пруденс нахмурилась.
– Вам не нравится моя идея?
– Видите ли, мой кузен…
– Вы считаете, ему не понравится эта идея?
Она вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
– Мой кузен не одобряет моих, встреч с вами.
Чарльз вздохнул.
– Я ничуть не удивлен. Недостойное поведение некоторых членов нашей семьи общеизвестно. Однако меня, мисс Стэнхоуп, волнует не столько мнение обо мне вашего кузена, сколько ваше. Вы одобряете мое общество?
Пруденс потупилась.
– Одобряю, сэр, – произнесла она неуверенно с легким смешком, явно опасаясь, что ее слова могут быть неверно истолкованы. – Я солгала бы, если бы стала это отрицать. – Он наморщила лоб, словно раздумывая, следует ли ей это говорить, затем выпалила: – Моему кузену нравится думать, что у него есть право решать, где, когда и с кем я могу общаться. Сама же я полна решимости поступать так, как мне хочется. Но я не пойду на нарушение правил приличия, явившись на ассамблею без эскорта.
– А как насчет нашей экскурсии к лагунам? Вы собираетесь к нам присоединиться? Или мне извиниться за вас перед Грейс?
Она довольно долго обдумывала ответ и наконец сказала:
– Мне с самого начала хотелось посмотреть лагуны. Я поеду.
У Пруденс было такое чувство, будто ее коснулась магия. В сокровищах, привезенных Рэмси с Востока – сверкающих изделиях из меди, блестящих тканях и красочных коврах, – была магия формы, цвета и фактуры. Каждое сокровище, которое выносилось на их с Розой суд, помогало ей, как она считала, заглянуть чуть глубже в душу человека по имени Легкомысленный Рэмси. Однако ничто не тронуло ее так сильно, как прикосновение его пальцев к ее руке, когда он пытался избавить ее от головной боли.
Остановившись у лестницы, ведущей наверх в ее комнату, она слегка надавила на точку на руке там, где к ней прикасались его пальцы. Точка была все еще болезненной на ощупь, но головная боль у нее совершенно прошла. Простым нажатием пальцев Рэмси избавил ее от головной боли. Это походило на чудо. Почему не все владели подобным знанием?
Внезапно рука ее замерла и с губ сорвалось тихое восклицание. Ее перчатки! Она совершенно о них забыла. Перчатки, оставленные дамой у джентльмена, намекали на флирт. Ее забывчивость могла быть неправильно понята, поскольку только влюбленные обычно имели привычку обмениваться перчатками в доказательство того, что они держали друг друга за руки.
– Где, черт возьми, ты пропадала все утро? – обрушился на нее сверху гневный голос Тима. С виноватой поспешностью Пруденс спрятала голые руки в складках платья.
– Доброе утро, кузен. Я наслаждалась приятной прогулкой, несмотря на дождь. А ты? – в голосе ее звучал легкий упрек, похожий на тот, какой она, несомненно, высказала бы девочкам, если бы они встретили ее так же грубо.
– Я провел все утро в тревоге по поводу твоего внезапного исчезновения.
Пруденс не позволила ему испортить ей настроение, напомнив себе, что магия все еще с ней.
– А почему ты не спросил миссис Харрис? Она проводила меня до дверей и видела, как я села в экипаж Розы Торгуд.
– Миссис Харрис сама отсутствует все утро. Она отправилась за покупками… или еще за чем-то дурацким в том же роде.
– А… Если бы она была здесь, то, несомненно, сказала бы тебе, что и в мои планы входили покупки.
– Ты ездила по магазинам? В такую погоду?
– Да. Роза обставляет свой новый дом, и ей хотелось посоветоваться со мной по поводу ковров, кухонной утвари и фарфора.
– Ну и как, купила она что-нибудь? Или она принадлежит к тому типу женщин, которые часами стоят перед каждой вещью, а затем уходят, так и не приняв решения? – Тим, похоже, разошелся не на шутку.
У Пруденс не было ни малейшего желания вступать с ним в спор, когда он находился в таком настроении.
– Она нашла несколько по-настоящему удивительных вещей. Утро было поистине магическим. И что же мы с тобой сейчас предпримем, чтобы и день оказался таким же волшебным? – Она улыбнулась, и ее улыбка и спокойный тон несколько умиротворили его.
– Может, проведем часть дня в читальне Доналдсона? – предложил он ворчливо и начал спускаться по ступеням, тогда как она стала подниматься ему навстречу. – Если нам там наскучит, мы можем прогуляться до королевского циркового амфитеатра, где местные дети учатся верховой езде. Там поблизости есть кондитерская.
Господи, как же он был привержен традициям! Странно, что раньше она этого не замечала, хотя, конечно, в Джиллингеме жизнь предоставляла небольшой выбор, и тебе не оставалось ничего другого, кроме как стать приверженцем традиций.
– Прекрасная мысль, – согласилась она. – Сегодня днем у Доналдсона должен состояться скрипичный концерт. Может, я схожу за миссис Мур, а ты пока договоришься насчет коляски? По пути мы могли бы заехать в греческую закусочную, которую показала мне сегодня миссис Торгуд. По ее словам, там подают замечательные рыбные блюда.
Они вместе спустились по лестнице. У подножия она остановилась, зная, что сейчас он откажется попробовать еду, которая была ему непривычна.
– Греческую? – Он скривился. – Ты меня знаешь, Пру. Я предпочел бы заехать на какой-нибудь постоялый двор и отведать там палтуса с лимоном или отварного хрена.
Пруденс кивнула. Да, она хорошо знала натуру человека, который стоял сейчас рядом с ней, хотя до сегодняшнего дня и не отдавала себе в этом отчета. Они совершенно друг другу не подходили. Вероятно, она любила совсем не его, а тот образ, который создала в своем воображении.
– Мы пойдем на ассамблею? Роза спрашивала, увидит ли она нас там, – Пру вновь проверила его приверженность традициям.
Словно почувствовав важность вопроса, Тимоти пристально посмотрел на Пруденс. Интересно, было ли что-нибудь в чертах ее лица, что могло показать ему, как изменилось ее представление о нем? Было ли что-нибудь в ее глазах, линии рта, в том, как она держала подбородок, что могло выдать ее страстное желание увидеться на ассамблее с Рэмси? Мысль о танце в объятиях человека, полагавшего, что мир вокруг создан лишь затем, чтобы он мог его исследовать,
