Серебровым прижались к земле, затаились и переждали, пока отряд скроется с глаз. Нет, ничего подозрительного в них они не углядели — обычный наряд, исполнивший свои обязанности и возвращавшийся в родные казармы…
Рюкзаки изрядно похудели — даже при строжайшей экономии, продуктов становилось все меньше и меньше. Протопали за эти дни много. Если мерить расстояние по плоской карте, то получалось сто восемьдесят вест; а учитывая все зигзаги, спуски и подъемы — две с половиной.
Вроде бы все шло по плану: ни случайных встреч, ни погранзастав, ни подозрительно рыскающих в небе вертолетов… И, тем не менее, Серебров перед каждой ночевкой следовал примеру Матвеева и в течение часа «нюхал воздух» — уходил назад, вслушивался и приглядывался к исчезавшему в сгущавшихся сумерках лесу. Ему почему-то казалось, что кто-то осторожно следит за поредевшей группой. Неделю назад в окрестностях Сисиана он отчетливо слышал треск сломанной древесины. Тщательно обшарив заросли вокруг разбитого лагеря, убедился: никого. Может быть, ветром сломало сук. Или дикий зверь, привлеченный дымком от костра, наступил на сухую ветку. Однако ровно через сутки во время «прогулки» он наткнулся на пару свежих отпечатков военных полу-сапог. Отпечатки остались меж двух грабов на красноватом пятне жирной глины.
— Жаль, нет с нами Сереги, — прошептал тогда майор, настороженно оглядываясь по сторонам и снимая с предохранителя пистолет. — Уж он бы многое рассказал про тех, кто идет следом…
Через день он снова пошел назад, но следов не нашел. Однако, подумав, предположил: «Возможно, у них хуже подготовка, и во время дневных маршей ребятки отстают. К ночи догоняют и располагаются где-то неподалеку — следят…»
В правильности предположения он убедился ранним утром, еще разок отправившись назад, осмотреть тот же склон. В двух местах нашел примятую траву, а чуть ниже сломанную ветку и утопленный в землю окурок. Кто-то здесь побывал и, возможно, находился поблизости.
Вернувшись, Аркадий рассказал о неприятном открытии другу. Тот долго шел сзади молча — ломал голову…
Наконец, на привале, сидя на травянистом бугре, очнулся:
— Те ослы на джипах исключаются — им нужен был уран, верно?
— Факт. И на наших фээсбэшников не похоже — на кой черт им сдались эти кошки-мышки!
— Если бы они узнали маршрут, по которому мы топаем, то давно бы нашли и вывезли.
— Или похоронили в здешней глухомани.
— Точно, — согласился Супрун. — Значит, не они. Тогда кто же?
— Что думаешь о местных пограничниках?
— Однозначно не они! У погранцов предельно узкие задачи: обнаружить и задержать. Скорее спецслужбы. Как считаешь?
Аркадий кивнул:
— Я тоже так думаю. Судя по почерку — они. Пасут на расстоянии, пока не выяснят цель нашего похода. А когда вплотную приблизимся к границе — сцапают.
— Из этого следует… — многозначительно посмотрел на него подрывник.
— Пока не стоит дергаться. Они идут за нами не первый день и уже убедились: Азербайджан мы обходим сторонкой. Впереди узкий перешеек между Севаном и Азербайджаном — нам просто некуда деваться. А на выходе из этого коридора надо включать пятую скорость и рвать в сторону.
— А если на выходе нас уже ждут? — спокойно поинтересовался Илья.
— Что-нибудь придумаем, — поморщился майор, — время в запасе есть…
И вот сегодня они прошли траверзом вытянувшийся вдоль ущелья Красносельск, бывший, по сути, последним городком в узком перешейке. Дальше начинался относительный простор северной Армении, граничащей с тремя государствами: Турцией, Грузией и Азербайджаном. И именно сегодня друзья включили максимальную скорость, дабы оторваться от назойливого и упрямого «хвоста».
Шли очень быстро, экономя время на привалах и почти не выбирая пути. Обойдя городок с юга, и удалившись от него на почтительное расстояние, резко повернули на север. Перебравшись вброд через быструю речушку, потопали в гору — на торчавший в десятке километров трехтысячник.
До неширокого аппендикса западного Азербайджана оставалось не более сорока километров. Обоим было неуютно ощущать за спиной чье-то дыхание и пристальные взгляды, потому решили идти пока хватит сил и остановиться на короткую ночевку глубокой ночью. А с рассветом двинуться дальше и сходу пересечь грузинскую границу.
Остановились в полночь, когда совсем уж стало невмоготу передвигаться, да и ориентироваться было трудно. Обошлись без костра — согрели чай в кружке на последней спиртовой таблетке. Пожевали сухарей и улеглись спать…
— Илюха, подъем, — легонько толкнул Серебров товарища, стоило небу окраситься в светлые тона.
— Да, встаю… — послышалось из-под шерстяного покрывала.
— Давай-давай, а то опять заснешь!
— Чай греть?
— Обойдемся без костра. Водички попьем. Собери шмотки и приготовь чего-нибудь пожевать.
