Славка думал, что-то мямлил, Альберт ему помог.
— Возьми село и рядом с Бийском Зерносовхоз. На каждом из четырех его отделений была школа, медпункт, детсад, клуб, спортивные площадки. Сейчас все ликвидировано, а помещения в полуразрушенном состоянии. На центральной усадьбе замечательный Дом культуры — одна стена обвалилась, и никто не ремонтирует.
— Где стал лучше жить материально, психологически и морально учитель, честный милиционер, участковый врач, инженер на заводе или рабочий частного предприятия? А досуг превратился в сплошную пьянку, пивнушки за каждым углом, и по целым дням и ночам заполнены спивающейся молодежью.
Заполняя очередные рюмки, как бы между прочим, в разговор вступил сват Алексей Григорьевич Комлев — строитель.
— В юности я был комсомольским вожаком строительно-монтажного треста № 122 — на учете 1700 комсомольцев. И на мотоцикле «Урал» мотался, как борзая, по рытвинам и не наезженным дорогам необъятной стройки от объекта к объекту. Приезжаю на Дворец «Химиков» — это было в 1961 году — он весь в лесах и далек от того вида, что мы созерцаем сегодня. Чтобы попасть в его строящееся чрево, нужно искать проход, все перерыто, кругом кирпич, стройматериал, строительный мусор. Бригада лепщиков из Челябинска почти на матах жалуется:
— Нет отопления, воды — мы срываем сроки работ по лепным украшениям.
Нового рассказчика все внимательно слушают.
— Комсорг этой бригады, жаль забыл фамилию, мне популярно объясняет: «Чтобы внутренняя красота Дворца радовала взор людской вечно, необходимы определенные условия для полимеризации раствора: температура, влажность, определенное время и т. д. Иначе арматура начнет ржаветь, а лепнина быстро осыпаться».
Падаю на мотоцикл и лечу разыскивать Петю Гусельникова, секретаря комсомола Сантехмонтажа. Он со своей бригадой работал на сдаточном объекте будущего Олеумного завода. Убедили комитетчики начальство: добились трубы, арматуру, кран, а Петя организовал работу в предстоящую субботу и воскресенье. В понедельник лепщики работали в нормальных условиях, и вот скоро сорок лет — не упала ни одна крошка. А я сохранил стенную газету, которая появилась на управлении треста с благодарностью пофамильно всем участникам, особенно начальнику управления Сантехмонтажа Мозырскому Моисею Борисовичу и слесарю Пете Гусельникову.
Шумно чокаясь рюмками, все выпили. Алексей Григорьевич, чтобы кто не перехватил инициативу, продолжил:
— Удивительное было время и его молодежь — постоянное ощущение голода в физическом и духовном развитии. Интенсивно строилось благоустроенное жилье, освобождались бараки и до сноса переоборудовались в клубы, спортзалы, вечерние школы. Россия из страны всеобщей безграмотности в СССР превратилась в страну сплошной грамотности и самый читающий народ, а увлечение спортом и физкультурой было повальным.
Почему же мы снова возвращаемся к тому безграмотному обществу, а самая бедная страна Бурундия внедряет всеобщее бесплатное образование.
— Потому, папа, — вставил Юрий, — что при социализме до 50 % прибыли предприятий без налогообложения направлялось на развитие производства, научные разработки, внедрение новой техники и социальные нужды. Была прямая заинтересованность учиться.
Современное налогообложение не стимулирует развитие, а заставляет укрываться от налогов. Вот и падение упавшего производства еще на 9 % в год, да вывоз за границу по 2 миллиарда долларов в месяц и интенсивно увеличивается.
А наши министры скачут по заграницам, ожидая в прихожих, пресмыкаясь, выпрашивают инвестиции и не испытывают чувства национального позора.
— Но не все же так плохо! — настаивал Славка.
Альберт настойчиво гудел:
— Есть люди, которым сегодня очень хорошо, они-то и ломают завтрашнее завтра. А заказные интерпретации ваших средств информации не дают познаний и не показывают действительное положение дел. По роду службы мне пришлось узнать.
В России четвертая часть мирового леса. В СССР эта отрасль уступала по объему получаемой прибыли только нефтяной отрасли. Сейчас она занимает лишь около 5 % валового продукта страны.
— Кому нужны эти твои цифры! — почти выкрикнул Славка.
— За 10 лет вашего правления, — Альберт обратился к нему, — площади ежегодных посадок и посевов лесных культур сократились в 5 раз, а хищническая вырубка и незаконная продажа наиболее ценной древесины составляет в несколько раз больше от официально разрешенного. Необозримое количество миллиардов долларов оседает в заграничных банках.
Мы уже проходили, когда до 70 % лесов при царизме находились в частной собственности. Ради сиюминутной выгоды они вырубали, пропадали реки и озера, а ветра и эрозия создавали страшный голод от неурожаев. Сталинский план преобразования природы появился не спонтанно. Советская власть только восстановила утраченные леса и вот те на! Опять уничтожение.
Славка сник, а Альберт дружелюбно толкнул его плечом и продолжил:
— Мы снабжаем лесным кислородом богатым фитонцидами Западную Европу, Америку. Им бы надобно нам платить за это, а не способствовать его разворовыванию в широких масштабах и превращать многолесную державу в пустыню и придаток дешевого сырья мирового рынка древесной продукции.
