называемую профессорскую группу, которая, по версии следствия, идейно направляла работу заговорщиков. Осужден 29 августа 1921 года, но вскоре был амнистирован.
С. С. Манухин скончался в 1921 году.
«ПОПУЛЯРНОСТИ НИКОГДА НЕ ИСКАЛ»
Генерал-прокурор МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ АКИМОВ
Михаил Григорьевич Акимов родился 8 ноября 1847 года в селе Косеино Петровского уезда Саратовской губернии, в состоятельной дворянской семье. Образование получил в пензенской гимназии, которую окончил с серебряной медалью, а в августе 1864 года поступил на юридический факультет Московского университета. В июне 1869 года он получил степень кандидата прав. Когда настало время подумать о службе, Михаил Акимов остановил свой выбор на прокурорской деятельности. 21 января 1870 года он подал прошение прокурору Московской судебной палаты Г. Н. Мотовилову о зачислении его кандидатом на судебные должности. На прошении Мотовилов написал: «Представить к назначению». В то время Акимову шел 23 год.
М. Г. Акимов был направлен в Московский окружной суд, где он оставался чуть более года. В марте 1872 года, выслужив чин титулярного советника, он получил новое назначение — товарища прокурора Владимирского окружного суда. В этой должности он пробыл почти три года, а затем в чине коллежского асессора был переведен в Москву. В декабре 1876 года он получил свою первую награду — орден Св. Станислава 3-й степени.
В Московском окружном суде Акимов служил три года, проявив за это время незаурядные способности, исключительное трудолюбие и усидчивость. В начале 1879 года открылась вакансия прокурора Ярославского окружного суда. 32-летний М. Г. Акимов оказался самым достойным кандидатом на эту должность. В своем представлении от 3 февраля 1879 года на имя министра юстиции Д. Н. Набокова прокурор Московской судебной палаты Капнист писал: «Коллежский асессор Акимов, с деятельностью которого я за последнее время познакомился особенно близко, принадлежит, по моему мнению, к числу лучших товарищей прокурора округа Московской судебной палаты. Он состоит на службе около 9 лет, по должности товарища прокурора округа 7 лет, обладает прекрасным образованием и прекрасными способностями». По словам прокурора, Акимов вполне удовлетворял требованиям, предъявляемым к прокурорам окружных судов.
Набоков счел все же необходимым испытать молодого юриста на самостоятельной работе в старых судебных установлениях, то есть в тех губерниях, где еще не действовали Судебные уставы. Так М. Г. Акимов оказался на должности киевского губернского прокурора. Там он прослужил немногим более года, получив чин надворного советника и орден Св. Владимира 4-й степени. Летом 1880 года министр назначил его прокурором Владимирского окружного суда.
К этому времени Михаил Григорьевич женился на дочери тайного советника Деянова, фрейлине двора ее императорского величества Марии Николаевне. В феврале 1879 года у них родилась дочь Надежда.
В 1880-е годы Акимов уверенно поднимался по ступеням служебной иерархии. В 1881 году его назначают товарищем прокурора только что образованной Киевской судебной палаты. Через два года он переводится в Одессу, где меняет кабинет прокурора на судейское кресло, став председателем окружного суда. В 1887 году Акимов занимает аналогичную должность в Пензенской губернии, а затем вновь появляется в Одессе, но уже в качестве прокурора судебной палаты.
В 1891 году министр юстиции Н. А. Манассеин перевел его в Москву на должность прокурора судебной палаты вместо Н. В. Муравьева, ставшего обер- прокурором Правительствующего сената. В этой должности Акимов прослужил три года. Он всегда лично глубоко вникал во все возникавшие дела, обращая особое внимание на те, которые довольно сильно будоражили общественное мнение.
В 1894 году, с приходом в Министерство юстиции Н. В. Муравьева, Акимова перевели на службу старшим председателем Одесской судебной палаты, а на его место был назначен Н. П. Посников. В Одессе Михаил Григорьевич пробыл до 1899 года, после чего занял должность Сенатора уголовного кассационного департамента Правительствующего сената. На этом посту он сделал целый ряд блестящих докладов по исключительно сложным уголовным делам.
16 декабря 1905 года именным высочайшим указом, данным Государственному совету, тайный советник М. Г. Акимов был утвержден в должности министра юстиции и генерал-прокурора, с оставлением его в звании Сенатора, хотя фактически он вступил в управление министерством юстиции несколько ранее.
Этот пост Акимов занимал всего четыре месяца до ухода в отставку правительства С. Ю. Витте. Назначение его на столь высокую должность в определенной степени было случайным. В другой обстановке, вероятнее всего, ему вряд ли бы удалось взлететь так стремительно. Конечно, он считался хорошим Сенатором, слыл опытным, профессиональным юристом, имел большой практический навык. Но этого могло оказаться недостаточно для занятия поста министра — надо было иметь еще и высоких покровителей. Однако революционная ситуация диктовала свои условия, поэтому правительству приходилось делать тот или иной выбор спешно и часто наобум.
