воды маленькой речки.
Макса Губера так и подмывало вмешаться в баталию. Принести карабины, разрядить их сверху на кабаньи туши, засыпав их градом пуль, к великому изумлению дикарей, было бы нетрудно и недолго. Но мудрый Джон Корт при поддержке проводника охладил кипение страстей охотника.
Нет, — сказал он, — прибережем наше тайное оружие для более важного случая. Когда располагаешь громом небесным, мой дорогой Макс…
— Вы правы, Джон. Громыхнуть следует в более подходящий момент. Ничего, наш гром еще грянет!
Глава XVI
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО МСЕЛО-ТАЛА-ТАЛА
Этот день, а точнее, послеполуденное время пятнадцатого апреля вдруг внесло неожиданную сумятицу в такую спокойную жизнь вагди. Три недели ничто не предвещало потрясений, но и не было никакой возможности для пленных европейцев снова отыскать в Великом лесу дорогу к Убанги. Бдительно охраняемые, замкнутые в тесных пределах деревни, они не могли бежать. Конечно, у них была полная свобода — особенно у Джона Корта — для изучения нравов этих типов, находящихся между самым развитым антропоидом и человеком, они могли наблюдать и делать выводы, какие инстинкты вагди относились к животному миру, какая доля разума приближала их к человеческой расе. В этом заключалась главная ценность изысканий, которые способны были стать их реальным вкладом в дискуссии вокруг теории Дарвина. Но, чтобы осчастливить ученый мир, надо еще было добраться до Французского Конго и вернуться в Либревиль.
День стоял чудесный. Слепящее солнце обливало ярким светом и зноем верхушки древесных великанов, накрывавших деревню своей спасительной тенью. Хотя было уже три часа пополудни, жара не спадала.
Джон Корт и Макс Губер подружились с семейством Маи. Они часто виделись. Дня не проходило, чтобы эта семья не навестила их в домике или чтобы европейцы не нанесли ей визит. Настоящая светская жизнь! Не хватало только карт… Что касается малыша, то он почти не расставался с Ллангой и привязался к нему совсем пылом маленького искреннего сердца.
К сожалению, невозможно было пользоваться языком этих 'первобытных людей', они ограничивались очень малым количеством слов, которых хватало лишь для немногих, самых примитивных мыслей. Джон Корт удерживал в памяти значение некоторых из них, но это не позволяло ему беседовать с обитателями Нгалы. Что удивляло его больше всего, так это различные туземные выражения в словаре вагди, он насчитал их с дюжину. Не свидетельствовало ли это об их связях с племенами Убанги? Или занесло к ним какого-то конголезца, что никогда больше не возвращался в Конго? Гипотеза вполне правдоподобная.
Еще одна странность: слово явно немецкого происхождения вдруг срывалось с уст Ло-Маи, правда, всегда настолько искаженное в произношении, что его с трудом можно было распознать.
Вот это обстоятельство представлялось Джону Корту совсем уж необъяснимым. Действительно, если можно еще допустить, что вагди встречались с туземцами, то как поверить, что и немцы из Камеруна знают о лесных полулюдях? В этом случае американец и француз потеряли бы пальму первенства, честь первого открытия принадлежала бы другим.
Но, хотя Джон Корт бегло говорил по-немецки, он ни разу не воспользовался знанием языка, потому что Ло-Маи были известны лишь два-три немецких слова.
Среди прочих выражений, позаимствованных у туземцев, чаще всего использовалось «Мсело-Тала- Тала», которое относилось к верховному вождю племени. Мы знаем, какое острое желание получить аудиенцию у монарха-невидимки испытывали двое друзей. Правда, всякий раз, когда они произносили имя Мсело-Тала-Тала, Ло-Маи опускал голову в знак глубокого почтения. Но, когда прогулки приводили к королевской хижине, и друзья выражали намерение туда проникнуть, Ло-Маи их удерживал, отталкивал в сторону и уводил прочь. Своими действиями он давал им понять, что никто не имеет права переступать порог священного жилища.
Случилось так, что в этот день после полудня, около трех часов, нгоро, нгора и их малыш пришли проведать Кхами и его компаньонов.
Прежде всего бросилось в глаза, что семейство вырядилось в самые лучшие, праздничные одежды. На отце — головной убор с перьями и накидка из растительной ткани, мать запеленута в некое подобие юбки, на шее ожерелье из стекляшек и металлических обрезков, несколько зеленых листков в волосах, а на ребенке — набедренная повязка, его 'воскресный костюм', по выражению Макса Губера.
Увидев своих друзей такими расфуфыренными, все трое не могли скрыть изумления.
Уж не пришла ли им в голову мысль нанести нам официальный визит?
— Вероятно, сегодня какой-то праздник, — решил Джон Корт. — Поклонение неизвестному нам божеству… Вот это было бы крайне интересно и помогло бы решить проблему их религиозности.
Он не успел завершить фразу, как Ло-Маи произнес, будто отвечая на не понятые им вопросы:
— Мсело-Тала-Тала…
— Отец-Зеркало! — перевел Макс Губер.
И он выбежал из хижины, подумав, что монарх проходит мимо в этот момент.
Полное разочарование! Француз не увидел даже и тени Его Величества! Тем не менее он констатировал, что вся Нгала пришла в движение. Отовсюду спешили вагди, такие же радостные и нарядные, как и семейство Маи: одни торжественно шествовали по улицам к восточной околице деревни, другие шли, взявшись за руки, как крестьяне на сельском празднике, третьи прыгали с дерева на дсрево, словно обезьяны.
— Это что-то новенькое, — задумчиво изрек Джон Корт, стоя на пороге хижины.
— Посмотрим, — философски заметил Макс Губер.
И, повернувшись к Ло-Маи, он спросил:
— Мсело-Тала-Тала?
— Мсело-Тала-Тала! — эхом отозвался тот, скрестив на груди руки и наклонив голову.
Джон Корт и Макс Губер решили, что население Нгалы собирается приветствовать короля в очках, который не замедлит появиться перед народом во всем блеске своей славы.
У Джона Корта и Макса Губера не было фраков для торжественной церемонии, весь их гардероб состоял из охотничьих костюмов, порядком изношенных и запачканных, и белья, которое они держали в чистоте, насколько позволяли условия. Так что им не пришлось переодеваться в честь Его Величества, и, когда семейство Маи вышло из хижины, они вместе с Ллангой последовали за ним.
Что касается Кхами, то он остался дома, не желая смешиваться с толпой 'этих макак'. Ему хватало домашних забот, следовало навести порядок 'на кухне' да еще непременно прочистить карабины. Никакие события не должны захватить их врасплох, надо быть всегда готовыми применить оружие, если возникнет такая необходимость.
А Ло-Маи вел Джона Корта и Макса Губера по деревне, заполненной ликующей толпой. Тут не было улиц в точном значении слова. Хижины, разбросанные там и сям в соотвстствии с фантазией владельца, как бы повторяли расположение деревьев или, вернее, их вершин, примыкая к ним и обретая надежное укрытие под ними.
Толпа становилась довольно плотной. Не менее тысячи вагди направлялись теперь к той части Нгалы, где на окраине деревни высилась королевская хижина.
— До чего же эта толпа похожа на человеческую! — заметил Джон Корт. — И все ее движения, и сама манера выражать свое удовольствие возгласами, жестикуляцией…
— И гримасами, — едко добавил Макс Губер, — а это уже объединяет наших странных типов с четверорукими!
