Книга об отце (Нансен и мир)

на этот план, и Нансен совместно с Джоном Горвином, Томасом Доджем и другими совершил рекогносцировочную поездку по Европе через Австрию, Венгрию, Германию, Латвию, Литву и Эстонию. Закончилась эта поездка в Москве, где Нансен провел несколько дней. Нансен посещал руководящих политических деятелей этих стран, университетских профессоров, членов обществ Красного креста, промышленников и других и осведомлялся, как они относятся к его планам. «Прямота, с которой он излагал свое дело, действовала убеждающе,— пишет мне Джон Горвин.— Никто не сомневался, что его усилия оздоровить мир» основываются на чисто идеальных побуждениях и что он хорошо знал дело, о котором говорил».

На совещании в Каунасе под председательством Нансена при участии представителей германского, австрийского и Советского правительств, Красного креста и Ассоциации христианской молодежи была создана комиссия под названием «Нансеновская по­мощь». Сам Нансен говорил об этом так: «Присвоение организа­ции моего имени объясняется тем, что многие, в том числе и русские, считали, что это облегчит нам работу в Советской России».

Штаб-квартира Нансеновской миссии находилась в Берлине, Возглавлял ее доктор фон Хентиг, а под его началом работала комиссия представителей: одного от Нансена, одного от Советской России, по одному от вспомогательных организаций. Управля­ющим делами был Т. Лодж. В контакте с Международным Крас­ ным крестом и другими организациями и при непосредственном участии Советского правительства «Нансеновской помощью» был послан в Сибирь поезд с медикаментами, продуктами питания и одеждой и организованы раздаточные пункты и карантины для медицинского освидетельствования и дезинфекции. Была преду­смотрена и переброска пленных из дальних лагерей к железнодо­рожным станциям, а портовые города были подготовлены к приему и отправке пленных. Контроль за перемещением грузов оказался достаточно эффективным, и все они дошли до места назначения. Печать и табличка с именем Нансена служили «охранной грамо­той», как говорили люди, занятые перевозкой грузов.

Нансен был восхищен работой Красного креста и с особым вос­торгом отзывался о докторе Эдуарде Фрике, возглавлявшем работу по сбору пленных, дезинфекции и раздаче еды и одежды. В пор­товом городе Нарве деятельную работу вел шведский Красный крест под началом принца Карла.

Отлично проявила себя германская организация по отправке на родину русских пленных из Центральной Европы, и Нансен не уставал расхваливать работу ее руководителя доктора Шлезин­гера.

Кратчайшим путем для репатриации русских военнопленных и эвакуации пленных из Советской России было Балтийское море, но для этого нужны были суда, а их трудно было достать. Советы еще находились в состоянии войны с Польшей, а Англия, захва­тившая весь германский флот и не выпускавшая его из германских портов, соглашалась продать суда, но отказывалась предоставить их временно для транспортировки военнопленных. Шел обмен телеграммами. Нансен обещал, что после перевозок суда будут отремонтированы, но даже на таких условиях получил только два судна. Первые транспорты могли отправиться уже 19 мая, но нужны были еще суда.

Томас Лодж, финансовый консультант Нансена, поехал в Лон­дон уговаривать английское правительство дать еще двенадцать судов. Их отремонтировали в немецких портах, укомплектовали немецкими матросами и повели под немецким флагом.

В июле небольшой транспортный флот был отправлен в путь. С востока приходили поезда с военнопленными, а в Нарве и других портовых городах их пересаживали на суда, идущие в Свинемюндэ, а оттуда отправляли по домам. Обратным рейсом суда возвраща­лись с русскими пленными.

Нансен надеялся закончить обмен пленными до наступления зимы, но ему не хватило отпущенных на это кредитов и пожертво­ваний. 2 августа 1920 года наркоминдел Чичерин получил из Бер­лина такую телеграмму:

«Следует считаться с фактом, что до наступления зимы не удастся закончить эвакуацию всех пленных из России, Сибири и Туркестана. С Вашей стороны необходимо обеспечить всех остаю­щихся, особенно больных и нетрудоспособных, соответственной помощью. Различные страны развернули подготовку в поддержку нашей организации для военнопленных. Насущно необходимо, чтобы централизованная помощь оказывалась с Вашего одобрения и при Вашем сотрудничестве. Я готов по поручению этих госу­дарств взять на себя руководство помощью в зимний период. Желательно иметь Вашего постоянного представителя в Берлине».