О том, как происходило назначение Акимова, подробно сообщает в своих «Воспоминаниях» С. Ю. Витте. Когда возник вопрос о министре юстиции, председатель Совета Министров Витте спросил императора, кого он хочет назначить вместо С. С. Манухина. Николай II сказал, что ему рекомендуют С. А. Лопухина, бывшего тогда прокурором Киевской судебной палаты. Поскольку Витте лично его не знал, то он попросил разрешения у государя навести о нем справки. После этого Витте имел беседу с профессором уголовного права Н. В. Самофаловым, человеком консервативных взглядов, сторонником жестких мер, но в то же время долго служившим в судебном ведомстве и хорошо знавшим работавших там людей, в том числе и Лопухина. Он сказал, что Лопухин «весьма почтенный человек, уважаемый в судебном ведомстве и симпатичный барин». Однако затем профессор, не одобрявший либерализма Манухина, добавил, что в должности министра юстиции Лопухин был бы «Манухиным, но только без его авторитетности, серьезных юридических знаний, опытности и громадной трудоспособности».
Далее С. Ю. Витте пишет: «После этого я вместе с ним (Самофаловым. —
На следующий день Витте имел беседу с императором о кандидатуре министра юстиции, отрицательно отозвавшись при этом о Лопухине. Тогда Николай II спросил, кого же он сам предлагает. Сергей Юльевич назвал Акимова, Иванова и Щербачева. На вопрос государя: «А вы их знаете?», председатель Совета Министров ответил, что с Ивановым и Щербачевым совершенно не знаком, а с Акимовым встречался в Киеве, когда последний служил там товарищем прокурора судебной палаты. Император предложил Витте пригласить к нему Акимова, но не говорить последнему о возможном назначении.
Вот как описывает С. Ю. Витте дальнейшие события: «Возвратясь домой, я просил Акимова по телефону приехать ко мне. Когда он приехал, то я его в первый раз увидал после Киева, т. е. после промежутка времени более 20 лет, и передал ему, что государь приказал ему явиться к его величеству тогда-то. Он меня спрашивал, не знаю ли я, для чего государь его вызывает, причем передал, что собирался выйти в отставку и не мог только с министром юстиции уговориться о размере пенсии.
В тот самый день, когда Акимов представился государю, я получил от его величества записку, в которой он писал, что Акимов ему очень понравился и чтобы я представил указ о назначении его министром юстиции».
Приход М. Г. Акимова в Министерство юстиции совпал с активным наступлением царизма на революционное движение. Обстановка в столицах была тяжелая и взрывоопасная. В одном из выступлений в Государственном совете весной 1906 года Акимов говорил: «Правительство после тех беспорядков, которые произошли 18 октября 1905 года, сложило руки и находится в ожидании и в том умилении, которое проявилось во всех общественных сферах и в народе. Всем нам известно, в чем выражалось это умиление. При полном бездействии правительства стали собираться митинги. Все учебные заведения, под покровительством так называемой интеллигенции, наполнили подростками и рабочими. А о чем они там говорили? Они там оскорбляли царя, того царя, из глубины благороднейшего сердца которого они получили Манифест. Они там говорили о вооружении и, действительно, стали вооружаться… Народ, под предводительством учителей и низшей интеллигенции, действительно шел на погромы, сжигал и грабил чуть ли не целые губернии… Россия была вся истерзана, а революционная печать перечисляла ужасы и с радостью указывала, что правительство бессильно бороться против революционной воли народа, что правительство не может напрячь свои силы и очнуться от спячки».
М. Г. Акимов внес в стены Министерства юстиции «живую струю», он упростил делопроизводство, потребовал излагать бумаги кратко и ясно, без «бюрократических украшений». Главным для него была быстрота исполнения, а не высокий стиль. Он стал резко ломать, по словам Щегловитова, «внедрившуюся в судебную практику привычку возбуждать преследование не столько против революционеров, сколько против чинов полиции, допускавших будто бы превышение власти при прекращении беспорядков». «Слабодушие некоторых судей, занимавшихся вместо отправления правосудия политическою пропагандою, — писал Щегловитов, — потребовало от Михаила Григорьевича самых решительных средств, а именно испрошения высочайших повелений об увольнении их от службы».
Акимов, в угоду правительству, беспощадно преследовал «политические шатания» в судебном ведомстве. Однако он все же считал нужным и заступаться за своих подчиненных в тех случаях, когда они, по его мнению, подвергались несправедливым обвинениям со стороны полиции. В одной из своих резолюций он писал: «Огульное и голословное указание на неблагонадежность прокурорского надзора и неудовлетворительность действий судебной власти не может вызвать никаких распоряжений». В другой раз Акимов написал министру внутренних дел о том, что «случаи доставления неверных сведений о чинах Министерства юстиции уже неоднократно повторялись», и поэтому он просил дать распоряжение «о более осмотрительном отношении чинов Министерства внутренних дел к получаемым ими сведениям о деятельности и направлении лиц судебного ведомства».
Председателя Совета Министров С. Ю. Витте новый министр юстиции вполне устраивал. Он писал о нем: «Должен сказать, что во все время, пока Акимов был министром юстиции в моем министерстве, он держал себя весьма прилично; проводя в Совете консервативные идеи, он в этом направлении был гораздо сдержаннее и, если так можно выразиться, — законнее, нежели Дурново. Я бы не мог указать ни одного действия Акимова, как министра юстиции, которое шло бы вразрез с тем направлением, которое естественно и логично вытекало из принципов, провозглашенных 17 октября, конечно, толкуемых в консервативном направлении, но без натяжек, «совестливо».
Акимов большую роль сыграл в составлении новых основных государственных законов, утвержденных императором 23 апреля 1906 года. Он был активным сторонником тех, кто доказывал необходимость принятия этих законов до начала работы Государственной думы, так как в противном случае, по его
