— Уверяют, что полиция на следу, — тихо сказал Кайзерлик.
— Она ищет, но не найдет.
— А Драгош?
— Захвачен.
— Кто сделал дело?
— Титча.
— Тогда все хорошо… А нам что делать?
— Немедленно запрягать.
— Чтобы отправиться…
— В Сентендре. Но за полкилометра отсюда повернете назад. Трактир уже закроется, вы проедете незаметно и направитесь на север. Когда вас будут считать в той стороне, вы окажетесь в противоположной.
— Где шаланда?
— В бухте у Пилиша.
— Встреча там?
— Нет, поближе, на поляне, слева от дороги. Ты ее знаешь?
— Да.
— Полтора десятка наших будут там. Вы их встретите.
— А ты?
— Я вернусь за остальными, которых оставил сторожить. Приведу их с собой.
— Тогда в путь, — согласились возчики. Пять минут спустя телега двинулась. Хозяин, полуоткрыв створку ворот, вежливо поклонился клиентам.
— Итак, решено, вы в Грон? — спросил он.
— Нет, — ответили возчики, — в Сентендре, приятель.
— Счастливого пути, ребята!
— Спасибо, друг!
Повозка покатилась направо, к западу, по дороге в Сентендре. Когда она скрылась в темноте, субъект, которого ждали весь день Кайзерлик и Фогель, в свою очередь удалился в противоположном направлении по дороге в Грон.
Трактирщик ничего не заметил. Не занимаясь проезжими, которых, вероятно, никогда больше не увидит, он спешил закрыть дом и улечься на покой.
Телега, которую не спеша везли лошади, через полкилометра повернула, следуя приказу, и направилась назад по только что пройденному пути.
Когда она снова оказалась против гостиницы, все было уже, в самом деле, закрыто, и телега могла миновать это место без всяких происшествий, но собака, уснувшая посреди дороги, сорвалась с места с таким громким лаем, что испуганная пристяжная рванулась к обочине дороги. Возчики быстро направили лошадь куда следует, и телега исчезла в темноте.
Было около половины одиннадцатого, когда, оставив наезженную дорогу, телега проникла в лесок, темная масса которого поднималась налево. Она вскоре остановилась.
— Кто идет? — спросил голос из потемок.
— Кайзерлик и Фогель, — отозвались возчики.
— Проезжайте, — ответил голос.
Миновав первые ряды деревьев, телега въехала на поляну, где спали десятка полтора людей, растянувшись на мху.
— Атаман здесь? — спросил Кайзерлик.
— Нет еще.
— Он нам приказал тут ждать.
Ожидание было недолгим. Через какие-нибудь полчаса атаман, тот самый субъект, которого так долго ждали в трактире, появился в свою очередь с дюжиной сообщников, так что численность членов шайки превысила два с половиной десятка.
— Все здесь? — спросил он.
— Да, — ответил Кайзерлик, который, казалось, пользовался в банде некоторой властью.
— А Титча?
— Я здесь, — послышался звучный голос.
— Ну? — с беспокойством спросил атаман.
— Полный успех. Птичка в клетке, на борту шаланды.
— В таком случае отправляемся да побыстрее, — приказал атаман. — Шесть человек на разведку, остальные позади, повозка в середине. До Дуная не более пятисот метров, и перегрузку сделаем одним махом. Тогда Фогель уведет телегу, и все местные спокойно возвратятся к себе. Прочие сядут на шаланду.
Едва лишь начали выполнять приказ, как один из людей, оставленных настороже близ дороги, прибежал во всю прыть.
— Тревога! — тихо сказал он.
— Что там такое? — спросил главарь банды.
— Слушайте!..
Все навострили уши. С дороги послышался шум идущих людей. К этому шуму примешался звук голосов. Расстояние не превышало сотни туазов.[18]
— Оставаться на поляне, — приказал атаман. — Эти люди пройдут, не заметив нас.
Конечно, их не увидят в полной тьме, но дело могло стать более серьезным: если, на их несчастье, по дороге шел взвод полиции, то он направится к реке. Может быть, судно даже найдут, однако все предосторожности были приняты. Пусть агенты полиции переворошат его сверху донизу, они не обнаружат ничего подозрительного. Но если полиция не подозревает о присутствии шаланды, она, возможно, останется в засаде в окрестностях, а в этом случае было бы неблагоразумно отправить повозку.
В конце концов, придется действовать по обстоятельствам. Прождав следующий день на поляне, если потребуется, некоторые из людей спустятся ночью к Дунаю и удостоверятся в отсутствии полицейских. В данный момент самое важное не быть обнаруженными и ничем не выдать себя приближавшейся группе. Эта последняя не замедлила достигнуть места, где дорога шла вдоль поляны. Несмотря на темноту ночи, можно было рассмотреть, что она состоит из дюжины людей, и многозначительное позванивание стали показывало, что они были вооружены. Группа уже почти ми-повала поляну, когда неожиданный случай совершенно изменил положение вещей. Одна из лошадей, испуганная появлением людей на дороге, испустила звонкое ржание, которое повторила ее товарка. Маршировавшая группа остановилась. Это действительно был наряд полиции, который спускался к реке под начальством Карла Драгоша, совершенно исцелившегося от последствий утреннего происшествия.
Быть может, если бы люди на поляне знали эту подробность, их беспокойство возросло бы. Но, как уже сказано, их атаман считал, что страшный полицейский вышел из строя. Как он допустил такую ошибку, почему он думал, что ему не придется считаться с противником, который как раз стоял лицом к лицу с ним, это читатель скоро узнает из продолжения нашего рассказа. Когда утром этого дня Карл Драгош выпрыгнул на берег, подчиненный повел его вверх по реке. Метров через двести-триста они нашли спрятанную у берега лодку, в которую и сели. Тотчас же весла, которыми сильно греб Фридрих Ульман, понесли легкое суденышко на другой берег реки.
— Значит, преступление совершено на правом берегу? — спросил Карл Драгош.
— Да, — ответил Фридрих Ульман.
— Где?
— Вверху. В окрестностях Грона.
— Как? В окрестностях Грона? — вскричал Драгош. — Ведь ты мне только что говорил, что это недалеко.
— Это недалеко, — сказал Ульман. — Тут не больше трех километров.
На самом деле там было четыре, и этот длинный переход не без труда совершил человек, только что ускользнувший от смерти. Несколько раз Карл Драгош должен был останавливаться, чтобы перевести
