приплывали иноземные купцы. [58/59]
Никита, проведав от прикащика, гонявшего в Казань соляной обоз, о зимующих на Каме казаках, заложил тройку и не мешкая погнал в Чусовской городок.
Крутила-мела поземица
буй снеги вил.
Большой дом старших Строгановых был отделан еще только вчерне. Волоковые, завешенные меховыми наоконниками и обмерзшие, как медведи, оконца еле пропускали свет. Широкие некрашеные лавки ровно из стен росли, стены и потолок были закопчены чадом лучины. Во весь передний угол – иконы живописные, подризные и чеканные, выбитые на меди. В мерцающем свете лампады вспыхивали разноцветными искрами драгоценные камни, суровые лики угодников казались живыми.
Никита вошел в дом, обратился в передний угол и, еще не кончив креститься, начал рассказывать о казаках.
– Много ль тех сбродников? – спросил Максим.
– Того, брат, не скажу. Видать их мой человек видал, а считать побоялся.
– Што так?
– Буйственные, слышно, казачишки. К оружию сручны и в боях удалы, во всю Волгу храбруют.
– Вот как!
Порасспросив о городовом строении и о промыслах, Никита вдруг сказал:
– Напустить бы тех казачишек на наших азиятцев, живо припугнули бы поганцев.
– Ы-ы-ы-ы!.. – перекрестился дядя Семен. – Пронеси царица небесная! Они
