Заберу его жену, оленей, собак, нарту. Все заберу, буду богатый.
– Глупый! Завтра и тебя убьют.
– Ну-у-у! – свистнул Кваня. – Убегу на Конду. Я умный.
– Казаки и на Конде тебя достигнут да ум твой смоют кровью.
Из-за поворота реки вывернулся челн вождя Ишбердея. Под сильным ударом весла челн летел – на обе стороны с шумом разбегались волны. Вождь подплыл и, уперевшись веслом в дно реки, легко выпрыгнул на берег, прямо на сухое место; непокрытая голова его была охвачена пламенем первой седины; на левое плечо был накинут яргак из косматой шкуры дикого козла; на ногах кожаные, обшитые железом чулки; на поясе болтались пристегнутые ремешками – нож, огниво, игольник, остроконечная костяная бляха для чистки трубки и костяной, величиною в ноготь, идол.
Приветствовали вождя, припадая на одно колено. Шаман вывел в круг жертвенного оленя и, засучив меховой рукав, взмахнул клинком.
Олень
грохнулся. [112/113]
По нежной коже его, как рябь по воде, заструилась дрожь; трепетал воткнутый в сердце нож; и вот уже смертной пеленою, словно дымом, затягивает слезящийся тускнеющий глаз его, устремленный в чащу леса.
Собаки, поджав хвосты, отбежали.
Шаман выдернул нож
