защиты!
– Ну, атаман, попомни... Отрыгнется тебе наша кровь ядом!
Кнутобойцы засучивали рукава, разбирали с возу розги.
– Ложись!..
Подходили, побелевшими губами шептали слова молитвы и, спустив портки, покорно ложились. [82/83]
Скупые охи, зубовный скрежет, мельканье плетей и розог над распростертыми телами, а тела были худющие, шкуры вытертые, шелудивые, в мокрых соляных язвах.
Кнутобойцы хлестали без злобы до первой крови, а там обезумели и принялись за дело с остервенением.
Абдулка крутился, как бес, и покрикивал:
– Серчай, крепчай!
Подручные отзывались:
– Сухо!
Хозяин послал за вином.
– Будя кровавить руки, – сказал через несколько дней казак Васька Струна и, набрав себе шайку, сбежал на Волгу. За Васькой поднялся гусак бурлацкий Трофим Репка.
– Истома злее смерти, – сказал он и, подговорив шайку, по последней воде сбежал на Волгу.
Пала зима глубока.
20
Жили казаки, крепи держали.
21
Сибирь, Сибирь, страна мехов, край великих рек, дорога народов...
В давнюю пору монгольский завоеватель Чингидий прислал в Сибирь своего князька Тайбугу, который собрал на Туре-реке городок Чингий – ныне Тюмень – и объясачил народы, бродившие в тамошних дебрях с незапамятных времен. После Тайбуги