— А ты куда?
— Прогуляюсь. Прошвырнусь на километр обратно…
Далеко уходить от лагеря он не планировал. Чтобы обнаружить следы чужаков, достаточно пройтись метров на восемьсот по подножию трехтысячника. Если, конечно, чужаки не потеряли их из виду. А потерять немудрено. Во-первых, вчера круто повернули на север; во-вторых, прошли не меньше пятидесяти километров. А по пересеченной горной местности отмахать такой марш-бросок — не всякому под силу…
Майор тихо ступал по сухому грунту, покрытому слоем перепревшей прошлогодней листвы. Приходилось всматриваться вдаль и поглядывать вниз, чтоб ненароком не треснула ветка, не скользнула по обманчивой тверди подошва…
Ага, слева темнеет полоска примятой, потревоженной травы — это Илюха поздним вечером оступился и едва не проехался на пятой точке. Толковый следопыт такой оплошности не пропустит — враз приметит и все по полочкам разложит: сколько человек, когда и в каком направлении шли.
Он подобрался к следу, притоптал и пригладил траву. Осмотрелся…
И вдруг замер. Ниже, метрах в семидесяти сквозь реденькую дубовую поросль чернело круглое кострище.
Аркадий нащупал рукоятку пистолета, медленно обшарил взглядом ближайшие кусты и деревья…
Никого.
Осторожно приближаясь к находке, перебирал варианты: «Здесь вполне мог остановиться кто-то из местных; еще до нашего появления. Пастух, охотник… Да мало ли! А вчера прошли мимо и не увидели — не мудрено — такая была темнотища!.. Или нас все-таки догнали ребятки из спецслужб? Маловероятно, но не учитывать этой возможности нельзя…»
Кострище было относительно свежим — угли еще хранили тепло. Вокруг полно следов и окурков. Присев, он изучил парочку хороших отпечатков.
Так есть — знакомые следы военных полу-сапог!
Повернувшись, разворошил золу. Вытянул за уголок обгоревшую пластиковую упаковку. Что-то похожее на сухой паек, выдаваемый бойцам спецназа. Однако пластик сильно пострадал в огне — никакой полезной информации из покореженного куска извлечь невозможно.
Покусывая губы, Серебров поднялся. Находка обескуражила и здорово подпортила настроение. Получалось, что оторваться от таинственных преследователей не так просто, как они с Ильей рассчитывали. А оторваться нужно — до границы оставался один переход.
Кружа вокруг кострища расходящейся спиралью, он метр за метром тщательно осматривал бивак незнакомцев и пытался выяснить, куда они направились. Беспорядочное нагромождение следов постепенно сменилось редкими отдельными пятнами примятой травы и потревоженных дубовых листьев. Он отходил все дальше и дальше от центра, пока не остановился, окончательно определив направление, в котором недавно ушла группа из пяти-шести человек.
И это направление озадачило и взволновало его не меньше, чем сам факт наличия слежки. Группа двигалась точно к их лагерю.
Майор быстрым шагом пошел обратно.
«Насколько я отдалился от бивака? Метров на восемьсот? Нет… На километр — не меньше. Успею. Успею. Успею… — проверяя на ходу пистолет, повторял он в такт частым шагам. — Бежать нельзя — нужно слушать лес и внимательно смотреть вперед! Иначе напорешься — они подготовлены не хуже нас…»
Вдруг спереди прилетело эхо далеких выстрелов. Одного второго, третьего…
Аркадий от неожиданности остановился.
Повернул голову вбок, чтобы лучше слышать. Но стрельба стихла так же неожиданно, как и началась. Чистый и прозрачный горный воздух лишь наполнялся слабым шелестом листвы…
Он бежал к лагерю, напрочь позабыв об осторожности. Где-то там впереди, откуда долетело эхо одиночных выстрелов, оставался его лучший друг. Друг, который не раз и не два спасал в Чечне, прикрывая собственным телом. И за которого сам Серебров, не раздумывая, перегрыз бы глотку любому.
На одном из взгорков нога угодила в русло пересохшего ручья. Подвернув ее, он кубарем покатился вниз по склону. Скривившись от боли, поднялся, отыскал в листве оружие и, прихрамывая, побежал дальше…
И все же, как ни старался поспеть — опоздал.
Лагерь был пуст. Ни Ильи, ни рюкзаков с вещами. Лишь примятая трава на том месте, где они спали под пледом. Да три гильзы, найденные во время осмотра поляны.
— Постреляю скотов! Всем до одного головы продырявлю!! И плевать мне на хорошие отношения наших стран — все они, когда паленым пахнет, норовят в лучшие друзья записаться. Когда жрать нечего или другие соседи раком ставят. А как на горизонте безоблачно, так морды воротят, суки!..
Матерясь по поводу «святого интернационального долга» и костеря всех жителей бывших Советских республик, Аркадий отыскивал следы и шел за группой неизвестного спецназа. Группа двигалась строго на запад — к трассе «Ереван-Тбилиси». Из чего он еще более утвердился во мнении, что спецназ является подразделением местных спецслужб. Азербайджанский повернул бы на северо-восток; российский…
