Ненорматив

Что ж поделать — виновата сама:
Нехуй было «Кама-сутру» дарить.

Признание

На обдуманный ответ твой уповая,
Робости врождённой вопреки,
У тебя прошу, подруга боевая,
Сердца (вместе с грудью) и руки.

Я не мастер старомодных комплиментов:
Льстить в глаза — не лучшая из черт,
Сторонюсь непредсказуемых моментов
И по сути — жуткий интроверт.

Акт любовный — я сверял с секундомером,
Длится у меня до трёх минут,
Не из тех я, что своим дубовым хером
Без усилий гвоздья в крючья гнут.

Но зато, поверь, способен я едва ли
Над женой кулак свой занести,
Для меня семейный быт — не трали-вали!
Не жених, а ангел во плоти!

А достатка в средствах я не обещаю —
Всякие бывают времена,
Но всегда подать с сухариками чаю
Я смогу, коль будешь ты больна.

А больна со мной ты будешь постоянно —
У меня гангрена на яйце,
В остальном же кавалера без изъяна
Ты приобретёшь в моём лице.

Соглашайся же, глупышка, не робея,
Я ведь не намерен долго ждать,
Если ты во власть какого-то плебея
Жизнь свою не хочешь передать!

Развязка

В Норильске жил Кирилл Антоныч Сидоров —
Старейший пед из всех советских пидоров,
Беззлобный близорукий человек,
Чья жопа, элластичности лишённая,
Потницами обильно поражённая,
Была приютом тысяч гомосек.

И трескалось очко многостаночное,
С рождения заведомо порочное,
Вступая в бесконтрольный перепих…
Вчера он умер — экая оказия!
И прекратилось это безобразие,
Побольше бы оказий нам таких.

Рвотное

Еду в трамвае,
Хуй кого трогаю,
Тихо зеваю,
Слежу за дорoгою,

В плэйере — «Purple»
(«Smoke on the water»)
Деньги все прoпил —
Отсюда зевота…

Чувствую запах  —
Духaми повеяло,
Видно, какая-то
Баба поверила

В то, что на племя
Мужицкое славное
Вонью воздействовать —
Самое главное.