Подходил к концу провоцируемый алчностью, неопределенный 2000 год. Рыночники, очарованные успехом, не знали, что делать со своей победой и приватизированным государством. Ухохатываясь над нами, прошлым и над собой, они действовали против здравого смысла, против научного социализма, против собственного народа, не думая о задачах, и не готовясь их выполнять.
Темной стеной надвигался век, в котором будущее моих героев вряд ли предстанет светлым и похожим на прошедшую молодость, потому что нарушены законы природы и бытия, а внедряемые механические правила, провоцируемые злокознием, поражают сознание и лишают всякой реальности.
Власть одного изолированного авангарда — сверхбогатых — не способна управлять с пользой для страны и ее народа. Она и не берется за непосильные ей проблемы, а радуется не духу, а только брюху.
Все менее обращаются к времени, энтузиазму, положительным фактам и опыту Советского созидательного периода, а без этого невозможно понять и объяснить трудное будущее, тем более справиться с ее последствиями.
Проматывая накопленное, обогащаясь за счет нефтяной трубы, рыночники знают, что разведанных запасов нефти у нас осталось на 12 лет. Представь, читатель, на твоей жизни все движущееся и огнедышащее разом замрет, катастрофа нагрянет внезапно.
Все кинутся переходить на газ, но через 20 лет после этого и его запасы иссякнут — все обледенеет. Страна разрушена, ваши внуки уничтожены, цель достигнута.
Вот сейчас я возможно и сгущаю краски, но это ответ демократам, которые в самых гнусных тонах, пропитанных клеветой, неустанно продолжают поливать помоями Советский период, отвлекая вас от насущных проблем.
Я не умываю поэзией лицо прошлого, а подтираю места, далекие от чистоты сегодняшнего.
Абсолютно ясно, прекрасное майское утро стало мрачным, а градообразующее предприятие — химический комбинат — выпускавший 200 наименований товаров для народа и промышленности, погиб безвозвратно, а с ним и город умирает. Эта страшная картина разрушений способна действовать удручающе и возмутить хоть кого, но только не рыночников.
Завод Минеральных удобрений — последний писк технологического и аппаратурного оформления, с высокоинтеллигентным и интеллектуальным коллективом, с территорией в цветах и плодовых деревьях превратился в свалку, загроможденную разваливающимися зданиями.
Завод Товаров народного потребления — в опустевших, рушащихся зданиях, в пустых глазницах окон и вырванных дверей — воет жалобно ветер. Кое- что продано за бесценок или сдано в аренду частникам за наличку хозяевам. Оставшееся в спешке вывозится, что можно отправляется на переплавку, зарплаты — опять та же фигура из пальцев.
И все это сопровождается нашествием голодных, обездоленных людей с мешками, рюкзаками, санками хоть что-нибудь украсть у воров. А они под громкий хохот и улюлюканье гоняют их, унижая и делая обездоленных еще более несчастными.
Остатки пяти цехов пороховой площадки объединили в один. А борец за сохранение каждого болта, килограмма сырья, грамма готовой продукции — Виталий Сергеевич Маркин — назначен начальником и вынужден организовывать демонтаж, резку, погрузку превращенного в металлолом дорогостоящего оборудования. Оборудования, которое усиливало мощь артиллерии, военных кораблей и самолетов, способствовала маневренности космических аппаратов и создавала авторитет нашему рабочему классу во всем мире. Если этот авторитет и мощь с умом поставить на пользу Ивана с Марьей, то внуки бы купались в доброте, радости и удовольствии, создавая это же своим внукам.
Теперь криминальная финансовая удавка, накинутая на промышленность, вышвырнула высококвалифицированных специалистов в никуда.
Виталий Сергеевич закрыл глаза, поднял лицо к солнцу, стараясь ни о чем не думать. Но все его существо переживало: золотые эшелоны уходят и вереницы КАМАЗов увозят по ночам народное добро, а работники комбината живут без зарплаты. Раньше по ночам вывозили остатки спец. продукта на сжигание, из соображений безопасности, теперь ночь нужна ворам.
Много он выслушал гневных проклятий от рабочих. И чем дальше, тем тяжелее становилось у него на сердце. А этот солнечный блеск создан как будто для того, чтобы яснее увидеть, как заковала народ тирания криминальной власти.
Не раз задавал себе вопрос Виталий: «Откуда у этих молодых людей такой запал на разрушение, упоение своими победами? Учились в советских школах, где все воспитание шло на созидание и мощный прорыв в будущее».
И как напрягшийся трос между тяжело нагруженной баржой и выдыхающимся буксиром он видел: как у одних кожа темна от загара, другим, душу отогревая, приходится ждать прихода солнца.
Не выдержали нервы за издевательство над людьми и техникой у этого стойкого и преданного доброму делу человека. Встал он на последней оперативке уходящего века во весь рост, расправил плечи и выдал этим напыщенным юнцам, назвавшимися генеральными директорами компаний раздробленного комбината, с зауженными мыслями, как резинка в трусах, и заформованными в рамках лицах. Уверенно и нахально сидят они во главе огромного стола, за которым когда-то сиживали министры, ученые, космонавты, представители советской власти и решали проблемы, нужные народу и государству.
— А теперь вы, жаждущие халявного обогащения: Мало сломали! Мало украли!
Твердым, отдающим металлом голосом, он говорил, не давая себя перебить:
— Надеетесь, что простым людям не понять этой вашей нечеловеческой мудрости. Суть плана и все комбинации явных, полуявных и скрытых врагов