Полгода спустя после начала работы с военнопленными Нансен отчитывался о результатах своей деятельности перед первой сес­сией Ассамблеи Лиги наций. Около 200 тысяч пленных возвращено на родину. Можно было бы спасти гораздо больше, если бы со всех сторон не чинили различных помех. Невывезенными оставалось еще больше половины, а для многих это будет означать верную смерть. Нансен закончил словами:

«Никогда в жизни мне не приходилось сталкиваться с такими безмерными страданиями, как здесь. Но страдания эти — лишь неизбежное следствие войны, которая с 1914 года все перевернула вверх дном. Совершенно правильно поступила Лига наций, что занялась такими вопросами, как возвращение военнопленных на родину. Но главное, чему меня научила эта работа,— убежде­ние, что основной задачей Лиги наций является предупрежде­ние новой подобной катастрофы, несущей людям ужасные стра­ дания».

Президент Международного Красного креста и представитель Швейцарии в Лиге наций Густав Адор в своем выступлении за­верил, что Красный крест и впредь будет оказывать Нансену всяческую помощь в осуществлении поставленной им великой задачи. В России, в том числе в Сибири, осталось еще около 80   тысяч   пленных.   Многие   из   них  потащились   к   восточному побережью Тихого океана, вместо того чтобы двигаться на за­пад, где они могли бы присоединиться к регулярным транспор­там военнопленных. 10 тысяч из них скопилось во Владивостоке, и оттуда их придется везти кружным путем чуть ли не вокруг света. Нансену удалось организовать в Америке комитет, ко­торый совместно с Красным крестом собрал миллион долларов. На эти деньги он зафрахтовал несколько пароходов и, чтобы транспорт обошелся дешевле, отправил их во Владивосток с гру­зом, с тем чтобы обратным рейсом доставить в Европу военно­ пленных.

Немало пленных оставалось и на побережье Черного моря. Около 12 тысяч человек из 12 стран дожидались отправки в Одессе и в Новороссийске. Их доставили домой через Триест.

Но проблема военнопленных касалась не одной только России. На Балканах тоже скопились тысячи отчаявшихся людей. Целых два года спустя после перемирия Греция использовала 10 тысяч болгарских военнопленных в качестве дешевой рабочей силы в сельском хозяйстве. Греческое правительство уступило наконец настойчивым требованиям Нансена и согласилось отправить часть задержанных, но 800 человек были оставлены в качестве залож­ников за 500 греческих детей, нашедших себе новые дома в Болга­рии. Однако многие из них настолько прижились в болгарских семьях, что не желали возвращаться домой. Пришлось создавать особые комиссии, чтобы заполучить этих ребят обратно. Остава­лась еще Югославия[193], которая соглашалась выдать 15 тысяч бол­гарских пленных, находившихся там, но на том условии, что вза­мен она получит некоторое количество угля. Нансен настойчиво разъяснял, что такая торговля человеческими жизнями непри­стойна.

Тысячи турецких пленных возвращались на родину из Влади­востока после многолетнего плена. По дороге их перехватил грече­ский корабль. Турция в то время вела войну с Грецией, и греки интернировали захваченных турок. И снова пришлось вмешаться Нансену. Он разместил их на нейтральной территории на острове у берегов Италии. Некоторых скоро отпустили на свободу, а осталь­ных ему удалось освободить только после переговоров с правитель­ствами в Афинах и в Анкаре на том условии, что Турция не будет использовать их в войне против Греции.

Позднее, в 1922 году, Нансен за свой счет поехал в Константи­нополь и уладил обмен греческих и турецких военнопленных.

В сентябре 1921 года Нансен смог сообщить в Женеве, что 447 604 военнопленных из 26 различных стран возвращены на ро­дину, причем расходы составили меньше фунта стерлингов на чело­века. Работа эта продолжалась 18 месяцев. А уже в середине 1922 года домой вернулись последние военнопленные.

В целом репатриация военнопленных, по выражению Томаса Лоджа, была выполнена с