Она прижала руки к лицу, стала тереть глаза, как бы пытаясь заставить себя забыть все, что видела накануне. Но эта сцена навечно отпечаталась в ее сознании. Выстрел в доме напротив. Мужчина с автоматом в руке, выбегающий из двери подъезда. Выражение его лица, когда он взглянул вверх и заметил ее. Топот его ног по лестнице, когда он бросился к ней.
В желудке появилась ставшая уже привычной боль. А лекарство, которое она принимала против язвенных приступов, осталось в шкафчике ее ванной комнаты за многие мили отсюда.
Черт возьми!
Ее совесть становилась все более настойчивой. Но она продолжала сопротивляться. Брайен Силва, офицер ФБР, с которым она поддерживала связь, находился в реанимации, а у нее появился слишком большой опыт в этих делах, чтобы рискнуть довериться ХОТЬ КОМУ-НИБУДЬ еще. Даже если этот кто- нибудь уверял ее в своей любви.
Она снова попыталась заснуть.
Бесполезно.
Ее совесть теперь буквально терзала ее. Врач в той квартире напротив и его любовница, которая всегда приходила к нему в среду утром, могут лежать там еще несколько дней. Она могла бы по крайней мере сделать анонимный звонок в полицию и сообщить о стрельбе.
Нет, нет. Кто-нибудь обязательно должен пойти к доктору Веберу, если он не явится на работу.
Ей пришла новая мысль, от которой она сразу же запаниковала. А что, если они не убиты, а только ранены? О Боже! Она не подумала об этой возможности. Она должна позвонить.
Но не отсюда. Новая телефонная аппаратура в полиции в наше время немедленно засечет ее телефон, и они быстро определят его расположение.
Билли Боб залил пять литров бензина в ее «порше». Этого хватит, чтобы отъехать на несколько миль, позвонить куда-нибудь и вернуться прежде, чем здесь заметят ее отъезд.
Когда она выбралась из постели, все ее тело болело. Ушибы и порезы от того прыжка, который она совершила с балкона второго этажа. Она попыталась не обращать на это внимание. Физическую боль она могла еще переносить. С душевной – было хуже.
Она быстро просмотрела ящики комода и маленький чулан, пытаясь найти какую-нибудь одежду. Из всего, что там было, по размеру ей больше всего подходила пара серых затасканных джинсов и заношенная, почти выцветшая оранжевая рубашка.
В маленькой ванной комнате она со вздохом посмотрела на душ, но ограничилась тем, что просто плеснула водой себе на лицо и прополоскала рот. На одной из скул расцвел ужасный синяк, но сейчас у нее не было грима, чтобы закрасить его. Ее волосы свалялись и свисали нечесаными копнами. Она схватила зубную щетку Нида, провела несколько раз ею по зубам, затем связала свои волосы на затылке зубной ниткой.
Перед тем как выйти из комнаты, она закатала рукава, затем осторожно выглянула, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит в доме.
Все
Ей потребуется монета, чтобы позвонить. Она молилась, чтобы вчерашняя монета оказалась на их столике. Но монета исчезла. Чертовщина.
Мысленно проклиная каждую скрипящую половицу старого деревянного пола, она прокралась к кассе. Несмотря на все ее старания, ящик кассы громко звякнул, когда она потащила его на себя. Она застыла, вся обратившись в слух.
Тишина.
Почувствовав облегчение, она глубоко вздохнула и стала смотреть на деньги, лежащие в ящике. Там была целая пачка банкнот. Как легко можно было бы обчистить этот ящик, забраться в машину и умчаться куда-нибудь подальше.
Но Дженнифер Бартон – нет, нет, Кейт Миллер, ей надо помнить свое имя – не была воровкой, и к тому же здесь она будет в полной безопасности. Она вздохнула, отыскала двадцатипятицентовую монетку и закрыла ящик.
– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – раздалось у нее за спиной.
Кейт вскрикнула и подпрыгнула так, как будто в нее попали из пистолета. Она взмахнула руками, монета выскользнула из пальцев, ударилась об пол и покатилась по нему. Она с силой прижала руки к груди, как бы пытаясь умерить бешено скачущее сердце. Монета, описав полукруг, звякнула в последний раз, упав у босых ног Нида Чишолма.
– Я чуть не умерла от страха… Я… Я хотела взять у тебя взаймы еще одну монетку, чтобы позвонить. Мне…
Ее сердце продолжало бешено колотиться, колени дрожали и подгибались. Она медленно подняла голову и выяснила, что он был почти раздет – единственной его одеждой были белые шорты и черная повязка на глазу. Вдруг она почувствовала, как ее охватывает странное ощущение, из-за которого она не смогла произнести больше ни слова. Ее язык словно прирос, а пульс еще больше участился.
Странно. Очень странно. Ведь мужские тела, обнаженные или почти обнаженные, не составляли для Кейт особой тайны. Работая медсестрой, она видела сотни, нет, тысячи мужских тел, и кроме того всего несколько часов назад она спокойно пила пиво с голым по пояс Нидом.
Но теперь исключительность этой ситуации сильно подействовала на нее. Сухощавый и мускулистый, жилистый и сильно загоревший, он выглядел прекрасно. Сексуально? О да. Но что-то еще кроме обнаженной кожи привлекало ее внимание. Что-то исконное и цельное, берущее начало в самой природе. Это обжигало ее. Манило ее. Их взгляды встретились. Все тревоги, все заботы и неприятности вдруг куда-то исчезли. Этот человек наполнил ее новой радостью, дал ей новую надежду. Она почувствовала, как счастье начинает переполнять ее. Чувство покоя и ощущения надежности перешли в удовлетворение, которое она не испытывала долгие годы. Она улыбнулась.
Он улыбнулся.
– Как насчет чашки кофе? Я только что включил чайник в розетку. Когда ты позвонишь, он будет уже готов.
Он поднял монету и вручил ее Кейт.
Ей надо звонить?
Реальность снова вторглась в только что обретенное спокойствие, разбив его вдребезги. У нее заболел желудок. Она взяла монету.
– Спасибо, но я бы лучше выпила стакан молока.
– В холодильнике должно быть немного. Здесь есть также бекон и яйца, но я не знаю, как орудовать этим чертовым грилем.
Кейт засмеялась.
– Он у меня вмиг заработает. Когда я училась в школе в старших классах, я, бывало, подрабатывала по выходным дням в пункте обслуживания, где продавали гамбургеры.
– Бармен, повар ресторана быстрого обслуживания. У тебя много талантов. Если ты сможешь работать с этим грилем, то мой желудок будет тебе очень
