ее рядом не было, он не мог не думать о ней. Сейчас он сидел и смотрел, как она подсчитывает выручку.
Ее пальцы были длинными и тонкими, а ногти короткими, аккуратно подстриженными и без маникюра. Что-то в ее руках напомнило ему руки его сестры Сары. Нежные, заботливые, но сильные руки врача. Ему болезненно захотелось дотронуться до них и чтобы они дотронулись до него. Эти мысли зародили у него прилив желания, и он весь напрягся. Она оторвалась от подсчетов и взглянула на него с улыбкой. Его желание усилилось.
Бог мой! Ее улыбка, как динамит. Но даже когда она улыбается, у нее в глазах какой-то страх, выражение загнанного человека. А маленькая вертикальная складка озабоченности, казалось, никогда не сходила с ее лба. Он дал ей возможность самой рассказать о своих проблемах, но она молчала. Он не настаивал, но, черт возьми, вдруг ей нужна срочная помощь. Он приходил в бешенство от одной мысли о том, что кто-то плохо обошелся с ней. Может быть, сейчас стоило нажать на нее?
– Кейт, что случилось?
– Ничего не случилось. Все хорошо. У тебя хорошая прибыль за эту неделю. Посмотри.
Она показала ему кассовую ленту и свои подсчеты, затем облокотилась на стойку.
Он лишь мельком взглянул на ее подсчеты.
– Я говорю не о деньгах. Чем ты озабочена? Это из-за того ублюдка, который побил тебя? Только скажи, и я вместе с тобой отправлюсь, чтобы разобраться с ним.
На лице у нее отразилась паника.
– Нет!
В Ниде клокотала ярость к тому сукиному сыну, любящему играть в гольф.
– Больше он до тебя не дотронется. Уж я за этим присмотрю.
В глазах у нее появились слезы. Она наклонилась и, протянув руку через стойку бара, дотронулась до его щеки.
– Ты не можешь представить себе, как я ценю то, что ты хочешь помочь мне. – Она глубоко вздохнула. – Но с этим я должна разобраться сама.
В ответ он тоже дотронулся до ее щеки.
Его большой палец тихонько потер кончик ее носа, затем плавно заскользил к ее губам и нежно погладил их. Эти губы, он так хотел их поцеловать. Ее губы задрожали и разошлись. И ему пришлось сделать над собой такое усилие, на какое он только был способен, чтобы не поддаться искушению схватить ее, достать из-за стойки бара и взять на руки. Его голос сел, но все-таки он сумел проговорить:
– Тебе надо только свистнуть, и я буду рядом.
Она отняла его руку от своего лица, поцеловала его ладонь и улыбнулась.
– Спасибо. Ты – настоящий друг. Не хочешь ли рюмочку на ночь?
ДРУГ? Черт возьми, он не хотел быть ее другом. Он хотел быть ее любимым. Впрочем, при данных обстоятельствах на какое-то время быть ее другом тоже нормально. Он чувствовал, что она все еще пугливая, как необъезженная лошадь. А он совсем не хотел, чтобы она убежала от него, когда ей некуда было бежать.
– Я выпью пива. А ты?
– Лучше стакан молока.
– Что у тебя с этим молоком? Когда бы я не посмотрел на тебя, рядом с тобой все время стакан молока.
Она подала ему бутылку пива и игриво улыбнулась.
– Молоко делает тело здоровым.
Его взгляд перешел на ее полную грудь, после чего он сказал:
– А что, тебе это и вправду помогает.
Она шлепнула его полотенцем по плечу.
– Прекрати сейчас же.
– Да, мэм.
Кейт налила себе стакан молока. Они перешли к одному из столиков, расположившись за которым проболтали полчаса о делах бара и других безопасных вещах, пока она не начала зевать.
Потянувшись, она сказала:
– Думаю, пора ложиться спать. Ты первым пойдешь в ванную?
– Нет, я воспользуюсь умывальником в мужском туалете.
– О'кей, ты сегодня долго собираешься сидеть?
– Вроде бы не собирался, а что?
– Просто так. Спокойной ночи.
– Тебе тоже.
Он посмотрел, как она ушла. Ему очень нравилась ее походка. Она шла грациозно, легко и свободно покачивая бедрами, а не так, как многие красотки, виляющие своим задом.
Он услышал, как она закрыла дверь, и у него появилось страстное желание оказаться вместе с ней в комнате. Какое-то чувство говорило ему, что если бы он мог прижать ее к себе, целовать и любить ее, то эта тревожная морщинка на ее лбу разгладилась бы. Ему в голову сразу пришел ответ, который последовал бы от его сестры, узнай она о его желании. Он улыбнулся. Сара почти наверняка сказала бы ему, что он самец-шовинист, который убежден, что может решить все проблемы женщины, затащив ее к себе в постель. Что-то подсказывало ему, что Кейт могла думать так же, как Сара. Она принадлежала к женщинам независимого типа.
Но его желание не имело ничего общего с мужским шовинизмом. Ему хотелось совсем другого. Не приключений в стоге сена. У него было много поклонниц за время, пока он участвовал в родео. И у него пропал интерес к легким интрижкам. Сейчас же он чувствовал что-то более сильное. Инстинкт подсказывал ему, что Кейт нуждалась в поддержке, утешении и любви и еще – в защите, несмотря на всю ее внешнюю уверенность в себе. И он хотел быть тем человеком,
