Линку вдруг пришло в голову, что их роли поменялись. Теперь Кристина была готова бесстрашно смотреть прямо в лицо сплетникам, а он проявлял малодушие. Неужели она тогда была права? Неужели они совершили ошибку, пренебрегая тайной в своих отношениях. Тем, что вообще стали встречаться? Наверное, Кевин именно так подумал. Недаром он предостерег его на счет ее и его карьеры, если они будут продолжать вести себя, как раньше. Нет. Он действительно любит Кристину. И все-таки, как это ему ни претило, Линк должен был ответить на самый трудный вопрос. Любит ли он ее настолько, чтобы уйти от нее, если это будет единственный способ уберечь ее от беды?
– Наверное, ты была права, – медленно проговорил Линк, стараясь окончательно не поддаваться слабости.
Она широко открыла потемневшие от гнева глаза, будто зная, что он скажет дальше.
– Объяснись, – холодно потребовала Кристина.
Ему показалось, что его ударили, и он с трудом произнес то, что совсем не хотел говорить.
– Наверное, нам не стоит видеться.
– Ты шутишь! – не сдержала отчаянного крика Кристина. – Тейлор, это тебе не игрушки. То ты настаиваешь на одном, то вдруг ни с того, ни с сего говоришь прямо противоположное. Почему? Что тебе сказали?
– Неважно.
– Важно, черт возьми. Если ты хочешь бросить меня после всех своих признаний в вечной любви, должен ты по крайней мере как-нибудь это объяснить, – завершая свою тираду, она со злостью, не замечая того, била Линка кулаком по плечу. – Скажи мне, Тейлор. Что ты еще задумал?
У Линка упало сердце, когда он разглядел в ее глазах презрение из-за своего предательства. И Линк сказал, зная, что каждое слово, которое он произносит, для нее словно удар ножом.
– Кевин узнал о наших взаимоотношениях.
– И?
– Он думает, что будут говорить, будто я использую тебя ради собственной карьеры.
– И это все? – не поверила она. – Господи, Линк, как глупо!
Он криво усмехнулся.
– Это только мы с тобой знаем. Но мы же не можем всех заставить думать по-своему. Зато всем известно, что из судей ты самая привередливая. Если бы ты часто выносила решения в мою пользу, генеральный прокурор наверняка бы уже мной заинтересовался. Кевин считает, что, желая сделать себе карьеру, я мог пойти и на то, чтобы переспать с судьей, подвернись такая возможность. По крайней мере такую версию могут использовать сплетники.
– Господи, – еле слышно выдохнула Кристина, побледнев как полотно. – Линк, это правда? – спросила она и стала с ужасом ждать ответа, но не дождалась его. – Это правда? Что с тобой? Ты вдруг почувствовал себя виноватым?
У Линка перехватило дыхание от неожиданной несправедливости, обрушившейся на него.
– Как ты можешь говорить мне такое? Я люблю тебя!
– Но ты больше не собираешься со мной встречаться, – сказала Кристина, обвиняя его в том, в чем он не был виноват. – Когда я говорила о том, чем это угрожает моей карьере, ты сказал, что вдвоем мы все преодолеем. Что нам надо бороться за нашу любовь. А теперь, когда под угрозой твоя карьера, ты хочешь изменить правила игры?
– Нет, – вспыхнул он. – Я думаю о тебе. Я не хочу, чтобы о тебе ходили сплетни.
– Извини, Тейлор. Не надо лгать. Ты скверно поступил, – Кристина поднялась с постели, накинула на себя халат и туго перетянула поясом тоненькую талию. Она стояла, склонившись над ним, и старалась четко произносить каждое слово, хотя он не мог не расслышать, как у нее дрожит голос. – Думаю, тебе лучше уйти. Не стоит ставить под угрозу карьеру начинающего прокурора, подающего большие надежды.
– Кристина, – взмолился Линк.
– Нет, Тейлор. Сегодня я больше не хочу слушать, как ты лжешь. Поезжай домой и реши, наконец, чего ты хочешь. Потом можешь поставить меня в известность.
Линка трясло от бессильной ярости то ли из-за ее безрассудства, то ли из-за дурацких обвинений. Ей очень хотелось поверить, что он заговорил о сплетнях, только когда речь зашла о его собственной карьере. Правда, до разговора с Кевином он не думал о том, что ему тоже что-то может угрожать, но временно расстаться с Кристиной он хотел вовсе не из-за себя. Линк верил, что так будет лучше для нее, хотя она этого не понимает.
Кристина не сводила с него гневного взгляда, пока Линк натягивал на себя штаны и рубашку, и он выскочил из дома, даже не подумав о том, как он выглядит. Переходя дорогу, он обернулся и, увидев, что она все еще стоит в дверях, крикнул:
– Я вернусь!
Потом ему самому стало любопытно, как она восприняла его слова, как угрозу или как обещание.
8
Однако Линк не вернулся. Прошло несколько дней, прежде чем он успокоился и смог спокойно обдумать сложившееся положение. Все эти дни он лишь мельком видел ее в коридорах суда, каждый раз спешившую куда-то в своей длинной черной мантии. Рядом всегда были или секретарша или руководитель ее предвыборной кампании, что-то записывавшие в блокноты под ее диктовку. Каждый раз у Линка перехватывало в горле и начинало с силой биться сердце. Он боялся, что не выдержит и его хватит удар.
Однако с ним ничего особого не случилось. Тем не менее он обещал себе, что близко к ней не подойдет, пока не поймет, что ей это ничем не угрожает. Еще ему необходимо было время, чтобы пережить чудовищную несправедливость. К тому же Линк действительно не в силах был допустить, чтобы распространяли грязные сплетни о его любимой.
Тем не менее ему пришлось признать, что время для своей любви они выбрали неудачное. Наверное, разумнее ему было бы сначала утвердиться как прокурору, чтобы не давать повод заподозрить себя в каких бы то ни было махинациях. Линк вспомнил, как обнимал Кристину и, тяжело вздохнув, в отчаянии даже сломал карандаш.
– Ты гарантируешь мне безопасность, если я войду? – спросил Кевин, боясь переступать порог его кабинета.
– Посмотрим. У меня плохое настроение, предупреждаю заранее.
– Наверное, мне не надо спрашивать, почему?
– Наверное, нет.
– Кристина?
